Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

— У тебя лицо грустное, — заметил Ярослав.

— Мы читали-читали, и вдруг конец… — сказала чистую правду я.

— Это не конец, это — начало. Вот увидишь, — туманно пообещал Ярослав. — И очень хорошо, что мы уложились в отведенное время: уже пора выходить.

— Уже?

Время выкинуло хитрую штуку, умудрилось пройти совсем незаметно. Как всегда, когда Ярослав рядом.

— Пора! Пора! — зазвенела его сестрица.

А я подумала, что сейчас на улице снега — по колено, если не по бедро. В избушку мы со Звонкой пришли, когда первый снегопад только-только начинался, тогда она в лаковых туфельках прошла, а сейчас как?

— У Звонки другой обуви, кроме праздничных туфлей, нет, — сказала я.

— Не страшно. До тропинки я вас на крыльях донесу, а дальше Звонка на мне поедет.

— А почему только до тр-р-ропинки? — опередила меня Звонка.

Я, вообще-то, тоже хотела это спросить, вспомнив, как легко меня Ярослав донес тогда до школы.

— Силы не те, — смущенно улыбнулся Ярослав. — Поизмотался в пути, отдохнуть надо. Совсем из дедовой славы выскочил. Но до тропы меня хватит. Собирайте свои бальные наряды. Туфельки, Алиса, не забудь. Они целы?

— Не то слово, — я нашла и поставила бальные туфельки прямо на верстак. Засияли, поймав свет от лампы, разноцветные камушки. — У меня появился не только личный модельер, но и личный чистильщик обуви — видишь, как камни надраены?

— Сейчас проверю, — строго сказал Ярослав, вертя туфельку в руках.

— Я хорошо почистила! — громко возмутилась Звонка. — Даже зубной щеткой!

— Своей или Алисиной? — невинно спросил Ярослав.

— Не скажу! — надулась Звонка. — Я все равно потом помыла.

А я подумала, что «многие знания — многие печали», пусть уж я останусь в блаженном неведении, чем она туфли чистила.

— Сейчас пакет под платья найду, — пообещала я и сбежала на кухоньку, чтобы тихонько посмеяться там за печкой.

Ярослав со Звонкой, оставшиеся за верстаком, продолжали с удовольствием препираться.

Отсмеявшись, в кухонном шкафу я разыскала пакет подходящего размера, вернулась с ним. Платья мы сложили в него прямо с плечиками, а на самое дно убрали туфельки, хранящие Звонкины тайны. Туда же, в пакет, отправились мои белые колготки, отстиранное кружевное платье одной юной княжны, косметичка, расческа, белье, купальник и всякие нужные мелочи. Поколебавшись, Звонка опустила в пакет и калейдоскоп.

— Я в руках нести хотела, — объяснила она. — Но если мы на Ярославе, пусть калейдоскоп летит в пакете, чтобы не выронить.

Осталось одеться для улицы.

Ежу понятно, что на мои шерстяные носки натянуть свои туфельки Звонка никак не могла. Поэтому мы заставили ее надеть свои белые колготки, на них рейтузы, обуть туфли.

У меня был пуховик. Синтепоновый.

У Ярослава — его куртка, сброшенная им еще тогда.

У Звонки — мой свитер, что, конечно, явно было недостаточно. Шапку вязаную я ей нашла, пусть и не с таким роскошным помпоном, как тот. А вот где взять куртку, чтобы надеть на свитер? Дяди-Гришину непробиваемую телогрейку не хочется лишний раз трогать.

— Давай ее в красное покрывало закутаем, — предложил Ярослав. — Оно у тебя шерстяное, его хватит.

— Давай, — не без сомнения согласилась я.

Пошла снимать покрывало.

Пока снимала, решила, что таки да, это лучше. Если завернуть Звонку в телогрейку, то от именинницы куревом будет тянуть, как от старого спитого забулдыги. А покрывало пахнет шерстяным покрывалом.

Мы оделись, закутали Звонку в сложенное наискосок, как шаль, покрывало, Ярослав подхватил наполненный пакет.

Я погасила свет, мы вышли на верандочку, закрыли дверь на замок. Ключ отправился в карман пуховика.

Выбрались на крыльцо. Темная ночь, Душкачан спит.

Ярослав обхватил нас со Звонкой, миг, — и мы уже летим! Непонятно как, но летим в небе, а под нами белый снег, и темные дороги, и накрытые шапками дома, и баррикады поленниц.

Поднялись выше, перемахнули трассу — и по мягкой дуге опустились в лощину.

Прямо в снег.

Ярослав быстро подхватил Звонку, одним махом посадил себе на шею. Покрывало окутывало их, превращая в диковинную маскарадную фигуру.

Я подняла упавший пакет. Ярослав крепко взял меня за руку и, оставляя глубокие следы в снегу, мы пошли, точнее побрели, в сторону дома Ясных.

С Ярославом даже в ночном лесу было не страшно. Хотя, конечно, когда мы проходили то место, где ждал тогда в засаде Мстислав, было жутко. И неприятно.

Ярослав еще сильнее сжал мою руку, словно говоря: «Не бойся!»

А вслух сказал:

— Смотри!

Я посмотрела вперед — там, посреди нетронутой снежной перины была тщательно разметена тропинка. Для нас. Мы выбрались на нее, зашагали быстрее. Страшный овраг остался позади.

Вот и пролом в каменной стене, соткавшейся из воздуха перед Ярославом.

Ярослав обнял меня левой рукой, прижал к себе посильнее — и мы шагнули за стену, во владения Ясных.

Я обернулась — в холодном лунном свете пролом затягивался. На его месте возникал каменный монолит, ножа в щелочку не просунешь.

Мы прошли немного, поднялись по пологому склону — и остановились.

Перед нами сиял теплыми огнями снизу доверху, до стеклянной оранжереи на крыше, сказочный замок Ярослава и Звонки. Здесь снова была жизнь!

Все вернулось. Парила теплая речка, вытекающая из-под стеклянного купола, вился дым над банькой на краю обрыва. Волшебное окно библиотеки было похоже на зеркало, в котором отразились луна и звезды.

Тропа увела нас влево, и скоро стали видны светящиеся призывно матовые шары, окаймляющие площадь перед главным входом, выметенную до блеска, лишь сугробы выше человеческого роста по ее краям показывали, сколько снега пришлось убрать.

— Вот непременно им надо, чтобы с главного входа, — пробурчал Ярослав, и я была с ним полностью согласна: наша троица сейчас так залихватски выглядит, что заходить в приличный дом нужно только с черного входа при погашенных фонарях.

Ярослав спустил Звонку на землю, точнее, на вылизанную брусчатку.

Звонка подобрала, как смогла, покрывало, чтобы оно не волочилось по земле, и первая помчалась к входу. Молча. Со стороны казалось, что ожил и убегает стожок на тонких ножках.

Я порадовалась, что голова у нее чистая, сегодня отмытая. Можно смело в макушку целовать.

Ярослав так и продолжил меня обнимать, только пакет забрал.

— Пусть несется, — сказал он. — Далеко не убежит. Праздничные платья-то у нас! Посмотри, только осторожно, у окон все наши собрались, глазеют.

Я бросила быстрый взгляд на окна дома, — а там, у окон, и правда стояли люди.

— Пойдем, как будто на нас никто не смотрит, — предложил Ярослав. — Тоже мне, устроили представление. Не бойся, мы как войдем, так сразу к бассейну отправимся.