Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Сытый кавалер это счастливый кавалер, — добродушно поиронизировала она, глядя на сияющую физиономию Руна. — А кавалер, накушавшийся вкусненького, дважды счастливее. Тогда он думает лишь о даме, не отвлекаясь на иное. На мысли о животике своём.

— Любимая, если кавалер помрёт от голода, он навсегда отвлечётся от дамы, — парировал Рун с юмором. — Так что когда я ем, я как бы о тебе забочусь. Чтоб ты одна не осталась.

— Смотри ты, какой философ, — рассмеялась Лала.

— Ну что, не придумала, как посетить королеву? — осведомился Рун. — А то сейчас можно было бы и сходить к ней.

— Думаю над этим, милый, — поведала Лала. — Кое-какие идеи уже есть, но мне они не очень нравятся. Платьице я не смогу каждой русалочке наколдовать. Это никак. Но им и не надо платьица. Вот что я поняла. Им достаточно лишь… верх прикрыть. Можно попробовать наколдовать для каждой просто полосочку материи красивой, они обвяжутся, и всё. Только и это непросто. На сотню русалочек наколдовать длинную-длинную полосу ткани. Чтобы нарезать её потом. И ткань не из шёлка должна быть. Мне непривычно не из шёлка. У меня есть очень интересная мысль. Попробовать наколдовать не ткань, а волшебный станочек ткацкий, чтобы сам ткал. Но это тоже тяжело. К тому же ему, чтобы достаточно наткать, понадобится время, возможно дни. Моя магия не настолько долгая. Есть и ещё одна проблема, Рун. Русалочки не привыкли прикрываться. С кого-то наверняка спадёт полосочка при плавании, сползёт вверх или вниз. А они и не заметят, не обратят внимания. Прямо и не знаю, что делать.

— Одна сходи к королеве, если что. Я потерплю без тебя. Стоически, — улыбнулся Рун.

— Подумаю ещё, заинька. Сегодня неохота разлучаться. Вдруг осенит. Хотя как будто других вариантов и нет. Или ткань, или станочек колдовать. И надеяться, что не спадёт ни с кого. Завтра, ежели не придумаю ничего, тогда одна на ненадолго. Русалочки хорошие, не хочется их обидеть отказом. Только знаешь, Рун. Ты для них столь же диковинный, как и я. Им бы было приятно нас вдвоём принять.

— Мне бы тоже хотелось к ним на дно сходить. Это страх как любопытно. Но что делать, — пожал плечами Рун. — Иногда бывает не судьба. Пусть приплывают к берегу да дивятся на меня, коли им надо.

— Может я что-нибудь и придумаю ещё, мой славный, — промолвила Лала, сияя личиком. — Порой бывает, осеняет совершенно неожиданным образом. Чего, кажется, и в голову не пришло бы.

— Ага, как со свином, — усмехнулся Рун. — Ну, чем займёмся, малышка? Раз визит к королеве откладывается. У меня есть несколько предложений. Во-первых, волосы твои расчесать. Могу я тебе. Или ты сама, а я буду любоваться на это. Или обнимать тебя при этом. Меня всё устроит.

— После купания волосы надо бы расчесать, — кивнула Лала благодушно.

— Ну вот. Потом танцам меня поучишь. Плохая ты учительница, скажу я, не учишь никак, умолять приходится. А я может мечтаю научиться, — с комичной горестью посетовал он. — Потом предлагаю по грибы сходить. Будем искать их, как хворост искали. Вряд ли много соберем, зато… мне очень понравилось, как мы собирали.

— Мне тоже, — рассмеялась Лала.

— Ну вот. А дальше… можно цветов для тебя пособирать. С утра я этого не могу, не встать так, чтобы тебя не потревожить, будем гулять и собирать. Или можно искупаться ещё. Или там решим.

— Рун, можно тебя попросить? — тихо произнесла вдруг Лала, глядя на него как-то по-особенному, с трогательной доверчивостью и надеждой.

