Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Пойдём, родной, — прошептала она.

Происшествие с Тано сильно выбило Лалу из колеи. Она грустила, и объятия помогали приободрить её ненадолго и лишь отчасти . Рун предложил ей поспать хоть часок, она послушалась, легла, он держал её за руку, пока она засыпала, она улыбалась ему благодарно и ласково. Рун и сам был бы не прочь прилечь, но дела не ждут, пошёл помогать бабуле. Всё же более пол месяца отсутствовал, бродя по лесам. И не принёс ничего. Лес неплохое подспорье, зиму да весну потом гораздо легче пережить. Грибы можно сушить и солить, орехи прекрасно хранятся, как и некоторые лесные съедобные коренья, ягоды больше едят сразу, мясо они старались менять у деревенских на муку, сами-то пшеницу не садят, не растят, а хлебушка да пирогов хочется. В деревне много кто наоборот, не охотничает, до мяса же охочи все, оно сытнее других продуктов, от него легче работается. С обменом проблемы никогда не было, только приноси. Шкурки с радостью принимают у барона в качестве подати. Недаром бабуля никогда особо не пеняла Руну, что он в огороде мало ей подсобляет, тоже делом важным занят, ну и глаза деревенским реже мозолит, всё меньше конфликтов. А тут вот почти три недели, и ничего, никакой от него пользы. Правда козочка принесла им прибытка в 10 серебра, благодаря Лале, сумма немалая, с лихвой компенсирует все потери от столь длительного безделья. Но это не значит, что можно себе позволить и далее бездельничать. Жизнь у крестьян сложная, случится неурожай, наступит голод, и никакое серебро тебя не спасёт. Работать надо всегда. Рун как обычно озаботился в первую очередь тем, что бабуле делать не по силам или неудобно. Сейчас сперва забрался на крышу, посмотреть, где и почему течёт. Кровля — шутка непростая, а если ты не мастер-кровельщик, непростая вдвойне, а то и втройне. Когда нет очевидных для глаза повреждений, поди попробуй разберись, в каком месте она прохудилась. Благо в этот раз очевидное повреждение было, одна дощечка рассохлась и треснула, Рун решил, проблема именно в ней. Но менять пока не стал, отложил до завтра, чтобы шумом не беспокоить Лалу. Поточил обломком точильного камня инструмент огородный: лопату, серп, мотыгу. Потом раздумывал, окучивать картошку или ходить за водой. Выбрал первое, не хотел отлучаться со двора, отдаляться от Лалы. А то встанет, не увидит его, расстроится ещё сильнее. Часа полтора поокучивал, тут и Лала проснулась, прилетела к нему и сразу попросилась в объятья. Руну до сих пор было трудно привыкнуть, что обнимать её можно в каком хочешь виде, пусть ты в земле, грязный, а она в своём красивеньком платьице, но прижмёшь её к себе, и это не она замарается, а ты очистишься.

— Ну что, полегче тебе, милая? — спросил он добродушно.

— Полегче, — улыбнулась она. — Всё равно болит немножко. Сердечко. Но полегче.

— Смотри-ка ты, я снова чистый, — подивился Рун. — Даже из-под ногтей земля исчезла. Надо бы оштрафовать тебя немножко. За такие дела. Волшебство, как-никак. Без спросу.

— Такова природа фей объятий, суженый мой, — лукаво ответствовала Лала. — Я этим своим свойством не управляю. Если ты считаешь, оно нарушает наш уговор, это ты нарушитель. Не обнимай меня, и останешься в земельке.

— Ну, раз я нарушил, я могу и расплатиться, — невинно поведал Рун.

— И как же ты хочешь расплачиваться, заинька? — мило побуравила его глазками Лала.

— Известно как. Жертвами.

— Ах вон оно что! — с юмором произнесла Лала. — Не велика ли плата будет? За столь малюсенький проступок?

— Мне для тебя ничего не жалко.

— Спасибо, милый, — порадовалась Лала. — Только в чём же твоя жертва? Объясни, не пойму. По-моему это для меня жертва. А для тебя награда.

Рун посмотрел на неё с притворной серьёзностью:

— Вообще-то это будет мой первый поцелуй. С девушкой. Может я его берёг для будущей невесты. А подарю тебе. Но я щедрый, так и быть, забирай.

— Ой! — удивилась Лала без тени шутки. — А ведь верно. Выходит, это и для тебя жертва.

— Наивная ты, Лала, — усмехнулся Рун.

— Тебе всё равно, кому отдать первый поцелуй, Рун? — посмотрела она на него с растерянным недоумением.

— Он для той, что будет всех других дороже. А это ты, — сказал он просто.

— Спасибо, мой хороший, — просияла Лала счастливо.

— Да не за что.

— А помнишь, ты радовался, что я не фея поцелуев, — промолвила она с улыбкой. — Не хотел моих жертв. Напрочь.

— Глупый был.

— А теперь прям поумнел? — развеселилась Лала.

— Раз хочу. Выходит поумнел, — кивнул он, тоже улыбаясь. — Сейчас у нас всё наоборот. Для меня это дар. А для тебя жертва.

— Рун, это не жертва лишь для невесты по правде. А для невесты понарошку жертва. Для любой девушки, не только для меня. Пойми же, милый, — мягко попросила она.

— Да я всё понимаю, Лала, — заверил он со вздохом.

Они постояли немного молча.

— А бывают феи поцелуев? — полюбопытствовал Рун вдруг.

— Нет, мой котёнок. Если только в фантазиях у юношей, — отозвалась Лала с ироничным сочувствием.

— Жаль.

— А что, променял бы меня на фею поцелуев, коли встретил бы?

— Кто знает, — проронил он загадочно.

— Изменщик! — с деланным негодованием воскликнула Лала.

— Да не променял бы, не променял, — смеясь, поспешил оправдаться Рун. — Но жаль. Что ты не она. Как было бы чудесно.

— Да уж! — только и смогла вымолвить Лала, немного покраснев.

— Поработать бы мне ещё, солнышко моё, — испытывая неловкость, извиняющимся тоном проговорил Рун. — Может ты немножко… Ну… Посидишь, подышишь воздухом вон, на лавочке. Давно бабуле не помогал. А вечерком перед сном уж я тебя обниму. Надолго.

— Ладно, — сказала Лала добросердечно. И отстранилась. — Буду ждать вечерочка теперь. Очень. Только я не хочу сидеть просто, Рун. Чем мне помочь? Скажи, я помогу.

Рун призадумался.

— Я мужские дела делаю, для тебя они тяжелы будут, — поведал он. — Пойдём у бабули спросим. Она здесь командир.

Бабушка поодаль пропалывала грядки. Заметив приближение Лалы и внука, поднялась, разулыбалась умилённо, глядя на сияющее Лалино личико.

— Бабуль, Лала помочь хочет, — просяще обратился к ней Рун. — Дай ей работу, которую она сможет делать. Она городской житель, в огородах раньше не трудилась, ей всё внове тут.

— Да как же можно работать в таком платьишке, — покачала головой старушка. — В нём только во дворцах расхаживать, пожалуй. Отдыхай, дочка.

— Бабушка Ида, оно не может замараться. Я же фея, — приветливо произнесла Лала.

Старушка глядела на неё с полным недоумением. Рун взял с грядки горсть земли.

— Лала, можно я ей покажу? — предложил он.

Лала поняла, что он хочет, кивнула. Он размазал землю по её платью на животе.

— Батюшки мои! — поразилась бабуля.