Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

Собственно говоря, я так и сделала. Дозвонилась до больницы. У мамы было все стабильно.

После звонка я задумалась, глядя разряженную Анжелику, что если здесь, в Нижнем, она законодатель моды, то я явно буду белой вороной с первых же дней.

Нервно хлопнула дверь, на крыльце появилась тетя Неля:

— Девчонки, чай пить идите!

Не хотелось мне ее чаю.

Я поднялась на крыльцо, зашла на веранду, сбросила кроссовки, по крашенному прохладному полу прошла к столу. Около стола, покрытого клеенкой, на табурете сидел папа. Дядя Гриша примостился на стареньком диванчике у стены. Он вертел из разноцветного фетра мушки и всячески делал вид, что его тут вообще нет.

А у тети Нели были поджаты губы. Я очень хорошо знаю, что это значит. Она не рада тому, что нужно принять меня в дом. Еще один человек будет толкаться на кухне, ходить в уборную на дальнем краю огорода, на него нужно будет расходовать воду в бане, а вода привозная, вон бочки стоят у калитки. Пусть и дядя Гриша эту воду возит, это все равно не водопровод. Готовить придется больше, и грязной посуды тоже станет больше. А страх (что скажут соседи?) не позволяет заявить об этом вслух. Но она мне не рада.

Поэтому слова будут одними, а дела — другими. Все это я поняла очень отчетливо, еще до того, как тетя Неля вспомнила, что у нас горе.

— Вот беда-то, — всхлипнула она. — Ну ничего, будешь у нас жить. Зал большой, пустой, диван свободный. Бедная Аня, ни жива, ни мертва, что ж это делается-то… А эти врачи — они ж не лечат, они только деньги берут, знаем мы их лечение. Вон в прошлом году Егорыча залечили, пошел в поликлинику с бронхитом, а умер через три месяца от рака легких. А тетя Маруся, Гриш, помнишь? Ведь здоровая была, что трактор. На курорт, называется, съездила…

Тетю понесло по воспоминаниям о больных, сирых и убогих. Безвременно в итоге почивших.

Папа облегченно выдохнул, решил, что дело улажено.

Папа, папа, ничегошеньки ты не понял. Зал не пустой, зал у них в доме проходной. Через него выход из спальни тети Нели и дяди Гриши. В зале стоит большой телевизор, по вечерам его смотрят, сидя на диване. Это целый ритуал, я помню по прошлым нашим приездам. Здесь своя жизнь, не такая, как у нас дома. Когда дядя Гоша смотрит футбол, в зале на диване, на кухне тетя Неля сплетничает с подружками. Если не за чашкой чаю, так по телефону. А Анжелика в своей комнате сидит «ВКонтакте», на сайтах любимых групп, тусуется там напропалую. У меня здесь не будет своего угла, жить на этом диване — все равно, что в коридоре. А когда придет контейнер — я не смогу достать из него вещи, зал заставлен стенками и сервантами с красивой посудой, моему скарбу просто нет места, все занято. Я здесь чужая…

— Тетя Неля, — грустно сказала я, прерывая рассказ о родственнике, которому отняли ногу, а потом дали некачественный протез, который натирал, и остаток ноги загноился, в общем, дело изначально было труба, помер родственник, как и все, о ком тетя рассказала до этого. — Я так хочу у вас поселиться, но не могу.

Наступила гробовая тишина.

— Я же участвую в экологической программе для школьников. Московской, — начала вдохновенно врать я, потому что отступать было некуда. — В рамках этой программы я занимаюсь орнитологией и ихтиандрией. И биоценозом рек и болот. И должна вести дневник наблюдений, делать научные записи, ранним утром и поздним вечером. Обязательно, в течение года минимум. Я буду жить в папиной избушке в Душкачане, потому что там идеальное место для исследований. Утром буду на маршрутке приезжать в школу, вечером уезжать обратно. Уроки делать в школьной библиотеке.

Ни в какой программе я, конечно же, не участвовала и что такое «биоценоз» точно не помнила. Хотя смутно догадывалась, что это слово вполне может стоять рядом с реками и болотами.

Но я лучше буду одна жить в нашей избушке, буду ездить каждый день, а понадобится — так и пешком ходить!

Это лучше, чем слушать каждый день бесконечные истории тети Нели о разных горестях и ждать, когда же вечером диван освободится для ночлега.

Похоже, и папа был в шоке, и тетя Неля.

А вот дядя Гриша обрадовался, и обрадовался искренне:

— Вот молодчина, Алиска! — закричал он. — Этак и нобелевку получишь со временем! Давай, пиши свою программу, тут у нас для науки самое раздолье. Рыбы — во! Птицы — во!

— С ума сошел! — привычно взвилась тетя Неля, приходя в себя. — Молодая девушка, одна, у чертей на куличках. Да ее же топором по голове тюкнут и все, народ сейчас сам знаешь какой! Помнишь, пять лет назад одна девчонка с дискотеки шла, с Половинки? Нашли потом в кустах.

— Да по сравнению с городом здесь тихо, все на виду, — попыталась я успокоить тетю Нелю.

Тем более, что вряд ли я буду ходить по дискотекам…

— А чо, — поддержал меня дядя Гриша. — Душкачан — не Половинка. Дом пока еще крепкий, теплый. Рамы вторые в чулане стоят. Картошкой весь огород засажен, еще и не копали. Сахару мешок я привезу. Хлеб в душкачанском магазине продается, да и в Нижнем можно брать. Дрова — пока есть, а там сообразим машину-другую. Проведывать будем. Нельзя, Неля, поперек науки идти!

Я понимала радость дяди Гриши — если я буду жить в Душкачане, у него появится законный повод туда наведываться чаще, рыбачить…

— Андрей, но хоть ты-то скажи! — обернулась к папе за поддержкой тетя Неля.

Папа внимательно смотрел на меня.

— Идея неплохая, — сказал он, помолчав. — Ничего страшного я, во всяком случае, не вижу. Если это, конечно, не отразится на учебе.

Я вздохнула. Не знаю, отразится ли на учебе моя одинокая жизнь в Душкачане, но то, что в этом доме я буду заниматься чем угодно, только не уроками — это уж точно.

Тетя Неля еще поломалась, позволяя себя уговаривать, но губы перестала поджимать, идея отселить меня подальше ей пришлась по душе.

— Пирог с рыбой к обеду испеку, — решила она.

— Лучше к ужину, — посоветовал папа. — Мы сейчас по поселку пройдемся, а потом в Северобайкальск съездим. Алисины документы нужно же в школу занести. Правда не знаю, есть ли там кто в субботу…

Тетя Неля знала все.

— На следующей неделе учительская конференция, они теперь из школы не вылазят. Анжелика вас проводит.

Анжелика, закончившая развешивать белье, была совсем не против слинять со двора. Она взгромоздилась в пластиковые шлепки на шпильках (со стразами, конечно) и, лениво помахивая ярким пакетом, со скучающим видом слушала наставления матери про то, что купить из продуктов на обратном пути.

Тут дяде Грише позвонили, ему срочно нужно было уехать. Он выгнал машину из гаража, распахнул ворота и начал выезжать на своем потертом «жигуленке» со двора. Я вышла наружу помочь: нужно было придержать створку.

В это время по узкой улице, чуть не чиркнув дяди-Гришин «жигуль» по заднице, пронесся черный джип «Мерседес».