Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Он не издох, любимый, он просто выбился из сил. Зря я попросила его как можно быстрее доставить тебя на бережок. Он заторопился и… вот. Слишком устал.

— Надо что-то решать, малышка, — озабоченно проговорил Рун. — У нас… три варианта. Или ты меня как-то срочно вытаскиваешь отсюда магией. Или остаёшься здесь, и если тебя заметят с ладьи, а заметят тебя наверняка, то, пожалуй, поплывут к нам, и далее уже без объятий придётся обходиться. Особенно по ночам. Или…

Он замолчал.

— Или что, Рун? — огорчённо спросила Лала.

— Или ты летишь к берегу, и прячешься там, пока ладья не пройдёт, а я плыву дальше. А потом нагонишь меня.

— Я тебя не смогу магией сейчас спасти, Рун, я… когда… ну… что-то торопит… растеряна. Феи так не умеют. Надо или счастливой быть. Или в беде, чтобы на защитную магию вдохновило. Но защитная магия направлена на саму фею.

На её личике всё отчётливее проступала паника.

— Не бойся, Лала, ничего страшного, — ласково сказал Рун, пытаясь её успокоить. — Значит, первый вариант отпадает. Остаётся два. Только надо побыстрее выбирать из них. А то тебе далеко до берега лететь, если выберем третий.

— Я не хочу тебя оставлять одного, Рун. Вдруг… тонуть станешь. Спасу, — молвила она опечаленно.

— И как, если ты растерянная не можешь колдовать? — мягко поинтересовался он. — Помнишь, как в грозу я тебя снимал с дерева? У тебя не выходит в такие моменты, по-моему. А в полёте ты лёгкая, тебе мою сумку тяжело носить, значит, меня точно не вытащишь.

— Испугаюсь за тебя, тут и осенит… может быть.

— Я как бы выпадать-то не собираюсь. Из таза, — улыбнулся ей Рун ободряюще. — Я предлагаю тебе лететь к берегу. Если точно сумеешь меня догнать или найти потом, лучше выбрать это. Я не хочу ночами быть без тебя, чтоб ты знала.

Лала не смогла удержаться от ответной улыбки сквозь свою грусть.

— Я тоже не хочу. Никогда не хотела.

— Ну вот. Если с ладьи тебя заметят… вряд ли проплывут мимо. И всё. А так выгадаем ещё пару дней. Вдруг за них что-то придумаем, как нам обниматься. Всё какая-то надежда. Ну как я без твоих объятий стану обходиться? Это невыносимо будет.

Лала немножко повеселела. Посмотрела на него не без юмора исполненными печали очами.

— Котелочек всего час будет тазиком, заинька, — тихо напомнила она. — Затем снова обратится котелочком. И утонет. Ты не успеешь до бережка добраться, если будешь ждать, пока ладья пройдёт. Я остаюсь.

— Милая, мне теперь так и так вплавь добираться, — возразил он. — Чем ты мне поможешь, находясь рядом? Мы же выяснили, что ничем. Лишь потеряем возможность обнять друг друга, вот и вся выгода. Лети к берегу. Я не пропаду в любом случае. Придётся куртку бросить. И сумку. Деньги я спасу, узелок с ними можно в зубах держать. Нож ещё постараюсь оставить. Башмаки мои не тяжёлые, это не сапоги, под воду не утянут. Будут сильно мешать, сброшу. Рубаху тоже я сумею снять в воде. Штаны мне точно не помешают, я в них сколько плавал на озере, они не сильно утяжеляют. Лети, Лала, времени в обрез. Ладья к нам навстречу плывёт. И мы к ней по течению. Вон как приближается. Лети. Думать более некогда. Представь, или ночечку буду согревать тебя. Или по отдельности спать. Что выбираешь?

Лала вздохнула тяжело.

— Я вдоль бережка полечу, и как ладья пройдёт, сразу к тебе. Ты не спеши плыть, мой смелый лев. Вдруг тазик отдохнёт и сможет ещё сколько-то тебя провезти. Или меня всё же на что-то осенит. Когда ладья пройдёт, легче станет думать, не так торопливо.

— Хорошо, — заверил её Рун по-доброму.

Лала уже было собралась улетать, но вдруг остановилась.

— А если тебе на помощь позвать, Рун? — озарилась она мыслью. — Пусть тебя спасут. А я спрячусь, а после прилечу, как тебя на бережок свезут.

