Алекс Делакруз - Темный пакт

— Держись за меня! — крикнул я изворачиваясь и схватив руль правой рукой.

По автобусу больше не стреляли — или мы уехали из сектора обстрела, или им патронов жалко. Тормозить было поздно — удар, рывок, и корму автобуса словно на трамплине подбросило. Впрочем, трамплин и был, за который сработали невысокие трибуны стадиона. Въехав на них задом, автобус подскочил и взлетел в воздух. Инерция разгона была настолько велика, что при взвившейся в воздух корме передний бампер ударился в землю, задний еще больше задрался, но затем словно с размаха, как праща, задняя часть автобуса приземлилась. Хорошо мы у кабины — будь сзади, нас бы расплющило об пол.

Автобус заскользил по земле, практически не затормозив — здесь небольшой уклон под горку, к парку. Еще один сильный, сминающий корпус удар — это влетели задом в глубокую дренажную канаву перед забором. Теперь уже кабина взлетела в воздух, на краткий миг автобус встал вертикально, глядя фарами в небо. Я повис, держась за руль, Зоряна медленно сползала, вцепившись мне в талию. Затрещала ткань пиджака, вскрик — пальцы девушки скользнули, но я успел перехватить ее левой рукой — на газ нажимать больше не требуется. «Вы приехали».

Заскрипев, автобус начал медленно заваливаться на крышу. Я успел выругаться, Зоряна — завизжать. Удар, брызги стекла, шипение вырывающегося воздуха.

— Ух ты, — только и сумел произнести я. Живы и даже почти здоровы — автобус, ненадолго встав вертикально, медленно завалился на крышу.

Зоряна пыталась встать, касаясь ногами пола, я продолжал висеть, схватившись за руль. Мотор, кстати, еще работал, колеса крутились. Потолок стал полом, но, несмотря на деформировавшийся салон и совсем недавно рвавшие обшивку пули, мы уцелели. Почти уцелели — я коротко выругался, увидев глубокую рану на бедре Зоряны — видимо, одна из железок прилетела. Причем прилетела почти только что — как раз сейчас из раны потоком хлынула кровь.

Отпустив руку, я приземлился на заскрежетавшее битое стекло. Первым делом осмотрелся по сторонам. Никого не видно — автобус лежит рядом с забором парка, от школы нас закрывают несколько раскидистых дубов.

Торопливо сорвал с себя галстук, развязал и, закручивая жгутом, перетянул Зоряне ногу. После этого несколькими резкими рывками оторвал у себя рукава и, разорвав по швам, перевязал рану. Бледная как пергамент девушка в это время уже активировала ассистант. На ногу она старалась не смотреть, по бледным щекам текли слезы.

Я коротко глянул на карту. Рядом с нами близких отметок о смертях нет — только в противоположном конце карты. Есть надежда, что поблизости пока никого.

— Олег… Олег, — прошептала побелевшими губами Зоряна.

— Все будет хорошо, малыш. Верь мне, я ведь пообещал. Ты не умрешь, на тебе «подснежник», скоро все кончится, и ты проснешься в теплой постели, — торопливо приобняв девушку, произнес я.

Быстро отстранившись, снова осмотрелся по сторонам.

— Олег…

— Не переживай. Просто потерпи немного, скоро все закончится, — погладил я Зоряну по волосам и снова посмотрел на карту.

Мы у левого крыльца школы, теоретически можно попробовать добраться до контейнера — Клаудия говорила, что там есть стимуляторы и аптечка. Наверняка не бинт с перекисью — так что Зоряну можно будет подлатать. Но сначала надо выбраться из автобуса.

— Как ты? Идти можешь? — спросил я у девушки. — Нам до аптечки надо добраться.

Она, не отвечая, свернула окно ассистанта и покачала головой, протягивая мне руку. Ну да, не попробуешь — не узнаешь.

Бежать Зоряна точно не могла. Только хромать — на силе воли, правда; с трудом двигаясь, стараясь не наступать на негнущуюся ногу.

Кое-как мы дошли до середины салона. Автобус покинули через одно из окон — пригибаясь, вышли в деформированный проем прямоугольника. Взглядов чужих я пока не чувствовал, и — как зубной врач не обращает внимания на боль пациента, которого не берет анестезия, так же безразлично к чужому страданию потащил Зоряну за собой. Мужественная девочка — больно ей невероятно, но она даже стонать старается через стиснутые зубы, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Не задумываясь, как ей сейчас плохо, — больше по сторонам оглядываясь, старался заставить девушку передвигаться как можно быстрее. Цена сострадания сейчас — жизнь, так что тут выбирать надо.

Короткий хромой марш-бросок, и мы оказались в декоративном лабиринте кустов. Девушка по-прежнему мужественно молчала, лишь изредка едва-едва тоненько постанывая, когда наступала на практически не слушавшуюся ногу. Хромала она уже полностью самостоятельно — при входе в зеленый лабиринт я держал наготове оружие.

Честно, не знаю, как вообще может передвигаться Зоря — я бы с такой раной уже или сознание потерял, или в Вальхаллу отправился. Девушка же еще в сознании и даже выполняет все то, что я ей говорил, — контролирует длину цепи, активирует ассистант. И, что самое главное, — идет самостоятельно. Но… с этим надо что-то делать. Из-за ее ранения мы сейчас не участники, а цель.

Резкий звук заставил нас обоих вздрогнуть. Десять минут прошло, одна из зон стала запретной. Зоряна, по-прежнему бледная как полотно, активировала ассистант. Я только зло выдохнул. Следующая по плану зона — спортивный зал и гостевая парковка перед фасадом школы. Как раз то место, где находится предназначенный нам контейнер с лутом.

Раздался плотный, приближающийся шелест сверху, и я вскинул АК. Стрелять не стал — с неба упал квадрокоптер с красным крестом на брюхе. Щелкнули зажимы — и красный крест отделился: к брюху дрона был прикреплен контейнер, Упавший на гравий дорожки. Это оказалась полевая аптечка, Причем не абы какая, а британской колониальной армии.

— Спасибо тебе, добрый человек! — не удержался я, обращаясь к небу.

По губам прочитают, и слова дойдут до адресата. До того, кто воспользовался возможностью аукциона и купил нам аптечку — еще раз спасибо за оценку нашего выступления, как говорится. Торопливо рванув крышку, посмотрел на содержимое. Сердце ухнуло в пятки, вспышка обиды и злости — контейнер пустой. Неужели злая шутка?

Нет, не шутка. Контейнер не пустой, просто в нем далеко не весь комплект. Лишь самое необходимое сейчас — я достал широкую полосу заполненного биогелем толстого пластыря. Жестом махнул Зоряне, и она послушно легла на спину. Разрезав ножом Клаудии багровую, почти черную от крови ткань, содрал с полосы биогеля защитную пленку, прикладывая к открытой ране.

Вспенилась голубая жидкость, заполняя порез, полезла наружу вся набившаяся грязь. Дождавшись, пока биогель полностью войдет в контакт с телом, плотным самоклеящимся бинтом замотал Зоряне все бедро от самого колена. И последнее — карандаш шприца. Подтолкнуть девушку, заставляя чуть повернуться, через ткань прижать к ягодице, нажать. Ждем тридцать секунд, поднимается.