Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Да не за что. Не для меня, и ладно. За жертву было бы приятнее, но разве от тебя дождёшься. Только, Лала, ты что, в старушку хочешь превратиться?

— Да.

— Тебе может не понравиться результат, — многозначительно предупредил Рун.

— Не понравиться? — переспросила Лала с недоумением. — Неужто и старушку могут по попе шлёпнуть?

— По попе навряд ли, — покачал Рун головой. — А вот крепким бранным словцом одарить, это вполне. Ты же по дороге собираешься ходить? В сказке-то старушка в лесу ходила. А не в городе. Помешаешь лошади знатного господина, или просто кому. Ты натура чувствительная, горевать будешь, мне кажется. А могут и плёткой ожечь.

— Правда?! — пришла в полный ужас Лала.

— Очень маловероятно. Но всё же не исключено, — с сожалением поведал Рун.

— Какой мрачный у вас мир, — проговорила Лала растерянно и разочарованно. — Тогда конечно нет. Мне боязно.

— Жаль, зря монету потратили, — посетовал Рун. — Ну ладно, хворост для камина используем. Хоть какая-то польза. Слушай, Лала! А ты можешь меня в старика превратить?

— Тебя?

— Ага. Для меня бранное слово, как с гуся вода. А плёткой если вдруг, ну и подумаешь, полечишь меня потом да обнимешь понежнее, я даже в выигрыше окажусь.

— Тебя могу, — кивнула Лала. — Я, мой хороший, для тебя многое могу колдовать. Может даже больше, чем для себя.

— Вот и прекрасно. Только чтоб не навсегда. Не хочу быть старым.

— Навсегда я такое не умею, заинька. Я не богиня.

— Тогда давай. Колдуй. Без штрафа. Надо лишь, чтобы никто не заметил моё превращение. Я-то не незначимый.

— Нужно обняться. И так колдовать. Ежели рядом нету тех, кто тебя лично знает, милый, то всем будет всё равно.

— Отлично. Приятный способ превращения, — порадовался Рун.

Он шагнул к Лале вплотную и обхватил её руками. Смотрел на неё и улыбался. Лала вздохнула, как будто с облегчением, и тоже разулыбалась, глядя на него чувствами тёплыми исполнено. Глядела, глядела, и вдруг осветилась вся синим светом.

— Стань стареньким, суженый мой, — ласково произнесла она.

На мгновение сияние перешло на Руна. Волосы его тут же побелели до белоснежно-белёсых и поредели, лоб покрылся морщинами, черты лица укрупнились, с подбородка свесилась жиденькая белая-белая борода, одежда изменилась на плохенькую залатанную, тело словно усохло. И перед Лалой вместо молодца предстал старичок с доброй удивлённой физиономией.

— Ох, — выдохнул Рун. — Как странно. Прямо словно волной окатило. Ой, какой у меня голос. Я уже старый? И надето другое. Надо же.

Он захихикал весело, затрясшись от смеха. И слыша свой стариковский смех, захихикал ещё веселее, уставившись на Лалу смеющимися глазами. Она тоже разулыбалась:

— Даже старенького приятно тебя обнимать, Рун.

Он захихикал совсем уж безудержно:

— Во, жизнь пошла! Девушки бросаются на дедушек.

Лала рассмеялась, глядя на него. Отстранилась мягко.

— Ты очень симпатичный старичок, — сказала она, сияя.

— Спасибо, доченька, — перешёл на шамкающий скрипучий нарочито стариковский голос Рун. — Ой, спина моя, спина. Болит. Страх как.

Лала снова рассмеялась, захлопав в ладошки:

— Браво! Актёр великолепный.

— Вообще-то она и правда болит. Потому что девицы слишком на шею вешаются, — продолжил хохмить Рун.

— Рун, ну не смеши меня, а то животик надорву, — попросила Лала сквозь смех. — Какой ты весёлый будешь старенький. И добрый. Доброта прямо лучится из тебя, львёнок. Тебя очень будут внуки любить.

