Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Ну… я между прочим знатная особа, и титулован, — дружески поведал Неамид. — Но всё же я мёртв. И привык к тебе уже как-то. За столько времени. И в общем-то я тоже заинтересован, чтобы ты выживал. Пока ты жив, как бы и я живу, в твоих снах. Поэтому да. Даже с удовольствием делал бы это. К тому же, в настоящем бою приятно было бы снова побывать, пусть ваши бойцы и скучные противники.

— Это, конечно, большая честь и большое предложение, — с почтением и благодарностью произнёс Рун. — Только… я стараюсь не просить Лалу для меня колдовать. Это… неправильно, просить её. И потом, я не вспомню наверняка сей разговор. Я почти никогда ничего не помню из этих снов, простите. Я же знаю, что каждую ночь обучаюсь. А вспоминаю что-то урывками пару раз в неделю.

— Ну, насчёт помнить, это для меня уже… привычная ситуация, — рассмеялся Неамид. — Поначалу выводило из себя порой, но свыкся. Ты не виноват, никто не виноват. Это такое свойство снов. Они не откладываются в памяти. Мне не трудно будет и напомнить тебе данное предложение ещё раз десять в следующих снах. А насчёт неправильно заставлять колдовать… Что если нападут на неё? На фею твою? Подумай. Коли защитник буду я, нападающим сильно не повезёт, это я тебе гарантирую. Даже если их будет две дюжины. А она почти гарантированно останется невредима.

— Я очень крепко подумаю над вашим предложением. Если вспомню, — пообещал Рун. — И я не знаю, может ли такое Лала, менять сознание. Но я подумаю. Большая честь. Огромная. Спасибо.

— Да ерунда, — добродушно отмахнулся Неамид. — В общем, сегодня даю тебе отдых. Это что-то новое, правда? Наслаждайся. Можешь посмотреть тут всё, пробродить. Это настоящий монастырь боевых искусств. Я его таким помню, я в нём был.

— Здорово! Жаль, я забуду это. Но всё равно интересно, страх как, — восхитился Рун. — Спасибо, учитель.

— Рун, — услышал Рун сквозь отступающую дремоту исполненный радостью бытия, приязнью и нежностью девичий голосок.

— Что, Лала? — спросил он сонно.

— Я тебя очень-очень-очень люблю.

— Вот это да! — он тут же открыл глаза и разулыбался, видя перед собой сияющее бесконечным счастьем личико. — Всегда бы так утро начиналось.

— Оно всегда так и начинается, — сообщила Лала по-доброму, лучась теплом. — Я не всякий раз произношу это вслух. Но чувствую всё время.

— Ну ладно, коли так.

— А ты-то меня хоть любишь, Рун? — воззрилась она на него с полушутливой жалостливостью.

— Ты знаешь, — усмехнулся он.

— Откуда же мне знать, если ты мне не говоришь почти никогда? — посетовала Лала, изображая глубокую печаль.

— Я тебя тоже очень-очень-очень-очень люблю, лебёдушка моя белокрылая, моя ненаглядная Лала, — сказал он с невыразимой нежностью.

— Ну вот, и моё утро теперь замечательно началось, — ещё ярче засияла Лала. — Ну обними же меня покрепче, Рун! Почти отпустил ночью.

— Ой, прости, — он тут же прижал её к себе.

Она смотрела на него, пылая чувствами светлыми. Даря своё невинное девичье счастье. Он любовался на неё.

— Ох и глупенькая ты у меня, Лала, — улыбнулся он наконец ласково, не выдержав.

— Это почему же? — с очаровательным озорным недоумением поинтересовалась она.

— С такой-то красотой могла бы всем миром нашим владеть. А ограничилась одним мной.

— Зачем мне мир, заинька? Разве он может обнимать так трепетно? — она смотрела на него и смотрела, делясь приподнятым настроением.

— Тоже верно, — рассмеялся Рун. — Ну, чем займёмся сегодня, невеста милая? Дождь вроде бы прошёл, ясное небо за окнами.

— Сначала пообнимаемся. Потом встанем, покушаем, — с энтузиазмом принялась перечислять Лала. — Потом ты меня немножко погреешь в объятьях. Потом надо в храм обязательно сходить. Есть он здесь?

— Должен быть. Мы же не басурмане.

— Значит сходим. Давно пора поблагодарить богов. За всё, что произошло в последние полтора месяца.

— Да, надо, — кивнул Рун. — Мне тоже. Впервые буду благодарить от всей души. Одарили меня неслабо. Не ведаю, за что.

— За то, что ты хороший.

— Хороших много. Чего одного меня?

— У них и спросишь. А после храма походим по городку. Изучим его получше. Мне очень интересно. Будем гулять по нему и обниматься.

— Много?

— Гулять или обниматься?

— Обниматься конечно.

— Очень много, Рун.

— Годится.

Они замолчали, наслаждаясь моментом. Оба улыбались, глядя друг на друга. Восходящее солнце лучами проникало в окно, высвечивая на стене яркое красноватое пятно. Где-то вдалеке прокричал петух, слышалось жизнерадостное чириканье воробьёв, празднующих очередной тёплый день лета. Нет ничего прекраснее, чем встречать утро в объятьях того, кто мил сердцу. Всё вокруг кажется добрым, согревает душу, привнося в царящее на её холсте счастье новые цвета. В груди поёт, сладостно щемя. Заставляя чувствовать, как тебе повезло быть живым. И от этого хочется жить ещё сильнее.

— А что тут можно посмотреть, Рун, в городке этом, кроме храма? — полюбопытствовала Лала.

Её голосок был столь наполнен нежностью, что Рун аж выдохнул, пытаясь продышатся. Глазки Лалы заблестели капельками весёлой иронии.

— Не знаю, — отозвался он ласково. — Я тоже тут впервые. На ум приходят лишь дома господ. У богатеев хоромы порой причудливы. Ну и одежды их, и вещи. Во что дамы наряжены. Тебе, кажется, всё подобное нравится. По идее, базар самое интересное в любом городе. На базаре всегда есть на что подивиться. Но тебе туда нельзя, голубка моя. Там мясо, там рубят туши завсегда. Продают дичь, рыбин. Зрелище не для фей.

— И правда, — чуточку опечалилась Лала. — Как жаль.

— Повезло мне с невестой, — с юмором заметил Рун. — Девушкам нравится ходить на базар с кавалером, насколько я слышал. Чтобы покупал подарки. А моей девушке туда путь закрыт. Хоть сэкономлю.

— Вот ты какой! Скряжник! — буркнула она, изображая разочарованное осуждение.

— Вовсе и нет. Двадцать монет уже истратил, между прочим. Лучшую комнату снял, — похвалился Рун. — Один бы был, ни в жизнь бы не потратил монету даже на себя. В лесу бы спал и ел похлёбку. Грибную. Ты хоть понимаешь, сколько надо горбатиться за двадцать монет, сколько бабуля копила их? А я раз, и спустил всё махом. Вот так всегда с деньгами.

— Мне ничего не надо, Рун, — добродушно проговорила Лала исполненным любви и умиротворения голоском.

— Это пока ты на базар не попала, то да, — усмехнулся он. — А попади на него, тут же и захотела бы чего-нибудь.

— Может и так. Даже наверняка, — согласилась Лала лукаво.

— А тебе туда нельзя, — порадовался Рун.

— У-у-у, нехороший! — полушутливо огорчилась она. — Я теперь прямо хочу, вот, на базар. И что-нибудь купить обязательно.