Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

— Ты непр-р-равильно! — вдруг раздался отчаянный крик Звонки. — Надо не так!

Чуть ли не отпихнув брата в сторону, Звонка начала показывать, что он сделал неправильно.

Караул, сейчас вообще без прически останусь!

К счастью, Ясные быстро договорились над моей головой. Звонка командовала, а Ярослав делал. Примерно так же, как я шила платья по ее указаниям. Не девица, а готовый продюсер.

Очень скоро на меня из-за моей невообразимой красоты смотреть было так же сложно, как на солнце в полдень. Тетя Неля рыдала бы сейчас от гордости за меня и за свои платья, которые в прежнем виде никто покупать не хотел. Если бы увидела.

— Пора, — сказал Ярослав. — Пойдемте, милые дамы. Я должен ввести вас в зал. Придерживайте подолы, чтобы не запнуться. Мы спустимся парадной лестницей.

Звонка величественно кивнула. Она сейчас куда больше походила на королеву из книжки, чем я. Например, из сказки «Двенадцать месяцев». Звонка, придерживая платье, как велел брат, церемонно шла впереди нас мелкими шажками и, глядя на нее, было невозможно поверить, что обычно она скачет чище любого зайца.

Ярослав снова держал меня за руку, словно сомневался, что я пойду добровольно.

Мы спустились по лестнице и спустились благополучно: ни один подол не пострадал. Теперь Ярослав вел нас обеих. Меня с правой стороны, а Звонку с левой.

Двери в большой каминный зал были открыты. Слышалась негромкая музыка.

Ярослав торжественно ввел нас под своды зала.

Я так разволновалась — почти как в мой первый школьный день, — что поначалу ничего не видела. «Не наступить на подол…» — вот и все, что осталось в голове.

В эту ночь в зале собрались все, кто присоединился к Ясным в их долгом путешествии во времени. Самые верные им люди.

Столы в зале под светильником-кораблем были выставлены в виде буквы «П». Князь Святослав Ясный со своей княгиней сидели во главе, за короткой перекладинкой буквы «П». И около них пустовали места — для нас.

Люди за столами были одеты примерно так же, как Ярослав. Ни тебе расшитых шелковых рубах навыпуск, ни кольчуг, ни полосатых портов. То есть это был все-таки не пир двенадцатого века, а праздник девятнадцатого. Сначала я немного удивилась, видимо, надеялась увидеть дружину отца Ярослава при полном параде, но потом одернула себя: и в кольчуге за праздничный стол не садятся, да и праздник этот для Звонки, а она у них в девятнадцатом веке родилась. Да и вообще, разве это важно.

Ярослав по свободному пространству вывел нас в центр. Отпустил виновницу торжества.

Звонка порхнула вперед, важно сделала реверанс. И затарахтела по-французски.

— Очень хорошо, — отозвался ее отец. — Мы рады видеть вас такими прекрасными, милые дамы. И рады, что время разлуки вы провели с большой пользой.

— Ага, — подтвердила Звонка. — И вообще у Алисы дома хорошо жить. У нее мультиков много. И подполье большое.

За столами рассмеялись.

— Прошу вас за стол, — сказала Любовь Ивановна. — И давайте начнем.

Ярослав провел нас к нашим местам. Мы сидели со стороны его отца, Звонка заняла место рядом с матерью.

Пир начался!

Я смотрела строго в тарелку. Мне было как-то не по себе. Может быть, если это празднование было бы не сегодня, а завтра, я бы лучше подготовилась, как-то привыкла — но столько событий за один вечер…

— Не зажимайся так, — шепнул Ярослав. — У тебя такое лицо, словно перед расстрелом. Все хорошо, каленые стрелы спрятаны, здесь все свои.

— Я все равно стесняюсь.

— Не надо стесняться, надо радоваться, — попросил Ярослав. — Все вместе, все живы, все здоровы. Поверь мне, это стоит отпраздновать. Если ты не хочешь сегодня познакомиться с нашими людьми — и не надо. Тем более, что скоро мужчины уйдут в дружинный дом, чтобы уж там попировать без помех. Но для нас, для Звонки очень важно, что мы все здесь. Смотри, что сейчас будет.

— А куда смотреть? — заволновалась я.

— На корабль, — посоветовал Ярослав.

Я подняла голову от тарелки.

Огромный, сияющий огнями корабль на глазах стал гаснуть. В зале воцарился полумрак — только в камине пылало целое бревно, да на столах, как папоротник в Иванову ночь, начали загораться светильнички.

Вот так стало куда уютнее. И я сразу почувствовала себя значительно свободнее. Да и, похоже, не только я.

На весь зал раздался веселый смех Звонки, да и за другими столами заговорили куда оживленнее.

И еда сразу стала куда вкуснее, уж не знаю, почему.

— Пора в хоровод, — сказал Ярослав.

— Это же детская забава! — возмутилась я.

— Так у нас и детский праздник, — оторвал меня от тарелки Ярослав.

Князь Святослав тоже поднялся, подал руку своей княгине.

Зазвучала музыка — другая, не та, что встречала нас, когда мы входили в зал. Она была какая-то варварская, что ли… Нет, не варварская — древняя. Грубоватая, но очень зажигательная. Будоражащая душу. Резко голосила дудка, бухал барабан, звенел какой-то струнный инструмент.

Места в зале хватало и для столов, и для хороводов. С одной стороны меня держал Ярослав, с другой крепко взял за руку Святослав Всеволдович, Звонка между двумя огромными силачами казалась крохотной цветочной феей, молочное платье Любови Ивановны, наверное, не то, другое, опалово светилось в темноте.

Вот это был хоровод! Стремительный, неудержимый. Мои руки то взлетали вверх, то опускались, совсем без моего участия. Робость куда-то улетучилась, осталась одна радость, как и хотел Ярослав. Этот хоровод и, правда, объединял всех в зале. Он становился все быстрее и быстрее — пока вдруг не распался и Ярослав не закрутил меня, как вихрь пушинку.

— Это чтобы ты не упала от неожиданности! — невинно объяснил он. — Запуталась бы в подоле — и платье бы не выдержало.

Я не успела ему ответить, потому что в зал вкатили торт на тележке! Он и правда был ростом с именницу. Которая начала носиться вокруг него, как пчела у цветка.

Шесть больших свечей — короной — горели на главной башне этой крепости.

— Он же испортился! — ахнула я.

— Не-а, не испортился. Звонка так хорошо все зачаровала, что торт нас дождался.

— Я все пр-р-р-равильно сделала! — подтвердила юная волшебница, первой подставляя тарелку. — Вот еще, тор-р-рта лишиться! А давайте, я буду есть, а вы танцевать.

— Это почему же? — изумились мы с Ярославом почти хором.

— Чтобы удовольствие было больше, — объяснила Звонка. — Я-р-р-р-рослав р-р-рассказывал, как вы кр-р-расиво вальс танцуете. Чей сегодня пр-р-раздник, мой или ваш?

Я и не заметила, когда мы в зале остались одни — освещенный торт притягивал внимание. Да и Звонка тоже. А между тем кроме нас здесь осталась только Любовь Ивановна, мужчины ушли. В полумраке она, раскрасневшаяся после хоровода, счастливая, выглядела совсем юной.