Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Я бы лучше посмотрел. Мне страх как нравится наблюдать, как ты за своими волосами ухаживаешь, — признался Рун. — Это даже восхищает. Словно какое-то таинство происходит, причём чарующее.

— Тогда что? Мне хочется тебя вознаградить, Рун. Очень.

— Ну… меня не расчёсывай, это будет хорошая награда, — усмехнулся он.

— Чтож, да будет так. Ходи непричёсанный, — благодушно согласилась Лала. — Только, милый, дамы любят опрятных мужчин. Если ты мечтаешь взять меня в жёны, нужно быть опрятным, вдруг моё сердечко не устоит.

— Значит сие пожелание отменяется, — вздохнул Рун полушутливо. — Я уж потерплю. Очень хочется тебя в жёны.

— Какое же тогда загадаешь? Давай, приласкаю перед сном. И ножками перед тобой похожу, тебе вроде нравилось, — выдвинула новую идею Лала.

— Пойдёт. Даже целых две награды. Здорово, — порадовался Рун.

— Я ведь тебя тоже люблю, милый заинька, — одарила его нежным взглядом она.

Сколько-то времени погодя они наконец вышли из постоялого двора наружу. Погода стояла прекрасная, тепло но не жарко, безоблачность, безветрие, что актуально для комфорта при нахождении в местах, где проживает много люда, ведь есть помои, и к тому же скот, хотя бы лошади, а значит и навоз нет-нет да нос учует ненароком в ветра. Хоть вроде бы привычно. Но всё ж таки приятней без него, без его запаха, особенно тому, кто много по лесам скитался, вдыхая свежесть хвои и листвы. И дым не вьётся уж почти нигде, время не раннее, привыкшие есть дома давно позавтракали. Что касается питающихся вне дома… Народу в харчевне было не протолкнуться. Дела у Уго явно пошли в гору с тех пор, как коты спели подле его заведения. К тому же он теперь хвастал всем и про клопов. Без котов клопы ерунда, ну подумаешь, странно ползали, но как дополнение к более значимому чуду повествование о них значительно усиливало общее ощущение загадочности. В столь чудотворном месте побывать желающих нашлось немало. Для Руна, имевшего намереньем выспросить у Уго дорогу к храму и к базару, это стало определённой проблемой. Некогда было Уго, некогда жене его и детям, Вая только бросила на ходу с сожалением «мне не до этого сейчас, Нур, забегалась вся». Благо, услышав вопрос к ней, нашёлся словоохотливый посетитель и тут же объяснил в деталях, куда идти.

На крыльце Рун с Лалой остановились, оглядевшись. Улица, на которой располагался постоялый двор, главная, относительно широкая, мощёная камнем в половину ширины. Правда квартал явно плебейский: дома без всяческих роскошеств, пусть и двухэтажные. В деревнях в основном в один этаж избы ставят, а в городах, где места мало, стараются вместительнее строить. Кто-то мастерскую или магазин содержит на одном из этажей, кто-то работников, иные в две семьи живут, по пол дома на каждую. В квартале для простолюдинов на улице господ почти не встретишь, тут в основном мастеровой народ. Люди в небогатых одеждах шли всякий по своим делам, кланялись друг другу, ехала телега, наезжая колёсами на небольшие лужицы, две женщины общались, перекрикиваясь из окон соседних домишек, собачонка с жизнерадостным тявканьем семенила за лошадью, везущей всадника неторопливым шагом. У здания напротив, судя по вывеске с пивной кружкой, таверне, стояли человек семь, мужчин и женщин, переговаривались негромко, посматривая на постоялый двор. Рун вдруг притянул Лалу к себе.

— Попалась, которая улыбалась, — рассмеялся он.

— Ты прямо мастер в ловле фей, — поиронизировала Лала с довольным личиком.

— Ага. Другие зелья варят, выдерживают по пол века, и ничего. А я же голыми руками запросто, когда хочу, — похвалился Рун. — Знаешь, лебёдушка моя. Странно это всё. Твоя незначимость. Я бы ни в жизнь столь спокойно не обнял при всех, если бы не она. Мне бы было неловко. А так никому нет дела, что мы делаем. Удобно, наедине, хотя и на виду. Вдвоём.

— Это, между прочим, очень романтично, котик, вот так наедине быть среди всех, — поведала Лала ласково. — Словно мы ничего не замечаем кроме друг дружки. Правда в действительности всё ровно наоборот, не замечают нас. Но всё равно, ощущение романтики от этого.

— Ну, я-то точно замечаю лишь тебя.

Тем временем всадник подъехал к постоялому двору, замахнулся плёткой на собаку, продолжающую заливаться лаем:

— Пшла прочь, глупая псина!

Собачонка отскочила, и лишь сейчас отвлеклась от своего занятия достаточно, чтобы узреть Лалу, мгновенно успокоилась, завиляла хвостом, поклонилась, произнесла чинно «гав-гав», села, с бесконечным восторгом на мордочке. Рун напрягся, оглядевшись вокруг. Вроде никто не обратил на странное поведение животного внимания. Всадник спешился, и едва ступил наземь, его лошадь сейчас же выполнила поклон, отставив переднюю ногу. Рун опять с тревогой повертел головой. Нет, и на сей раз пребывающие на улице прохожие не придали произошедшему значения. Единственный, кто хоть сколько-то отреагировал на выходку лошади, был её хозяин. Да и тот лишь слегка удивился.

— Что это ещё такое? — молвил он недоумённо. — Может с подковой что-то? Всё не слава богу.

Он привязал лошадь к столбу, направившись в харчевню. Равнодушно прошёл мимо Лалы и Руна, скрывшись в дверях.

— Надо же, не отпустил меня. Молодец, — порадовалась Лала.

— Всё равно напрягся, — признался Рун. — Прям в шаге прошёл. Стыдновато. Просто знаю, что не осознают ни тебя, ни наши объятья, потому полегче. Милая, с этим надо что-то делать. С животными. Мы так далеко не уйдём.

— Что-то надо, — согласилась Лала. — Не переживай, любовь моя. Я сейчас всё исправлю.

Она отстранилась с мягкой улыбкой, и сразу полетела к собачке. Рун пошёл было следом, но не успел сделать и пары шагов, как откуда-то сверху слетела стая воробьёв, рассевшись рядом с собакой стройными ровнёхонькими рядами, натурально полк. Собака ноль внимания на них, они на неё, все только на Лалу. Рун так и замер на месте, сообразив, что ежели подойдёт сейчас, получится, будто воробьи не боятся его, а не подойдёт, ничего необычного для окружающих не произойдёт. Особенно с учётом, что взаимодействие с Лалой теоретически должно сделать и птиц и пса менее значимыми. Воробьи дружно чирикнули единожды «чив-чив», словно полк прокричал «ура» главнокомандующему.

— Да мои вы хорошие, — рассмеялась Лала с умилением. — Вы зачем это делаете все? Так рады фее? Ну-ка, кто из вас главный, кто командир, лети-ка сюда.

Она выставила ладошку перед собой.

Сейчас же двое воробьёв перелетели к ней на ладонь, и давай клевать друг дружку да за перья щипать, пытаясь прогнать соперника.

— Прекратите! Как не стыдно, а-я-яй, — укорила их Лала. Воробьи тут же затихли. — Вот что. Назначаю вас на сегодня обоих командирами. Моими генералами. Прошу вас, берите свою рать, каждый ровно половину, облетите сей городок и передайте всем-всем птичкам и зверюшкам мою просьбу, почтение мне не выказывать. Им объясняйте, я незрима для людей, и если звери кланяются мне, то выдают моё присутствие. Понятно?