Ашира Хаан - Еще одна темная половина [СИ]

— Я врал, — он пожал плечами.

— Я догадалась!

Вот блять, что за тварь? Хотела спокойно уехать, поглазеть на экзотику, купить сувениров, привести голову в порядок. Вместо этого он меня завел и вывел.

— Ты вообще представляешь как это — жить обычным человеком? — прошипела я зло. — Какая это неизбывная мечта — оказаться особенной? Ты ведь родился таким! Ты не представляешь, как это страшно — с каждым годом понимать, что годы утекают сквозь пальцы, и никто не тебя не спасет. Как тает детская уверенность, что ничего плохого с тобой не может случиться. Как исчезает убежденность в том, что в тебе есть что-то, чего нет у других. А без этого стать особенным не получится — совсем. Остаются книги и фильмы, которые утоляют жажду… как морская вода. В первые секунды кажется, что помогло, а потом тебя рвет всеми этими светящимися мальчишками, письмами из хогвартса, попаданцами и темными властелинами. Потому что мир ни намеком не дает тебе понять, что внутри него есть волшебство. И тут приходит один ублюдочный вампир и говорит — волшебство есть, но не для тебя! Мне кажется, я просто умерла в этот момент, поэтому мне и было пофиг на все, что происходило дальше.

— Тебе было пофиг, потому что ты была под наркотой, любовь моя, — Люций ни на секунду не заразился моей горячей речью. Лениво возил трубочкой в стакане, гоняя льдинки. Ему-то можно местный лед, вряд ли вечному вампиру страшен понос. — А когда прошло действие таблеток, вот тогда тебя скорчило.

— Странным образом совпало с твоим отсутствием.

— Потому что я — тоже наркота, — протянул он, изо всех сил наслаждаясь собой.

Я смотрела на эту тварь, и мне хотелось разорвать его на части, трахнуть, поцеловать, любить до конца дней и высушить насмерть.

Он кивнул, встретив мой взгляд и правильно его интерпретировав. Ему тоже хотелось сделать это со мной. Почти всегда мы испытывали одни и те же чувства, но теперь тьма внутри меня подсказывала ответы. Я снова чувствовала его, как тогда, с меткой, но теперь я управляла этим.

— Мы одинаковые. Мы не просто части одного целого. Мы и есть — это целое, — сказал он спокойно. На удивление спокойно. Странно спокойно для вечно раздраженного всем Люция.

Я хмыкнула.

Он покачал головой.

— Если бы ты открыла глаза в изначальной тьме и увидела бы свет, лишь став взрослой… Если бы я появился в роддоме номер двадцать и получил бирку с надписью «девочка»…

— Ничего бы не изменилось… — сказала я одновременно с ним.

— Ничего, — кивнул он.

Я посмотрела в его черные глаза. Неужели я была бы такой жестокой эгоистичной сволочью?

И сама себе ответила — да. Была бы.

Я провела кончиками пальцев по его худому лицу с выступающими острыми скулами, очертила четкую линию челюсти, скользнула пальцем по безупречно ровному узкому носу. Словно искала в его чертах — свои.

А он терпел. Смотрел на меня и терпел, что я его трогаю. Смотрел, не мигая, пока я наглела и гладила его по волосам — белым, блестящим. Отводила пряди от лица. Любовалась. Своим. Вампиром.

— Укуси меня… — прошептала я. — Как ты умеешь.

— Нет чтобы — выеби меня как ты умеешь, — оскалился Люций.

— Что-то мне после ваших с Демоном игрищ никакого секса уже не хочется, — призналась я. — И боюсь, долго не захочется.

— Вот теперь обязательно выебу, — ухмыльнулся он.

— Неа, — сказала я. — Ты — нет. Ты никогда не делал это насильно. Мне всегда приходилось умолять.

— А кто делал? — я даже не заметила как он выпустил клыки.

— Твой прекрасный брат.

— Демон никогда…

— Конечно. «Когда» — он был с тобой, я ушла на задний план. Но это было мое тело, не забывай.

— Ебут не тело, неразумная любовь моя.

— Когда ебут не тело, это называется другим словом, возлюбленный мой, — в такт ему пропела я.

— Какие глупые предрассудки!

Я покачала головой. И все-таки, когда он был частью меня, это словно был не он. Он был жестоким, кровожадным и развратным. А этот Люций, живой и настоящий, продолжает играть и даже не рвется меня покусать.

— Иди сюда, — вздохнул он. — Почему я должен выполнять роль скорой психиатрической помощи?

— Потому что ты убил моего психотерапевта.

— Никогда не забудешь?

— Нет, конечно. Именно тогда я в тебя влюбилась.

Я подошла ближе. Еще ближе.

Серьезно будет меня утешать?

Сузившиеся глаза смотрели насмешливо, но не зло. И я рискнула сделать еще один медленный шаг.

И попалась.

Люций стиснул мои запястья длинными пальцами, крепко, как наручниками и рванул к себе.

— Давно хотел поговорить с тобой об этом.

— О чем? — как он умудряется делать абсолютную черноту своих глаз такой холодной? И такой страшной.

— О том, как ты чуть не угробила часть меня! Сначала физически, а потом ментально!

Он резко развернул мои запястья — и безжалостное камбоджийское солнце высветило тонкие, почти уже незаметные шрамы на внутренней стороне предплечий. И ничего я не резала вены, почему все так думают?! Вены режут глубже.

— Я не…

— Это. — Он показал на самый короткий шрам на внутреннем сгибе локтя.

Да. Это.

Я попыталась вырвать руки, но добилась только холодной усмешки. Никакая тьма, равняющая меня с вампирами формально, не делала меня сильнее него.

— Я остановилась!

— Допустим. Но потом ты закидывалась колесами до невменяемости, выжигала свои ебнутые мозги, стирала личность! Часть меня!

— Вообще-то мы равноправные части — и не тебя, — огрызнулась я.

Пальцы на запястьях стиснулись так сильно, что я вскрикнула. Отвернулась, стараясь не смотреть в его глаза, но выжигающая тьма в них чувствовалась даже если я ее не видела.

— Кажется, я уже высказал то, что думаю о равноправных отношениях? Или ты думаешь, что-то изменилось?

— Во мне есть… — я осеклась.

— …сила? — прошипел Люций. — Ты думаешь, я не знаю? Думаешь, можно делать вид, что ты просто проглотила кусок гребаной тьмы и ничего не изменилось?!

Я думаю. Я думала.

До этого момента.

Думала, что без связи метки и чтения мыслей он не поймет, во что я превратилась. Насколько я стала — иная.

— Ты думаешь, что можешь мне сопротивляться? — он снова дернул меня к себе и я не удержалась, посмотрела ему в глаза.

И попалась второй раз, захваченная тьмой.

— Ты думаешь, что обрела способность управлять этой силой? — Улыбка Люция была тонкой и острой как гаррота, и это была слишком опасная ассоциация. Опасно близкая.

— Управлять собой… — под его взглядом я выпрямила спину, откинула голову, подобрала под себя ноги, устраиваясь на коленях рядом с ним. Хотя больше всего мне хотелось бежать отсюда. Но я даже не понимала — это принуждение или мое собственное желание.