Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Ну, что? — парень зевнул. — Расскажешь нам теперь, кто ты таков, без лжи?

— Да, господин, — смиренно отозвался Рун.

— Ты разбойник?

— Нет, господин, что вы, — покачал головой Рун. — Я просто крестьянин. Правда.

— А чем докажешь, что не разбойник, — поинтересовался парень равнодушно.

— Как же это можно доказать? — удивился Рун, слегка растерявшись.

— Твоя жизнь на кону, ты и придумывай, — последовал ответ. — Не докажешь, не обессудь. Мне с тобой возиться недосуг. Или расскажи без утайки про свои разбойные дела, где логово, про сообщников. Тогда может тоже пощажу.

— Я вам расскажу всю правду, как есть, ничего не скрывая, господин, — искренне заверил Рун. — Я могу только это. Я крестьянин. Иду к родственникам через лес. К тёте. Бабуле моей сон дурной приснился про неё, вот я и вызвался сходить проверить, а то бабуля переживала сильно. Пока шёл через лес, наткнулся на двух охотников из знати. А у них беда — слуга ногу подвернул, толку от него не стало, наоборот. И предложили они мне послужить им пока. Я и согласился, отчего бы не подзаработать. С неделю у них был, и тут мы к реке вышли. Остановились, чтобы дела все сделать: постираться, лошадей помыть. И вдруг глядь, таз чудной плывёт. Выловили его. Господа допили своё вино, какое у них ещё было, пока мы со стиркой возились. А потом давай спорить, можно ли в тазу переплыть реку. Один говорит, да запросто, а другой, что это никак не выйдет. Ну и так расспорились… решили проверить, кто прав. Плыви, мне велят. А я что, дурак что ли? Отказался. Тогда они мне заплатить пообещали. Я всё равно не хотел, а они мне 15 серебра. Я плаваю-то неплохо. Думаю, такие деньжищи. Я точно не утону. Взял с них деньги заранее, понимая, что унесёт меня, и не увижу их более. Сделал палку, чем грести. И поплыл. Палку упустил случайно потом. Вот и вся история.

— Ну что, верите ему? — обратился парень к своим людям.

— В принципе… достаточно правдоподобно звучит, — произнёс кто-то.

— И объясняет, откуда у него серебра столько в сумке, — заметил другой голос.

— Я был свидетелем, как два… весьма солидных человека поспорили, чья свинья быстрее бегает, посадили слуг верхом на свиней… и наперегонки, — сообщил третий, рассмеявшись.

— Ну какие ещё причины у человека плавать в тазу? — вежливо просяще проговорил Рун. — Только из-за денег, господин мой.

— А почему отказывался от нашей помощи? — пристально посмотрел на него златокудрый парень.

— Так из-за денег, — чистосердечным тоном поведал Рун. — Я же не знал, кто вы. Вдруг бы отобрали. Вроде и понимаю умом, что на ладьях купцы, а не грабители, плавают. А всё равно страх внутри гложет. Мало ли. У меня таких деньжищ отродясь не было. Я за них готов рисковать. Да и риска-то особо никакого. Я хорошо плаваю.

— Откуда ты конкретно? Где тебя знают и могут подтвердить, кто ты?

Рун было задумался на миг, но вспомнил, чем закончились размышления в прошлый раз.

— Издалече, господин. Из земель барона Ар Намеды. В деревне у реки недалеко от его замка живу.

Все отдыхающие у костра вдруг как-то заметно оживились, переглянулись.

— Это из той, где фея была? — озадаченно задал вопрос парень.

— А вы откуда знаете про фею, господин? — удивился Рун.

— Да кто же не знает. Уж давно земля слухами полнится. Так ты оттуда, значит?

— Оттуда, господин.

— А фею видел?

— Конечно, — кивнул Рун. — Даже часто. Я буквально рядом жил от неё, через несколько домов.

Люди вокруг ещё более оживились. Кто полулежали, сел. Со всех лиц исчезли равнодушные выражения, в глазах загорелся интерес.

— А ты не врёшь ли мне? — засомневался парень.

— Спросите что угодно про неё. Отвечу не задумавшись ни разу, — почтительно молвил Рун. — Я же всё знаю о ней, был там. Мне сочинять не надо.

Он вдруг снял куртку, постелил рядом на песке:

— Садись, милая. Боюсь, это надолго.

Никто вокруг и бровью не повёл. Лала уселась грациозно, улыбаясь:

— Спасибо, суженый мой. Устала. Забавно. И странно очень. Я тут, а они… так внимают твоим словам обо мне. Знали бы они, да?

— Ага, — тоже улыбнулся Рун.

— Расскажи про неё. Какая она? — осведомился парень.

В спокойных интонациях его голоса различались, пусть и едва уловимо, нотки ни то благоговения, ни то мечтательности ребёнка, приготовившегося слушать сказку. Фея — волшебное существо и легенд. Никого она не оставляет безучастным. Ум всякого волнует.

— Девушка. Молоденькая. Лет семнадцати. Только с крыльями, — поведал Рун. — Такая добрая… Как ангел во плоти. А уж красавица, — он перевёл взгляд на Лалу, любуясь на неё, и так и любовался далее, описывая. — Вот нету слов, чтоб это передать. С богинею сравнить или с Венерой? И что? Богинь не видовал никто. Никто же не поймёт. Когда она. Перед тобой, когда на неё смотришь, душа поёт и в то же время плачет. И радостно на сердце и тоскливо, что в мире есть такая красота. И хочешь, чтоб она с тобой осталась, чтоб услаждала очи целый век. Но так не будет. Оттого и грустно. Не насмотреться, не налюбоваться, захватывает дух, почти нет сил дышать. Вот до чего она собой прекрасна. А улыбается, как будто озаряет. Тебя как солнце в полдень, ослепляя. А улыбается она почти всегда. Ведь феи светлых чувств полны и счастья.

— Я тебя, Рун, очень вознагражу за это, — растроганно пообещала Лала. — Ночечкой. Ты столь красиво обо мне ещё никогда не говорил.

В глазах Руна заблестели весёлые искорки.

— У неё длинные волосы, аж до колен, пышные, а цвет в точности как у вас, господин, — продолжил он с ещё большей теплотой, так и не отрывая от неё исполненного глубокой приязнью и восхищением взгляда. — Лёгкое прелестное причудливое платье. Она меняет платья часто, наколдовывая их себе, и они совершенно разными бывают, поэтому указать конкретные детали, ну, там, узорчатость, расцветку или что-либо ещё, не выйдет. Но это всегда очаровательно, всегда ей очень идёт, и всегда из шёлка. На ножках туфельки изящные. Вот такая она.

Влюблённый юноша глаголет красноречиво. И дело не в словах, а в том, с каким горением души они поизносятся. Сие доходит до сердец, тем более, когда речь ведётся о ком-то, кто итак их чрезвычайно волнует. О фее. Народ вокруг явно пробрало. Все выглядели немного ошарашенными. Ошеломлёнными.

— Вот уж не предполагал… что когда-либо буду испытывать зависть к плебею деревенскому, — молвил парень негромко.

— Я и сам себе словно завидую, господин, — кивнул Рун. — Подобное чудо узреть хоть раз удача великая. А я так наблюдал почти без счёта.

— А правда, что у неё платья коротенькие совсем? — спросил кто-то.

— Ну да, — подтвердил Рун.

— А какие именно? Докуда?

— По-разному может быть. Но обычно вот так, — Рун прочертил рукой себе по ногам.