Алекс Делакруз - Темный пакт

— Через год, может быть чуть больше, я получу титул и… какую-то власть, это точно. Если сейчас вы меня вырубите, потом увезете отсюда, а мои близкие погибнут или пострадают… все свое приобретенное влияние я употреблю на то, чтобы пострадали и ваши близкие люди. И твои, капитан, и твоих бойцов. Ланнистеры всегда платят свои долги, — случайно от волнения я даже вставил цитату из своего мира, — так что мой ответ будет очень и очень жестким. Заплачу вдвойне. Уверяю вас — все, что я сейчас сказал, мне совершенно не нравится, но мне придется отвечать за свои слова. Цена выполнения приказа и, может быть, карьеры, капитан, — это жизнь и здоровье твоих близких и близких твоих подчиненных. Ты видел мои способности сейчас, так что наверняка понимаешь, какими силами я смогу овладеть в дальнейшем. Выполняй приказ или помоги мне. Решай, капитан.

Тишина повисла такая, что я отчетливо слышал свое дыхание.

— Если твоя карьера пострадает, возьму к себе заместителем службы безопасности рода, — после недолгого раздумья добавил я.

— Почему заместителем? — глухо, из-под шлема, поинтересовался один из бойцов. Тот самый, который именовал капитана «его благородием».

— Кто ж незнакомого человека во главе личной службы безопасности сразу поставит?.. — удивился я.

— Имена, — прерывая на полуслове, произнес принявший решение Измайлов.

— Зоряна Смит и Гекдениз Немец. Где девушка — не знаю, Немец должен быть в отеле «Будапешт», в президентском «люксе». Если его там нет, не ищем и не ждем, уходим только с девчонкой. И узнать — там Немец или нет, желательно не оставляя следов.

В том, что Зоряна в протекторате, я не был уверен. И если сейчас мне скажут, что ее здесь нет, придется поверить. А после проверить; в том, что я говорил капитану про его возможное будущее, мне приходилось быть убежденным самому. И, как бы это ни было неприятно, пришлось бы действительно отвечать за свои слова в будущем. При условии, конечно, что я действительно добьюсь хоть какого-то влияния или власти.

К счастью, Измайлов решил рискнуть карьерой — он-то мне точно поверил, особенно после того что я исполнил с полем подавления.

— Слышали? Работаем, — коротко обернулся штабс-капитан к бойцу, который до этого сообщил о карете. Конфедерат стремительно выбежал из кабинета, а капитан уже коротким, говорящим жестом показал фельдшеру на одно из тел в легкой броне.

Несколько быстрых манипуляций — и медик вскрыл управляющий блок доспеха, воткнув туда обманку. Брызнул сноп искр, тело дернулось, но все было в порядке вещей — секундами позже медик начал избавлять охранника от брони, перебрасывая мне элементы легкого доспеха.

«Командир, у нас гости, — раздалось из переговорника. Капитан по-прежнему был без шлема, поэтому передача прошла в том числе обычным голосом: — Полиция, двое, заезжают во двор».

Я уже был в нагруднике, а медик-конфедерат помогал мне соединить поножи и ботинки. Сзади из распределительного блока по-прежнему немного искрило, но я знал, что ничего страшного не происходит. Так и должно быть, пока вторая обманка не воткнута, а это нужно делать после того, как я полностью окажусь в чужом доспехе.

— Садыков, — только и сказал коротко Измайлов в переговорник. И напряженно посмотрел на меня.

Я уже стоял, пытаясь завести надетый шлем в крепления. Не очень получалось, но помог фельдшер — с истинной тактичностью специалиста медицины катастроф он просто вбил шлем в крепления горжета. Удар был настолько силен, что я аж присел, едва удержавшись на ногах. Почти сразу последовал еще один ощутимый удар в спину — медик воткнул в управляющий блок еще одну, вторую обманку. Мутноватое стекло забрала перед взором сразу прояснилось до кристальной чистоты, а понизу на периферии зрения пошла полоса загрузки интерфейса взводной тактической сети.

Конфедераты, и я вместе с ними, уже торопливо покидали больничную камеру. Замелькали коридоры, лестницы, на которых встретилось несколько тел в броне корпоратов. Вдруг, проскочив в очередную дверь, покидая царство светлого пластика и блестящей нержавейки, мы оказались в помещении, богато обставленном, в викторианском стиле.

Главенствующее место здесь занимал стол совещаний с укрепленной над ним эмблемой. Не дворянский род, стилистика не та, скорее всего, какая-то посредническая организация, выкупившая меня для аравийцев. Ну да, так и есть: подтверждая мои догадки, у стены стоял десяток человек в классических костюмах. На адвокатов похожи — видимо, местный персонал. Сразу не заметил я их потому, кстати, что они, судя по виду, не то что дышать, моргать боялись.

За обитым бархатом креслом во главе стола восседал конфедерат с открытым забралом. Знакомый разрез глаз — боец Накамура, который совсем недавно в ходе экспресс-допроса превратил мозг кромсавшего меня прозектора в кипящий студень. Сейчас работающий в глубокой Сети конфедерат расположился в проводах, словно паук в паутине. Он был почти напрямую — через два страховочных блока — подключен к информационному терминалу организации, в здании которой мы находились.

В этот момент полоса загрузки визора перед глазами дошла до конца, и мир вокруг расцвел яркими красками дополненной реальности взводной тактической сети. Через стены я увидел окрашенные зеленым контуром силуэты конфедератов, красные фигуры патрульных полицейских, подходящую к ним тройку бойцов во главе с Садыковым, а совсем далеко маячила метка приближающейся летающей машины…

«Ты здесь?» — отвлекая, обернулся ко мне Измайлов. Голос его звучал без всяких помех. При этом на грани слышимости, специально с ослабленным звуком, раздавались переговоры бойцов Садыкова, которые уже подошли к патрульным.

— Здесь, — без задержки ответил я.

Штабс-капитан жестом показал Накамуре опустить забрало. Я при этом только вздрогнул — ломать информационный терминал так, как это делал японец, и одновременно находиться во взводной тактической сети — это примерно то же самое, что читать каждым глазом отдельный текст. Голова после такого болеть будет жутко, но японец выполнил приказ беспрекословно.

«В президентском номере отеля „Будапешт“ четыре часа назад зарегистрирован постоялец Денис Иноземцев», — прозвучал в переговорнике голос Накамуры.

Короткий взгляд-вопрос капитана — и я кивнул, подтверждая, что это именно тот, кто нам нужен. После услышанного я успел мысленно порадоваться, а еще отметить фантазию Халида.

Сириец совершенно недвусмысленно переиначил имя датчанина — Гекдениз Немец. И кстати, только теперь я понял, почему Измайлов приказал японцу опустить забрало — для стоящих у стены господ данная информация была бы лишней. Накамура между тем продолжал, говоря быстро, но ровным и спокойным голосом: