Елена Соловьева - Голубка в Вороньем логе [сетевая публикация]

Бросил ведра, едва не расплескав содержимое. Резко крутанулся на месте и вышел, громко хлопнув напоследок дверью.

Мне осталось только посмеяться в душе и попросить Джереона согреть воду и поднять в спальню хозяйки. Жизнь в вороньем логе нравилась мне все больше. Если не обращать внимания на некоторые странности в поведении хозяев, не слушать перешептывания слуг — можно жить припеваючи.

Впрочем, веселье мое было недолгим. Днем, после службы в капелле произошло событие, заставившее меня сильно пожалеть о поспешных выводах. Горе, постигшее Катерину, напомнило о себе неожиданным образом.

После службы в капелле и непродолжительного отдыха Верена прибежала в спальню бабушки. Малышка радостно напевала что-то и просила поскорее собираться на прогулку. Дождь кончился, за окнами светило солнце и весело щебетали птицы.

— Сейчас-сейчас, — пообещала я, присаживаясь рядом с Фреджей. — Снимем с твоей бабушки маску, переоденемся и сразу пойдем.

— Ой, а что это у нее на лице? — испугалась Верена. — Почему оно белое и скользкое? Ты замотала его пленкой?..

— Это маска из молока, травяного отвара и желатина. — Она застывает, а после снимается, как пленка. Смотри…

Я подцепила краешки маски и стала приподнимать. И никак не ожидала слишком бурной реакции на, казалось бы, простое действие.

Верена завизжала от ужаса. Закрыла лицо руками и наугад бросилась бежать из спальни.

— Постой, это всего лишь маска! — прокричала я ей вслед. — Тут нет ничего страшного…

Но племянница не слышала. Ее вопль раздавался все дальше и дальше. Судя по звуку, Верена направилась в сторону отцовской спальни.

— Позвольте мне ее догнать? — попросила я Фреджу. — Надо объяснить малышке, что это всего лишь косметическая процедура. Наверное, Верена решила, что я творю с вами что-то страшное.

— Такая же истеричка, как ее мамаша… — фыркнула Фреджа. — Сначала до конца сними маску и наложи крем. Потом — иди куда знаешь. У меня от этого крика голова разболелась…

Если хозяйка ждала сочувствия, то напрасно. Ее замечание не вызвало у меня ничего, кроме приступа ярости. Мало того, что назвала мою сестру истеричкой. Так еще и не разрешила помочь племяннице.

— Нет, я иду, и немедленно! Если сейчас не объясниться с Вереной, она замкнется в себе. И снова перестанет разговаривать.

Не обращая внимания на протесты, я поднялась и с несвойственной для старухи прытью помчалась вслед за Вереной.

Райнер, все еще в костюме для верховой езды и мокрых сапогах, вошел в кабинет брата. Игривое настроение моментально улетучилось, стоило поймать грозный взгляд.

Нет, пред ним сейчас не брат, а магистр ордена «Корвус Девотус». Райнер тут же уловил разницу. Слишком хорошо знал, что означают эти черные брови, взметнувшиеся над переносицей подобно крыльям ворона. Помнил этот хищный оскал, неистовый блеск в глазах.

— Слуги передали, ты хотел меня видеть, — пробормотал Райнер, становясь по стойке смирно.

— Так и есть, мой верный комтур, — с тенью иронии произнес Корбл. — Еще вчера ты должен был явиться на приватную беседу. Вместо этого умчался в лес, едва взошло солнце. Ты трижды пропустил священнодействие. Совершенно забросил хозяйственные дела. Где тебя носит? Разве забыл о клятве?

Стараясь сдержаться, Корбл коснулся броши на лацкане пиджака.

— Ах, вот что тебя волнует, — улыбнулся Райнер и направился к кушетке. — Я-то думал, стряслось нечто страшное.

— Я не давал позволения садиться! — оборвал его Корбл. — Что с тобой происходит? Ты совершенно не похож на себя! Из серьезного, уравновешенного рыцаря превратился в повесу и разгильдяя.

Райнер подобрался, опустил взгляд. Рассматривая мыски сапог, глухо произнес:

— Посмотрел бы я, что стало с тобой, если ты влюбился. Впрочем, нет, тебе это не дано…

Не страшась показаться дерзким или неуважительным, Райнер вскинул голову. Не мигая, вперил взгляд в брата, точно бросая вызов.

— Хочешь сказать, будто от любви становятся идиотами? — хмыкнул Кобл. — Если так, то я рад, что мне этого не дано.

Райнер вздохнул, и Корбл продолжил:

— Да, я не любил покойную супругу, никогда не испытывал страсти или возвышенных чувств, описанных в легендах. Зато уважал мать моего ребенка и заботился о ней. Как мог. А что сделал ты? Без ведома ордена отправил письмо ее сестре! Надеялся заполучить в жены голубку, а когда понял, что дело не выгорит — нашел ей замену. Пока я дни и ночи провожу в госпитале, стремясь облегчить участь несчастных, чем ты помогаешь ордену? Скачешь по лесу, как мальчишка! Таскаешься на свидания к деревенской потаскушке…

— Не смей! — взревел Райнер. — Да, она не невинная пташка, не утонченная леди, к каким привык ты. Но это не значит, что ее можно оскорблять!

Корбл поднялся из-за стола и подошел к брату. Положил руку ему на плечо и спросил более спокойным тоном:

— Если она так хороша, если так любит тебя — почему отказывается остаться в Вороньем логе? Почему не выйдет за тебя замуж, не примет горькую долю верной подруги проклятого? Не потому ли, что плотские утехи и жизнь без забот ей дороже спасения чужих жизней?

Ответить Райнер не успел. В кабинет отца, вереща, как пожарная сирена, влетела Верена. Забилась под стол и затихла.

Не успели браться опомниться и подойти к малышке, как вслед за ней вбежала Габи. Застыла посреди комнаты. Осмотрелась, схватилась за горло. Захрипела от гонки.

— Верена? — позвала, не обращая больше внимания на мужчин. — Выходи, не бойся. Я все тебе объясню.

Корбл сложил руки на груди, кашлянул и потребовал:

— И мне объясни. Будь так добра…

Желание успокоить племянницу едва не довело до беды. Надо же: влетела в кабинет хозяина, совершенно забыв о ревматизме и одышке.

— Фреджа принимала ванну в маске для лица, — поспешно протараторила я, — Верена испугалась ее вида и убежала. Только и всего…

— Только и всего, — эхом повторил Корбл. — Вот уж не думал, что моя девочка такая трусиха.

Он опустился на колени возле стола и попытался выманить дочку:

— Выходи, здесь нет ничего страшного.

— Признаться, увидев мамулю в таком виде, я бы тоже испугался, — вступился за племянницу Райнер. — Наверняка, то еще зрелище…

Я улыбнулась и кивнула. Хотя и не согласилась с его выводами. Не могла Верена так испугаться бабушки — в любом виде. Обычно детей влечет все необычное, появляется желание узнать больше. Верена же испугалась так, будто увидела кошмар наяву. Все дело в пленочной маске, зуб готова дать!

— Выходи, милая, не упрямься, — снова позвал Корбл. — Если хочешь, вместе сходим проведать бабушку. Скажи, что стряслось? Почему тебя так испугал вид Фреджи?