Ашира Хаан - Темная половина [СИ]

Все, что я знала о Люции, говорило мне, что сейчас он в бешенстве. Но он ничем это не показывал, даже приобнял меня, когда резкий поворот снова заставил свалиться на него. Кто бы ни был в машине, он уважал их больше, чем Эша.

Несколько напряженных минут и три поворота спустя машина затормозила у нашего отеля. Я смущенно стала выкарабкиваться с коленей Люция, заработав еще один смешок невидимого соседа на переднем сиденье. Люций направился за мной. Следом за ним из машины выпорхнула стройная рыжая девушка. На вампира она была совершенно не похожа.

Люций кивнул мне на дверь отеля, видя, что я задержалась, чтобы выяснить, кто это и зачем она идет с нами. Мы прошли в лобби, кивнули на приветствие сотрудников, поднялись на лифте — все это в молчании. Девушка только улыбалась. Я открыла дверь в номер и замерла на пороге.

Люций прошел мимо меня, слегка толкнув локтем, и упал на кровать.

Девушка так же мило улыбаясь проследовала за ним. Я молча закрыла дверь и осталась стоять, глядя, как Люций притягивает рыжую красотку к себе, распахивает ее рубашку и прикусывает ее кожу на ключице — именно в том же месте, где его клыки коснулись меня в машине.

Когда он поднял на меня глаза и одновременно вонзил зубы в матовую веснушчатую кожу девушки, у меня задрожали колени и я сползла по стене на пол.

Люций пил девушку, иногда посматривая на меня, растягивая удовольствие. Он положил ее сверху на себя и гладил по волосам, когда она тихо вскрикивала от боли. Я надеялась, что от боли. Он сказал, что в таком состоянии никакого удовольствия от укуса он дать не может, но в этот момент ощущала только горячий гул во всем теле и странное чувство, будто кровь вытекает не из нее, а из меня.

Я первый раз видела, как Люций пил кого-то, кто согласился на это добровольно. И больше всего на свете в этот момент я жалела, что это была не я.

Люций увидел это сожаление, потому что он усмехнулся, не отрывая губ от кожи девушки.

Если он хотел меня сломать, очевидно, это ему удалось. Прямо сейчас.

Уже через секунду я поняла, что ошибалась.

Все так же не отрываясь, Люций перевернулся, грубо подмяв девушку под себя, одной рукой стащил штаны, задрал ее юбку и вошел в нее. Она вскрикнула и обвила Люция ногами.

Меня как будто парализовало. Я смотрела, как он пьет и трахает эту рыжую и все, что я могла, только твердить сердцу успокоиться, потому что оно билось внутри так же сильно, как он вбивался в девушку. В такт.

Люций зарычал и вогнал клыки глубже в плоть, содрогаясь в оргазме.

Девушка громко застонала и обессилено раскинулась на кровати, когда он вышел из нее и встал, застегивая штаны. Потом он подошел ко мне, наклонился и прошептал на ухо:

— Жалеешь?

От его слабости не осталось следа. Кожа снова была фарфоровой, волосы блестели, а взгляд был острее ножа. Кровь бросилась мне в голову. Он хрипло рассмеялся.

Девушка встала с кровати, пальцами зажимая рану на ключице, подошла к нам, кивнула:

— Жанетт, — и направилась в ванную.

Хотелось курить и умереть.

— Эй, красотка, погоди, я еще не закончил! — крикнул Люций ей вслед и не оглянувшись направился следом.

Мне не хватало воздуха. Я забыла, как дышать. Я делала несколько вдохов, а потом замирала, пока тело не взрывалось болью в легких и тогда я делала еще несколько вдохов. Мне было почему-то очень-очень страшно и невыразимо печально, как будто вся радость, отпущенная мне на жизнь, где-то вытекла.

Я стала заставлять себя делать вдохи и выдохи, но получалось слишком быстро и у меня закружилась голова. Я легла на пол и снова заставила себя дышать.

Из-за двери ванной было слышно как льется вода. И ритмичный стук. И стон Жанетт. И ее вскрик.

А я дышала, усилием воли стараясь не ускоряться. Раз-два-вдох.

Раз-два-выдох. Смех и плеск воды. Раз-два-вдох. Раз-два-выдох.

Неразборчивая речь Жанетт.

Раз-два-блядь! Да что со мной?!

Шум воды стих. Дверь ванной открылась и из нее выпорхнула Жанетт, завернутая в полотенце. Обнаженный Люций вышел следом. Он поймал ее за край полотенца и стянул его. Мне хватило сил только закрыть глаза и слушать хихиканье и их разговор на итальянском, который я все равно не понимала. Потом босые ноги прошлепали мимо меня, дверь открылась и закрылась и в комнате повисла тишина.

Я сжимала веки изо всех сил и только твердила про себя: дышать, дышать!

В отличие от рыжих блядей, Люций умел двигаться бесшумно, поэтому я поняла, что он рядом со мной, только ощутив его руки, которые подняли меня и усадили у стены.

— Открой глаза.

Я помотала головой.

— Открой по-хорошему, а то узнаешь, что такое вампир во всей своей ебаной силе!

Я разлепила веки, но видела все мутно. И вода откуда-то полилась. Я что — плакала? Люций сидел рядом на корточках и придерживал меня, чтобы я не свалилась обратно на пол. Я вытерла глаза и посмотрела на него. Его взгляд был почти нежным.

— Понравилось?

Я зажмурилась опять.

— Я сказал, открыть глаза!

Я открыла и все-таки не выдержала и разрыдалась.

Люций обнял меня за плечи и уткнулся лбом в лоб.

— Шшшш… А теперь я скажу тебе страшную тайну… — прошептал он еле слышно. — Вот так ощущает себя вампир, которому в момент слабости отказывает в крови жертва с меткой. Будь метка чуть глубже, а я чуть слабее, было бы еще хуже. Иногда мы от этого умираем. Поэтому не только ты тут на коротком поводке…

Он отстранился и посмотрел мне в глаза:

— Хотя я поводок держу, конечно, крепче. Не забывай.

В этот день я молчала. Я попыталась уйти и снять другой номер в другой гостинице, но Люций молча приволок меня за шкирку обратно и бросил на кровать.

Сахарное шоу закончилось, медовый месяц тоже. Я сползла пониже, свернувшись калачиком в ногах кровати, чтобы быть подальше от него и того места, где он трахал свою Жаннетт. И все же не смогла уснуть. За окном светлело, солнце пробивалось сквозь плотные жалюзи, все чаще ездили машины, начали перекрикиваться владельцы магазинчиков, захлопали двери в отеле — начался завтрак. А я все лежала и бессонными пересохшими глазами смотрела в никуда. И не заснула в итоге, а так и провела много часов в подобии транса, слыша все кругом, но не шевелясь.

Мне казалось, что жизнь идет по восходящей, а это оказались американские горки и после самой высокой точки этих горок мой вагончик несется вниз так, что кажется — сейчас разобьется. Но он не разобьется. Он достигнет дна и снова будет взбираться, чтобы опять полететь в пропасть. И так раз за разом. Пока меня не затошнит. Но кончится ли время аттракциона или это навсегда?

Люций проснулся. Или прервал свой анабиоз. Сходил в ванную. Вернулся. Надел халат и подошел ко мне.