Антон Кучевский - Легенда о вольном купце [СИ]

— Охотился? — спросил я.

— И да, и нет. Был нистоборцем, — сказал Анатоль, смотря куда-то в небо.

— Полагаю, спрашивать про успешность смысла нет, раз ты оттуда ушел, — осторожно поинтересовался йрвай, выглядывая из-за моей спины.

— Платили неплохо. Но не всегда нечисть — порождение зла. Иногда это сосед, который за твоей спиной строчит донесение Тайной Канцелярии, — философски заметил саррус. Мы переглянулись. До сегодняшнего дня мне никто о такой прелести, как какая-то Канцелярия, да еще и Тайная, не рассказывал.

Сзади послышался шум, и на нас троих пролилась Ниагара. По крайней мере, именно такое было ощущение, и больше всех досталось мне, как сидящему в центре, да еще и в вальяжной позе. Вскочив и отряхиваясь с интенсивностью бешеного кота, резко хватая воздух ртом — вода была еще и ледяной — я обнаружил группу злоумышленников, которые, хохоча, удирали за угол. Бегал я медленно, саррус, судя по его крайне недовольной физиономии, также к данному виду спорта не был предрасположен. Машинально слизывая капли, я ощутил слабый винный привкус.

— Что это было? — первым, кто обрел дар речи, был Локстед. Он обиженно отряхивал рубашку, которая из белой стала бледно-розовой. Похоже, в воду действительно подмешали вино — надеюсь, йрваи не страдают от алкоголя настолько, чтобы разведенное вино было причиной каких-нибудь химических ожогов. Локстед обиженно чихнул.

— Ты смотри не подхвати что-то серьезнее обычного насморка, — предостерегающе сказал я.

— Прошу прощения! Этот варварский ритуал заставляет меня сожалеть, что некоторые из учащихся присутствуют в стенах нашего заведения, — раздался голос из-за наших спин. Я резко обернулся — перед нами стоял пожилой человек приблизительно моего роста и телосложения в синем фраке, с буйными кудрями и не менее буйными седыми бакенбардами.

— Простите, — повторил он еще раз. — Видимо, мы так и не вросли из века дубин и одежды из невыделанных шкур. Доктор исторических наук Эдмонт Алакез к вашим услугам, уважаемые.

— Что это за ритуал? — поинтересовался я, лишь затем представившись: — Рихард Шнапс, вольный купец.

— Видите ли, вы… только что были приняты в студенческое братство… — смущенно сказал доктор Алакез. Профессор или доктор все же? Насколько я понимаю, профессор — это должность, а доктор — научная степень. Значит, лучше будет «доктор» — прямое, а не карьерное достижение.

— Вечно мы во что-то вступаем, — прокомментировал я это фразой из бородатого анекдота.

— Надеюсь, теперь мы можем ходить по Университету безбоязненно? — недовольно спросил Локстед, отряхиваясь.

— Безусловно. Хотя раньше вы бы потратили гораздо больше времени на приведение вашей одежды в порядок, — заметил преподаватель, оглядывая нашу разношерстную компанию. — Дело в том, что раньше наши особо успешные шутники использовали настоящее трансформированное вино.

— Трансформированное?

— Превращенное. Чаще всего из воды. Но опустим детали, Скэрез передал мне, что вы меня зачем-то искали.

Я кашлянул:

— Да, доктор. Дело касается Марианны.

— Понятно, — сразу погрустнев, сказал он. — Мы не могли бы продолжить разговор за ранним ужином?

— Можно, но только не здесь, — заявил я. — Цены тут выглядят весьма непристойно в глазах человека торгового, то есть — в моих.

— Конечно, — легко согласился Эдмонт, видимо, он и сам недолюбливал местные забегаловки.

Для продолжения беседы мы выбрали небольшую таверну «Керзац», доросшую по моей внутренней классификации до уровня ресторанчика — открытая терраса под тентом, обращенная к реке Жемчужной, с которой можно было наблюдать все прелести местного судоходного дела. Куфы, обычные корабли и парусные лодки, один раз проплыло чудовище, которое безошибочно можно было отнести к имуществу Объединения Механиков — вытянутое, словно сигара, металлическое и утробно чадящее из двух труб сзади. На корме располагался большой продольный гребной винт, как у водяной мельницы. Каких-либо магических катеров я не заметил. Может, они просто не любят плавать, и, чем талантливее волшебник, тем его больше укачивает?

— Присаживайтесь, — вежливо предложил Эдмонт. Мы отодвинули тяжелые стулья — во избежание эксцессов большинство мебели в столичных трактирах делается под саррусов, лишь столы некоего среднего уровня — и расселись, вооружившись крупными печатными листами с меню.

— Как я понимаю, — продолжил он с усмешкой, — вы нашли Марианну.

— Мы, к сожалению, по-прежнему находимся в процессе поисков, — нахмурившись, ответил я. Локстед утвердительно кивнул, добавив:

— Сейчас нам нужны все детали, касающиеся вашей дочери. Любая мелочь может помочь ходу поисков. Мы нашли ее сумку с документами, она находится у вашей жены, там были только документы и косметика. Также там были вещи, ей не принадлежащие.

Доктор Алакез молча принял флягу и осмотрел ее. Задумался. Я поместил перед ним и закладную, в надежде, что дом был каким-нибудь тайным подарком от отца девушки… стоп. А с чего я решил, что именно он — ее отец? Разница в возрасте между ним и его женой была заметна невооруженным глазом — навскидку, лет двадцать, если не больше. Вполне логично предположить, что Марианна Алакез может быть не его крови. И что он об этом знает, судя по отношению к происходящему.

Я заказал себе только крепкий отвар из корней вичаго, рекомендуемый меню как расслабляющий и успокаивающий. Анатоль и Локстед взяли по ростбифу и тарелку какого-то местного салата на двоих. Профессор не заказал ничего — он сидел и задумчиво поглаживал бакенбарды.

— Простите, а вы были в предместье? — спросил он. Я отрицательно покачал головой. — Дело в том, но я могу ошибаться, что там есть заведение с похожим названием. Больница Ружа Хравалли.

Больница, значит. Зафиксировали.

— Я могу лишь предположить, что эта вещь принадлежит кому-то из персонала. Возможно, из старших врачей — сосуд слишком смахивает на подарок к какой-то важной дате.

Да уж, в умении логически мыслить ему не откажешь. Чувствуя себя неловко за то, что приходится тянуть из Эдмонта информацию, я спросил:

— Простите за повторный вопрос, но что вы можете сообщить о своей дочери?

— Мало что, молодой человек, — покачал он головой. — Она обучалась не на моем факультете, у стихийников нет даже истории в программе обучения, так что с Мари я виделся редко, в основном, дома.

— Стихийников? — переспросил любопытный Локстед.

— Да. Это факультет природной магии, основанный на изучении элементов, существующих в естественном виде — погодные явления, природа.

— Грозы, — вставил я, делая мысленные заметки.

— Совершенно верно. Мастер Рихард, вы все схватываете на лету. Нет желания…