Игорь Маранин - Специалист по исполнению желаний [СИ]

— Бежим, — крикнул нам тутайчик и стремительно понёсся к выходу.

Мы бросились за ним, едва успевая за этим огромным устрашающим шаром. Бежали и бежали, сворачивали в незнакомые коридоры, теряя направление, спотыкаясь и оглядываясь назад… Какие-то люди, попадавшиеся на пути, с перепуганными криками разбегались, уступая дорогу, а мы всё неслись по тёмным и мрачным подземельям Гарибы. Наконец, тутайчик резко затормозил, давая нам возможность остановиться, и я с удивлением обнаружил, что это место мне знакомо. Именно здесь мы в первый раз и встретились с Привидением — в небольшом зале около бывшей виселицы. Почти рядом, налево от каменного столба, находилась камера, в которой сидел бакенщик. Тутайчик быстро уменьшался в размерах, принимая свои обычные очертания. А я обернулся к Маше.

— Спасибо, — сказал я ей.

— За что? — удивилась девушка.

— За то, что пыталась меня выгородить. Но, думаю, теперь это уже бесполезно — нам не выйти из тюрьмы. Все входы и выходы перекрыты…

Девушка грустно кивнула.

— Одного не пойму… — я присел на корточки, а затем и вовсе на пол, прислоняясь спиной к столбу, — люди Департамента в тюрьме устраивают засаду. Но шеф-директор Гарибы терпеть не может главу Департамента. Для Иштвана Шинари полковник Лямут и его ребята как кость в горле. Чтобы он пустил их в свою вотчину? Что-то здесь не так…

— Так не так… — вздохнула Маша. — Нам-то это как поможет?

— Боюсь, нам это уже никак не поможет… Но у нас есть одно незавершённое дело. Помнишь, что ты мне обещала? Бакенщик здесь. Рядом. Пошли?

Маша посмотрела на меня как на ненормального, усмехнулась и махнула рукой: пошли.

Когда тебя страшит будущее — не думай о нём. Это единственное средство не впасть в отчаяние. В настоящем всегда хватает неоконченных дел, завалившихся за подкладку памяти. Да и таких, которые на виду, тоже. Не следует оставлять их на потом, ведь этого «потом» может и не быть. Я не герой и не храбрец, я просто очень любопытен. У меня оставалось ещё несколько часов — или несколько минут — так почему бы не потратить их на встречу бакенщика и деревенской девушки Маши, волею Судьбы оказавшихся в подземной тюрьме Гарибы.

Увидев нашу странную компанию, бакенщик удивлённо приподнял брови. Он не спал. Сидел в прежней позе и думал о чём-то своем.

— А мы к тебе в гости, — невесело усмехнулся я и кивнул тутайчику. Тот подошёл к решётке, надулся, побагровел и раздвинул прутья так, чтобы мы могли протиснуться в камеру. По лицу бакенщика пробежала тень беспокойства, и он поднялся на ноги.

— Не бойся, — успокоил я его. — Это мой домоправитель.

И пропустив в камеру девушку, вошел следом за ней.

А потом мы сидели в камере, почти вплотную друг к другу и я рассказывал бакенщику нашу историю. О деревенской девушке Маше, об афере на козьих бегах, о моих путешествиях по любовным агентствам, о возвращении в Гарибу и засаде, о том, как Маша пыталась меня выгородить, и как тутайчик разогнал грозных служак Департамента.

— Какой ковёр, говоришь, у него был? — неожиданно спросил Бакенщик, с сочувствием поглядывая на Машу.

— У кого? — удивился я.

— Ну, у этого типа в костюме от баньши.

— Я марки не знаю… — пожала плечами девушка. — Модный такой, никогда ничего подобного не видела.

— Я тебя не про марку спрашиваю, — отмахнулся бакенщик. — Цвет какой? И что на рисунке?

— Цвет? Необычный такой цвет… красный вроде, а под углом посмотришь, начинает меняться. И дракон там изображён. Огнём вроде как дышит.

— Я так и понял… Выйди-ка отсюда.

Маша удивлённо посмотрела на бакенщика. Затем на меня.

— Выйди, пожалуйста, — попросил я, заинтригованный неожиданными вопросами.

Девушка недовольно фыркнула и направилась в коридор. Вслед за ней выбрался тутайчик — мало ли что. Бакенщик наклонился ко мне и совсем тихо, едва слышно прошептал имя.

— Не может быть! — воскликнул я.

— Это контрабандный ковёр, — ответил он, — единственный в Империи. У нас таких делать не умеют. А уж поверь, я знаю, к кому такие вещи приходят.

— Но его же запросто могут опознать! — я не решился произнести имя вслух. — По тому же ковру. Не говоря уже о внешности.

— Внешность ерунда, — отмахнулся бакенщик. — Тут постриг, там подмазал, костюм новый одел… Не мог он никому другому такое дело доверить. До меня давно слухи доходили, что он в долгах по уши. А тут такой случай. Уверен, что дядя этой девушки ему невольно и подсказал идею. А уж когда у дяди обнаружилась родственница-наездница. Ну, сам понимаешь… А что до ковра, так в нём главная и хитрость. Этот ковёр меняет цвета и рисунок. В обычном виде он ковёр как ковёр, тусклый, потёртый… Так что плохи твои дела, Иван Егорович. С этим человеком тебе не тягаться.

— Как сказать… Слушай, мне нужно немного подумать, а тебе… вот, — и я достал из кармана прозрачный флакон и связку маленьких купидоновских стрел.

— Что это?

— Это приворотное зелье, — улыбнулся я. — «Утро любви». А это стрелы… Купидон уверял, что трёх достаточно. Но я взял пять.

— Маша мне понравилась… — задумчиво произнес бакенщик. — Как-то это неправильно получается.

— Ну, вы тут сами решайте: правильно — не правильно…

Я решительно поднялся с тюремного матраса, выбрался из камеры и медленно двинулся вдоль коридора. Имя организатора аферы жгло руки, но что мне с ним делать? Шантаж тут не пройдёт да и худое дело это — заниматься шантажом. Хотя, когда припрёт… Нет, тут нужно что-то другое. А что если…

Обратно я вернулся минут через двадцать. Очередная сумасшедшая идея оформилась в моей голове, но только такая и могла нас спасти. И меня, и Машу. Я направился к камере и тут же резко затормозил: возле решетки сидела большая гарибская крыса с огненными глазами. Она лакала что-то из разлитой на пол тёмной лужицы, а вокруг были разбросаны белые купидоновские стрелы. Бакенщик всё-таки не стал пользоваться «неправильными» средствами. Гарибские крысы — умные, стремительные и очень опасные создания. Я сделал осторожный шаг назад, крыса подняла глаза, что-то негромко пропищала и засеменила, переваливаясь, прямо ко мне. В ужасе я замер, боясь двинуться с места. А крыса… принялась нежно тереться, словно котёнок, о мою ногу. Из камеры раздались негромкие смешки. Бакенщик и Маша сидели рядом и смущенно хихикали, глядя на эту идиотскую сценку.

Я шёл к выходу из Гарибы и весело насвистывал популярную песенку. Если всё получится, как надо, то к Маше у властей не будет никаких претензий, и она выйдет из тюрьмы вместе с тутайчиком. Его пришлось оставить. Потому как…

— Стой! — из-за угла показалась группа людей в серых шинелях.

Я остановился. Солдаты медленно и осторожно приблизились ко мне, окружая и отсекая путь к бегству.