Оксана Головина - На осколках прошлого [litres]

Могла ли Ванда стать его неожиданным талисманом от ночных кошмаров и исцелить душу, как недавно пыталась исцелить его руки? Мог ли он в ответ достойно подарить ей защиту и заботу? Впервые за долгое время забываясь спокойным сном, Кристиан крепче обнял ее, словно боясь, что девушка внезапно исчезнет.

Ей снилось, что снова находится в родном Беренгарде, на берегу любимой реки. Лежит на огромном, нагретом солнцем камне, радуясь его теплу и безоблачному синему небу. Казалось, что стоит протянуть руку и коснешься его. Аромат цветущих речных лилий кружил голову и счастье переполняло грудь, вызывая очередную улыбку. Боги, как же хорошо, как тепло и прекрасно…

Пытаясь удобнее лечь на странном камне, Ванда провела по нему ладонями, отмечая удивительную гладкость. Что за диво?.. Она приоткрыла глаза, сонно потягиваясь и пытаясь хоть что-то разглядеть через завесу спутанных волос.

По мере того как приходило понимание, что находилась вовсе не в безопасности своей комнаты в общежитии, глаза Ванды распахивались шире. О боги, и не было ни дорогого Беренгарда, ни яркого неба, ни теплого камня! Понимая, что неким ужаснейшим образом оказалась в уже знакомой комнате Кристиана, более того, на нем самом, Ванда в панике замерла.

Она даже забыла как дышать, чувствуя, что сейчас буквально вспыхнет, спалив к хаосу и кровать и нахально спавшего жениха. И как он мог сейчас спать? Притворяется? Притворяется же. Как посмел перенести ее сюда? Решил, что если заключили договор, то может поступать так бесчестно? Она разобьет проклятый медальон! Разобьет, даже если влетит потом по первое число…

– Ты… – Ее голос задрожал от гнева.

Ванде пришлось сильнее упереться ладонями в его грудь, чтобы приподняться. Волосы гладкими потоками покрыли ее плечи, укрывая и Кристиана. Она была так зла, что чувствовала, как проступали жарким золотом руны на руках.

– Если немедленно не объяснишься… – Ванда умолкла, глядя на его безмятежное лицо.

Спал… Кристиан действительно спал. Грудь его мерно поднималась и опускалась в такт спокойному дыханию. На ней поблескивал медальон, вынуждая Ванду хмуриться и вновь ощущать, как вскипала кровь.

– Почему ты не снимаешь его на ночь? – сквозь зубы процедила она.

Неужели действительно неосознанно перенес ее во сне? Ведь будь иначе, разве стал бы он спать? Стоило предположить подобное. Нечаянно. Верно. Всему есть рациональное объяснение. Но следом пришла другая мысль, повергшая в панику. Если Кристиан и в самом деле призвал ее во сне и ничего об этом не помнит, то, когда проснется… как она объяснится? А если вообразит себе, что она сама к нему явилась? Нет, она должна бежать…

Наблюдая из-под опущенных ресниц за менявшимся выражением ее лица, Кристиан прекрасно понимал, что навоображала себе Ванда. Раз уж не спалила его к хаосу, то наверняка поняла, что использовал медальон не специально. И теперь испугалась, что не припомнит этого, со всеми вытекающими последствиями? Ну как тут не воспользоваться моментом…

– Ванда? – изобразил он удивление, открывая глаза. – Какой неожиданный сюрприз.

– Что? – задохнулась она, пытаясь отпрянуть.

Но крепкие руки придержали за талию, не давая подняться. Солнце едва просыпалось, золотя стекла раскрытого окна и волосы Ванды. Румянец на щеках стал ярче, а губы приоткрылись, когда девушка попыталась сказать хоть что-то в ответ.

– Если бы знал, что для тебя так нестерпимо расставание, то оставил у себя еще с вечера. – Кристиан сел на постели, по-прежнему удерживая Ванду на своих коленях и не позволяя подняться.

– Это… Это не так… – Она мотнула головой, пытаясь высвободиться.

Но добилась только того, что одна бретелька ночной сорочки бесстыдно стала спускаться по гладкому плечу.

– Тогда пришла пожелать доброго утра? Я вовсе не против.

Легкая улыбка буквально обожгла ее.

– Нет, – запротестовала Ванда. – Это полностью твоя вина.

– И я полностью признаю ее. – Кристиан неспешно склонился к ней, легко проводя пальцами по обнаженному плечу, а затем коснулся его губами. – Моя вина, что тебе пришлось проделать такой путь.

– Ты сам перенес меня сюда, – находясь в полном смятении от противоречивых чувств, возмутилась Ванда.

– Какое коварство – обвинять невинно спавшего человека! – не поддаваясь, проговорил Кристиан, любуясь, как в карих глазах вспыхивали жаркие искры.

Скоро подъем, и он должен был признать, что нужно отправить девчонку обратно, пока еще все спали. Но у него оставалась пара минут, которыми собирался воспользоваться, даже рискуя подгореть. Не давая Ванде и дальше спорить, Кристиан припал к ее губам в поцелуе, ощущая их мягкость. Он не был груб и настойчив, легко и с нежностью касаясь ее. А едва заставил себя прервать поцелуй, на мгновение дотронулся ладонью до медальона, активируя его.

В следующий момент, оказываясь в собственной постели и пытаясь откинуть с лица разметавшиеся пряди волос, Ванда прерывисто вздохнула.

– Да как он… Да как он смеет вот так? Да проклятье!.. – Она бессильно ударила кулаками по одеялу.

Затем поднесла руку к лицу, кончиками пальцев касаясь губ и все еще ощущая вкус поцелуя. Ванда зажмурилась, тряхнув головой и отгоняя видение. Боги, даруйте ей сил справиться со всеми испытаниями…

– Ты чего подскочила так рано? – зевая, отозвалась с соседней кровати Ивон, пытаясь выбраться из-под скомканного одеяла. – Разве уже подъем?

– Да вот, выспалась как бы уже…

Воздух был горяч, дрожал, плавясь под очередным заклинанием. Глазницы темных статуй светились, как и установленный щит на тренировочной площадке. Предрассветное время – его любимое. Солнце только просыпалось, окрашивая оттенками алого и золотого прерывистую линию горизонта. Теми же огненными всполохами освещалась и площадка, когда, активируя очередное боевое заклинание, Хэйл продолжил привычную тренировку.

Нанесенные на тонукан руны вспыхивали под пальцами мага. Каждый взмах рукой, каждый поворот, каждый точный удар – и пламя оживало, грозя поглотить фигуру Хэйла. Но прирученное, оно послушным зверем вторило его движениям, становясь смертельно опасным для всякого, кто посмел бы приблизиться к этому «танцу огня». Именно так звали его стихийники.

Смешение магии он почувствовал мгновенно, разворачиваясь и встречным заклинанием отбивая атаку неожиданного соперника. Только один человек мог беспрепятственно пройти через щит. И отражая очередной удар, Хэйл гадал, что привело сюда в это время его декана. Фергас не пользовался тонуканом, делая выпад и активируя одну из печатей Катхам. Но ухмылка сошла с его лица, когда, окруженный кольцом опасного пламени противника, Брис ответным заклинанием разорвал пылавшую под ногами печать. Его тонукан глухо стукнул одним концом о камни, которыми была выложена площадка. Печать дрогнула, искажаясь и норовя подпалить одежду стихийника. Но, теряя целостность, угасала.