— Солнышко моё, там важные люди какие-то. На кораблях иные не плавают. А я крестьянин, — объяснил он. — Может и спасут, если не поймут сразу, кто я. Но я с трудом представляю, как по моей первой просьбе меня повезут на берег дворяне. Мы долго не увидимся тогда. Пока они не причалят сами, куда им надо. Нет причин меня спасать, я же не тону, и им неудобство, и нам от этого лишь. Со мной всё будет в порядке. Лети скорее, не бойся за меня. До встречи, моя красавица.

— До свидания, суженый мой, — очень тепло и чуть виновато попрощалась Лала.

Быстро взмахивая крылышками, она полетела к берегу. Рун глядел ей вслед и улыбался. А в ушах всё стояло это её «суженый мой». Слова можно говорить по-разному. Да, ласковые имена из её уст и раньше звучали для сердца музыкой. И всё же разница есть. Сейчас это было… Трогательно очень. Аж душу щемило. Когда для кого-то болезненно расставаться с тобой, тут и понимаешь особенно отчётливо, как дорог ты ей, и как она тебе. Хочется скорее воссоединиться снова, чтобы не переживала, не грустила, не боялась, а стала опять счастлива, наполнив и тебя своей невинной радостью бытия. И уже мечтаешь, уже грезишь, как встретитесь, как обнимешь её. Ну какая же она… милая. Хорошая. Рун не стал сообщать ей новость, что с потерей хода во многом утратил таз и устойчивость. Теперь всякое движение телом приводило к его раскачиванию, заставляя сидеть не шевелясь, чтобы ненароком не перевернуться. Впрочем, излишней нужды шевелится вроде бы и не было, поэтому в чём проблема? Ни в чём. Особенно, когда память всё воспроизводит и воспроизводит слова «суженый мой», и в груди горячо от этого.

Минута шла за минутой, Лала всё отдалялась, в конце концов став светлым пятнышком, затерявшимся вдали. Рун перестал беспокоиться, что её заметят. Даже если и заметят, не поймут, что это. Ладья была уже совсем близко, стремительно вырастая в размерах. Добрый корабль, относительно большой, части чно даже покрашен, есть парус, правда сейчас опущенный вследствие ветра в обратную ходу сторону, восемь вёсел — по четыре с каждой стороны, на носу резная фигура в виде головы волка, на бортах висят щиты. Корабли были и в краях Руна, но иные, не для дальних плаваний, для переправы грузов и лошадей меж берегами — без парусов, без щитов, без фигур на носах, из почерневшего от времени дерева. И даже их видеть приходилось редко, они были не в деревне, за поворотом реки. А тут эдакое диво. Деревенскому пареньку всё интересно, рассматривал с любопытством и восхищением, чувствуя себя первооткрывателем. Только сейчас Рун вдруг осознал, что он вообще-то путешествует, переживет определённые приключения. Когда ты в лесу, ну и что, это просто лес, а когда пред тобой предстаёт чудо человеческой инженерной мысли, реализованное в дереве. Которое ты не увидел бы, коли остался дома. Вот тогда только и осознаёшь. Одно лишь огорчало его в этой ситуации. Казалось бы, столь широченная река, позволяющая надеяться проплыть вдали от встречных кораблей, без труда разминуться с ними. А ладья держала курс почти прямо на него. И надеждам никому не попасться на глаза тоже не суждено было сбыться. Его явно заметили, с дюжину людей собрались у борта. В основном воины со снятыми доспехами и шлемами, просто в кольчугах. Кроме них ещё пара мужчин в дорогих дворянских рубахах. Все таращились. Вот он уже поравнялся с ними, борт был буквально шагах в тридцати. Хорошо различалось изумление на их физиономиях. Рун сделал невозмутимое лицо, словно происходящее для него в порядке вещей, словно плыть в тазу по фарватеру реки совершенно нормальная вещь. А что ещё остаётся? И с достоинством проследовал мимо, слегка покачиваясь на волнах. Ладья начала отдаляться, оставляя след за собой в воде. Рун было вздохнул со смесью облегчения и сожаления — ненужная но удивительная встреча закончилась, скоро исчезнет вдалеке сие судёнышко. Словно и не было ничего. А он воссоединится с милой Лалой. Как вдруг ладья стала быстро разворачиваться. У него так и похолодело внутри. Какое-то время он тешил себя надеждой, что может там передумают или это не из-за него вовсе, просто решили изменить направление. Но нет, ладья развернулась именно в его сторону, и последовала точно за ним, причём вёсла задвигались гораздо быстрее. Рун растерялся и расстроился, не зная, что делать. Ну вот, казалось бы, плывёт человек в небогатой плебейской одежде, вполне себе обычный крестьянин, ну кому он нужен? Тем более, не машет руками, не взывает о помощи. Видно же, что у него всё в порядке. Вот зачем это? И ещё уставший таз. День сегодня явно не задался.