Оксана Головина - На осколках прошлого [litres]

– Значит, ты утратила воспоминания детства. – В голосе Рэйвана слышалось участие.

Ванда перевела взгляд на окно, справляясь с чувствами.

– Верно, – кивнула она. – Я не помню мать. Все, что осталось, это некое ощущение тепла, будто от прикосновения. Сколько ни силилась, не выходило вспомнить хоть что-то. Соран говорит, что так боги пытаются защитить мое сердце от тоски.

Глядя на нее, Кристиан почувствовал, как гулко забилось сердце при ее последних словах. Хотел бы и он быть счастливцем, утратившим воспоминания. Но, видимо, богам угодно пытать его все эти годы, не даря забвения ни на мгновение. Его память так же ярка, обжигающе ярка, как будто все случилось вчера.

– Возможно, Соран прав, – глухо отозвался некромант.

– Но я хочу вспомнить. Прошлое – это то, что принадлежит мне. Моя тяжкая ноша и мое сокровище. Я бы многое отдала хоть за один момент. Но знаешь, я хочу поделиться с тобой. Ты первый человек, которому говорю это.

Она неожиданно улыбнулась и подалась вперед, в порыве чувств накрывая его руку, опущенную на стол, своей ладонью.

– Я польщен и благодарен за доверие, что бы это ни было.

Кристиан позволил Ванде в волнении сжать его ладонь в руках.

– Я сегодня чуть не свалилась с кланкея, когда это произошло, – прерывисто вздохнула она.

– Что? И ты сообщаешь об этом с улыбкой? – нахмурился Рэйван.

– Нет-нет! – мотнула головой Ванда. – Я хотела сказать, что была взволнованна. Я кое-что вспомнила. Совсем чуть-чуть, но это ведь прекрасно. Верно?

– Верно, – медленно проговорил в ответ Кристиан, внимательно слушая ее. – И когда же это произошло, позволь поинтересоваться?

– После занятий, когда я возвращалась в замок, – подтверждая его опасения, пояснила Ванда.

Выходит, в то же время, когда и его постигло непонятное видение… Приказав себе ничем не выдать истинных чувств, Рэйван едва улыбнулся, поощряя воодушевление невесты.

– Я сначала даже не поняла, что это за видение, – торопливо заговорила Ванда.

– Что же ты вспомнила? – мягко потребовал ответить Кристиан, ощущая, как ее рука дрожала от избытка эмоций под его пальцами.

– Вспомнила, как была с отцом в томаринском лесу. – Глаза Ванды распахнулись шире, наливаясь золотом. – Как раз в ту самую редкую пору, когда цветут яльмары. Я вспомнила слова отца, вспомнила, как шла по опавшим лепесткам. Это было невероятно! Понятия не имею, как мы там оказались и по какой причине. Но обязательно расспрошу его. Как ты думаешь, это ведь добрый знак?

Что он мог ответить девчушке, буквально утонув в ее бездонном золотом взгляде? Ванда искрилась от восторга. Будет ли он негодяем, подтвердив сейчас ее слова? Или был бы им, рассказав и о своем видении?

– Это добрый знак, – произнес Кристиан, вновь устало улыбнувшись.

– Я тоже так думаю. – Ванда улыбнулась в ответ.

– Сейчас ступай, отдохни. У тебя выдался сложный день, – велел Рэйван, испытывая недовольство, когда Ванда слишком поспешно поднялась, отпуская его руку.

– Спасибо за все, – от души поблагодарила она, подходя к рабочему столу и забирая единственный лежавший на нем свиток.

– Не стоит благодарности, – проговорил Кристиан, поднимаясь со стула за ней следом. – Трин…

И зачем произнес это имя? Он замер, остановилась и Ванда, пытавшаяся спрятать свиток за пазуху.

– Как ты назвал меня? – настороженно спросила она.

Ванда совершенно не понимала выражения лица Рэйвана. Он явно был разочарован и находился в некотором смятении. Да что с ним не так?

– Я всего лишь оговорился, – отозвался Рэйван, пройдясь по кабинету.

– У тебя так много женщин, что путаешься в именах? – Ванда сердито затолкала свиток во внутренний карман форменной куртки.

– Нелепейшее предположение. Отоспись как следует, чтобы не позорить меня завтра на занятиях.

Кристиан небрежным движением коснулся своей груди, активируя медальон. Мгновение – и вновь он был в пустой комнате, оставаясь наедине со своими тревожными мыслями.

– Трин? Вы только посмотрите на него, – проворчала Ванда, оказываясь у лестницы, приглушенно освещенной вечерними огнями. – Совсем совести нет! Что за имя? Посмел назвать меня им… Да кто она такая?

Она умолкла, понимая всю нелепость своего возмущения. Разве ей есть дело, кому принадлежало сердце некроманта до того, как дал ей слово? Рэйван ведь обещал, что никакие девицы не будут увиваться за ним. Точнее, обещал, что сам не станет развлекаться с ними…

– Ему вообще можно верить?

Заметив, что на лестнице стало светлее и почувствовав постороннее присутствие, Ванда обернулась.

– Лейтон, – обрадовалась она, увидев молчаливого товарища.

Улыбка тронула ее губы, и мягкое свечение умая стало ярче, словно вторя ее чувствам.

– Давно не виделись. У тебя и твоих товарищей наверняка много забот перед предстоящими событиями, – предположила Ванда, и Лейтон кивнул в ответ, подтверждая ее слова. – Если ты устал так же, как и я, давай немного посидим здесь.

Она опустилась на ступеньки, привычно прислоняясь плечом к перилам. Умай уселся рядом, освещая все вокруг своим призрачным сиянием.

– Так умаи устают или нет? – сощурившись, спросила Ванда. – Ты загадочный парень, Лейтон.

Взгляд ардовского прислужника стал скептическим, умай наклонил голову, едва покачав ею.

– Пользуешься тем, что у меня совсем нет времени добраться до библиотеки и разузнать о твоей сути? – Ванда зевнула, прикрываясь рукавом. – Боги…

Она ненадолго закрыла глаза, прислонившись головой к кованым перилам. Усталость накатила новой волной, вызывая сонливость. Стоило бы дотянуть до общежития и упасть на спасительную постель. Но придется столкнуться с Ивон. А кто знает, в каком сейчас настроении подруга. Если судить по их прошлой встрече, вполне могла и не остыть. Спорить и выяснять отношения сейчас не было никаких сил. Наверное, она плохая подруга, раз допускала такие мысли… Сейчас она обязательно взбодрится. Буквально через пару минут…

– Так ты устаешь, Лейтон? – тихо спросила Ванда, так и не открывая глаз.

Он едва качнул головой, глядя на сонную девушку.

– И тебе не бывает больно?

Призрачный силуэт Лейтона стал четче, полностью скрывая пугающий скелет. Казалось, что следующий свежий порыв ветра, врывающийся в распахнутое окно, развеет его, вынуждая исчезнуть. Умай осторожно протянул руку, так и не решившись коснуться щеки Ванды, где была едва заметна сходящая ссадина.

На какой-то момент, будто не справляясь с неведомой магией, свечение пропало, являя истинный облик сидевшего рядом с Вандой мужчины. Темные волосы падали спутанными прядями на лоб, скрывая подсохшую рану. Перепачканная пеплом и кровью рука замерла, не смея прикоснуться к задремавшей девушке. Карие глаза призрачного воина заискрились огнем, когда он не смог сдержать чувств, и разбитые губы едва дрогнули, безмолвно произнося короткое «нет».