— Всё, что хочешь.

— Давай сегодня уже ничего не делать. Только обниматься. Оставим на завтра и танцы, и грибочки, и волосы, и всё-всё. А сегодня прям вот боле не отпустим друг дружку. Мне очень этого хочется. Буду вспоминать потом сей денёк. Хочу весь-весь денёчек прообниматься. Это праздник сердечка для меня.

— Ладно, — улыбнулся Рун с теплотой. — Тогда наверное лучше в шалаше, чтоб не на солнце?

— Да, милый, в шалашике лучше всего. Только мне надо, чтобы ты нежный был, — добавила она мягко, включив в голосок всё своё невинное девичье обаяние. — Не просто лежал, а говорил приятное, и чтоб смотрел и любовался. Вот как сейчас. И так весь оставшийся денёчек. До самой ночечки.

— Да где ж я столько слов найду? — подивился Рун полушутливо. — Чтоб аж до вечера хватило. Вряд ли ты хочешь слушать одно и то же задперёд.

— Если не хватит нежных слов, можно приласкать друг дружку, — поведала Лала. — Или расскажешь мне что-нибудь ещё о своём мире. Мне интересно. А я тебе о своём ещё расскажу.

— Годится, — порадовался он. А потом с подозрением прищурился. — А «не отрываться» означает, что мы не будем ужинать?

— Ну что ты, мой хороший, я не стану тебя морить, — заверила Лала весело. — И сама кушать захочу.

— Тогда ладно. Но на закат-то полюбуемся? Этого никак нельзя пропустить.

— На закат обязательно будем любоваться, — разулыбалась Лала. — В объятьях.

— Ну, раз так, я весь твой, — добродушно отозвался он.

Был поздний вечер. Двое сидели рядышком на берегу огромного лесного озера, наблюдая последние краски затухающего зарева заката. Юноша-человек и девушка-фея. Рун и Лала.

— Ну что, отогрелась? Или ещё нет? Хватило тебе объятий, солнышко моё? — с ласковой улыбкой спросил он.

— Отогрелась, любимый, — ответствовала она, сияя безудержно. — Ещё ночечка будет. Тоже погреюсь. Тогда наверное хватит.

— Да уж, — рассмеялся Рун. — Если хочешь, можно завтра повторить. Опять не отрываться друг от дружки.

— Разные дела тоже приятно вместе делать, котик, — источая безмерную глубокую приязнь, поделилась Лала своим мнением. — К тому же мне хочется и завтра купаться. И обниматься в водичке. Аж снова в животике холодеет, как подумала. И к королеве надо. Немножко будем отрываться.

— Ну ладно.

Лала вздохнула счастливо.

— Спасибо тебе, мой рыцарь. За всё. Денёк был… Это был самый лучший мой денёк за всю жизнь. Невыносимо приятный. Вот.

— Довольно странно благодарить меня за это, — усмехнулся Рун. — То же самое, как благодарить мышку, что она съела сыр. Это был и мой самый лучший день.

— Всё равно, спасибо, — она прижалась к нему ещё сильнее, лучась чувствами светлыми.

— А вот вышла бы за меня, всегда могло бы так быть, — проронил он с юмором.

— Всё мечтаешь взять меня в супруги, заинька?

— Мечтаю.

— Ах, Рун, так не будет даже в замужестве, — улыбнулась Лала. — Появятся детки, станет много хлопот. Да и жить всё время только для себя, только наслаждаясь друг дружкой, когда ты фея и можешь творить добро, эгоистично. Но, конечно, счастья у нас всё равно… была бы бесконечность и ещё маленькая капелька.

— Ну, хоть признаёшь, — утешился Рун не без доли иронии.

Лала лишь снова вздохнула, сияя личиком. Они замолчали, глядя на небо и воду. Рядом с ними пролетела узорчатая бабочка, попорхала немного над травой и уселась на беленький цветочек.