— Наши? — с юмором проронил Рун.

— Всё может быть, — загадочно улыбнулась Лала.

Рун посмотрел на свои руки с любопытством:

— Ох, какие сморщенные, да натруженные, да тоненькие. Надо же. Жаль, не увидеть себя. Хотя может это и к лучшему.

— Ты приятно выглядишь, мой хороший, — искренне заверила его Лала.

— Ой, у меня даже бородёнка, — удивился Рун, и снова захихикал. — Не хочешь меня за бороду оттаскать?

— Нет, что-то не хочу, — смеясь, отказалась Лала, а потом вдруг стала серьёзной, добавив с теплотой. — Хочу обнять ещё раз. Чтобы запомнить тебя таким.

— Ну, это я завсегда, — с готовностью отозвался Рун. Шагнул к ней и прижал к себе.

Они стояли, глядя друг на друга. Старенький Рун на неё весело и добродушно, юная Лала на него с ласковым интересом, словно изучая.

— Ну такой ты милый дедушка, — произнесла она наконец, разулыбавшись. — Так бы и расцеловала тебя, Рун.

— Дак я согласен, — сразу оживился он.

— Я знаю, — лукаво усмехнулась Лала.

— Знает она! Ты не смотри что я старенький. Я ещё о-го-го! — комично стал хвастать Рун, снова перейдя на нарочито скрипучий стариковский голос. — И мастак по части целований. Да. Как сейчас помню, лет эдак… девяносто тому назад был я с одной феей. А она как схватит меня, как прижмёт, как поцалует! Ох! А я её в ответ. Тут в обморок и упала, бедная, так горячо её поцаловал.

— Мечтай, мечтай, — засмеялась Лала. — У вас, дедушка, память уже не та, подводит. Не было такого.

— А вот и было, доченька, — возразил он, еле сдерживаясь, чтобы не захихикать.

— А вот и нет, дедушка.

— А вот и да.

— А вот и нет.

— Не спорь со старшими.

— А ну уйди, дед, чего встал на дороге! — раздался сердитый окрик.

Прямо на них надвигалась лошадь, везущая телегу. Рун поспешно отпустил Лалу и оттащил вязанку в сторону.

— Пойдём, родная, делом займёмся, — мягко сказал он. — Закончим, и тогда уж пообнимаемся. Где-нибудь в сторонке.

Час шёл за часом, а Рун всё бродил по городу, таская вязанку на плечах. Желающих помочь ему не находилось. Никто не обращал на него никакого внимания.

— Ох, спина моя, спина, — пожаловался он, остановившись. Сбросил хворост наземь. — Притомился я что-то, солнышко, сил нет уже. Старость не радость.

— Как странно, — растерянно и чуточку расстроено молвила Лала. — Я думала, быстро отыщется кто-то добрый. Что же, здесь вообще нет добрых людей? В сказках первый встречный в лесу помогал. А тут встречных… не сосчитаешь сколько. И ни один.

— Возможно дело как раз в лесе, — предположил Рун, утерев пот со лба. — Там понятно, что далёко идти старому человеку. А тут, вдруг у меня дом прямо за углом? Раз уже в городе, почитай и дошёл, всякий подумает. Да и у всех дела свои. В лес и из леса всё равно одной дорогой идут — коли по пути, отчего бы и не помочь. А может я недостаточно старо выгляжу?

— Да нет, вполне старенький. Надо тебе сгорбиться посильнее, любимый. И ходить ещё медленнее, еле ноги передвигать.

— Ладно. Так или иначе, удачно я отговорил тебя стать старушкой, — порадовался Рун. — Таскать вязанку столь долго тяжко. Даже мужчине.

— Если ты устал, давай бросим эту затею, суженый мой, — участливо предложила Лала. — Видно не судьба, что тут поделаешь.