Игорь Маранин - Специалист по исполнению желаний [СИ]

— Инспектор Потапенко? — поинтересовался один из них.

— Совершенно верно, — ответил я. — У меня срочное сообщение для полковника Лямута. Прошу доставить к нему незамедлительно. Который сейчас час?

— Пять утра, — машинально ответил солдат, поражённый моей наглостью. Требовать встречи с главой Департамента! Неслыханно!

Под конвоем меня отвели к какому-то сержанту, затем к его командиру, затем к Человеку с лошадиным лицом. Но я упорно стоял на своём: у меня важная информация и предназначена она только для полковника Лямута. Наконец, часа через два, хмурые конвоиры вывели меня из Гарибы, усадили на ковёр-самоход и повезли в Департамент. Первый шаг — добиться встречи с Лямутом — был сделан.

На улице вовсю светило солнышко, но улицы ещё были пусты и редкие прохожие оборачивались нам вслед. А затем шарахались в сторону: по тротуару, стремясь не отстать от ковра, неслась большая гарибская крыса с огненными глазами.

Полковник Лямут сидел за большим столом и пил утренний кофе. Кофе явно был не простой — аромат заморских зёрен наполнял огромную комнату, а запах нежного табака из Восточного халифата — от непогашенной тонкой сигары в пепельнице — добавлял свою толику экзотики.

— Вы хотели меня видеть, Иван Егорович? — словно давнего друга спросил меня Лямут. Присесть, однако, не предложил. И уж тем более чашечки кофе с ароматной сигарой.

— Полковник, речь пойдет о вещах довольно-таки щепетильных. Могу я побеседовать с вами наедине?

Лямут пристально посмотрел на меня. Отставил в сторону чашечку с недопитым кофе, затушил в пепельнице сигару и лишь потом махнул рукой моим конвоирам. Они щёлкнули каблуками, развернулись и вышли, тихо прикрыв за собой большую тяжёлую дверь.

— Ну? — хмуро спросил он.

— Хочу сразу извиниться за то, что скажу, — начал я. — Но мне придётся быть откровенным. Дело касается ваших отношений с шеф-директором Гарибы господином Шинари. Ни для кого не секрет, что они… ммм… далеки от идеальных. Шинари гораздо ближе к Императору и давно мечтает посадить на ваше место своего ставленника. Император предпочитает баланс сил, но кто знает, каково будет его мнение завтра? Так вот… У меня есть информация, которая позволит вам устранить Шинари раз и навсегда. Он замешан в одном очень неприятном… ладно, скажу прямо: он совершил преступление. Причём, очень серьезное.

Пока я говорил, полковник буквально поедал меня глазами. Казалось, он вот-вот взорвётся, но последние мои слова сразу же переменили его настроение.

— Присаживайтесь, инспектор, — сказал он, указывая на стул. — Я вас продолжаю внимательно слушать. Чашечку кофе?

— Не откажусь, — облегченно улыбнулся я. Кажется, рыба всё-таки клюнула.

Потом мы долго беседовали с полковником об афере с тотализатором на бегах, о девушке, выигравшей у самого Боры, о её дяде, сидевшем в Гарибе…Когда речь зашла о бакенщике, Лямут удивлённо поднял голову и чему-то усмехнулся. А уже в конце разговора, согласившись на мои весьма скромные требования не привлекать к суду ни меня, ни Машу, полковник вдруг поднялся со своего места и неожиданно предложил:

— Знаете, инспектор… Я вовсе не держу на вас зла за тот случай, когда вы перешли нам дорогу в деле Фаста. Меня он скорее позабавил. Некоторые мои подчиненные, получившие серьёзные взыскания за это дело — да, они вас не любят. Но я хочу дать вам шанс — переходите ко мне на службу. Пока сержантом, но в моё личное подчинение. А там, я уверен, вы быстро себя проявите.

От такого предложения я, честно говоря, оторопел. Ещё несколько часов назад я был беглым преступником, которого в лучшем случае ждало несколько лет заключения в Гарибе, а теперь мне предлагали работать в личном подчинении самого Лямута! Должность, перспектива, положение, деньги, наконец…

— Я вам очень благодарен за это предложение, полковник, — честно ответил я. — Но позвольте мне всё же от него воздержаться. Расследование преступлений — это не моё. Как и служба.

— Вы так думаете? — усмехнулся полковник. — Учтите, я два раза никому не делаю предложений. К тому же, интуиция мне подсказывает, что наши дороги ещё не раз пересекутся. Нет, я вам не угрожаю. Просто считаю ваш отказ глупостью.

— Наверное, так оно и есть, — согласился я. — Но, увы…

Я стоял на улице и просто дышал. Полной грудью вдыхал свежий утренний воздух и радовался жизни. Птичкам, что порхают с ветки на ветку. Солнцу, спрятавшемуся за каминной трубой на крыше соседнего здания. Спешащим по улице прохожим. Кошке, испуганно шарахнувшейся от… Да что же это такое?! Эта влюблённая гарибская крыса теперь всю жизнь меня преследовать будет? Прогнав кошку, она тут же подбежала ко мне и снова начала тереться о штанину. Я вздохнул, присел рядом и погладил её ладошкой. Крыса довольно запищала. А я вдруг вспомнил, что уже почти одиннадцать часов и мне… нужно на работу!

Запыхавшись от быстрой ходьбы вперемешку с бегом трусцой, я свернул за угол нашего трехэтажного здания и столкнулся с выходящим из дверей Абатычем. Второй день подряд!

— Горыч! — точно также, как вчера, прорычал он. — Где тебя шайтан носит?! Я с самого утра жду!

Вид у него, однако, был донельзя довольным. Да что там довольным — цветущим был вид.

— Что случилось? — заинтриговано спросил я.

— Что-что… Пока ты неизвестно где шляешься — учти, тебя шеф спрашивал, а я мог запросто заложить, вот… — пока ты дрыхнешь по четырнадцать часов в сутки, я тут пашу, как проклятый. И где справедливость?!

— Абатыч, не томи!

— Не томи его… Учись, стажёр. Я выполнил это идиотское желание.

— Какое желание? — не понял я.

— Как какое? — удивился Абатыч. — Бакенщика, конечно.

И глядя на мою ошарашенную физиономию, Абатыч расплылся в улыбке. А я стоял, и в моей в голове царил полный ералаш. Как он мог выполнить желание бакенщика, если это я всю ночь провел в тюрьме?

— Пошли, — потянул меня за руку Абатыч. — По дороге в Гарибу расскажу. Всё дело в том, как подойти к исполнению, понимаешь?

— Не-а, — честно признался я.

— Вот-вот. Можно было шарахаться по всяким шарлатанам с их приворотными зельями, а можно… В общем, добился я от шефа служебной записки, чтобы меня ознакомили с делом бакенщика. Оказалось, что он никого не убил, не зарезал, а просто организовал нападение на водный ковер, принадлежавший казне. Император был в гневе. Похищенное разыскали быстро, а бакенщика как организатора приговорили к высшей мере.

— И что? — всё ещё ничего не понимая, спросил я.

— Высшая мера разная бывает, — ухмыльнулся Абатыч. — Либо казнь, либо высылка к людоедам. Высылка всяко лучше. Я специально отчеты запросил: погибает не больше двух третей. Причем, выбор как раз за бакенщиком, просто он этого не знает. Я и сам-то случайно на этот пункт в Указе Императора наткнулся. Надавил на шефа, тот поворчал, но отправился к Лямуту. И добился разрешения на высылку. Ну, если бакенщик захочет, конечно… Впрочем, куда он денется.