Ингвар Нинсон - Красная книга [СИ]

— Борюсь, — скромно ответил герой.

— И как?

— Ну, — усмехнулся Хольмудр. — Как видишь. Пока не поддался.

— Нет, не в смысле, как успехи. В смысле, как борешься-то?

— А. Как борюсь? Ну что. Известно как.

Волчья Пасть любовно погладил лезвие своего меча.

— Волчий Клык!

— Очень приятно, — Ингвар кивнул оружию, не вполне представляя, как принято реагировать, когда представляют меч.

И ведь же много раз в сказках были герои с поименованным оружием. И Великан всегда рассказывал от лица этого героя, когда он оглашал имя своего клинка. А как остальные должны были реагировать, он не задумывался. Представлять свои клинки? Или молчать просто? Или аплодировать?

Воин убрал меч в ножны и достал из рюкзака кожаный тубус.

— У меня тут уши солёные хранятся. Хочешь посмотреть?

Это было просительное предложение коллекционера. И отказывать было нельзя.

— Конечно.

Хольмудр ловко достал свёрток из прочной кожи и развернул. Человеческие уши были составлены попарно — наподобие крыльев бабочки. Этот ужасающий ковёр из бабочек был целиком обработан какой-то бальзамической мазью. Уши не гнили. Под каждой парой стояла дата и пояснительная надпись. Ярлычок.

Большие и маленькие. Дочерна загоревшие и совсем бледные. Обветренные лопухи. Пельмени борцов. Тоненькие детские. Нежные девичьи. Розовые женские. Стариковские, с оттянутыми мочками. Многие имели следы проколов. При жизни люди носили серёжки.

— С-сколько же здесь?

— Девяносто девять пар! Я ещё думал, когда заказывал этот коврик, а удастся ли дойти до такой цифры. Удастся ли перешагнуть значимый трёхзначный рубеж. Видишь, в последнем ряду не хватает пары?

— Вижу, — с ужасом признался Ингвар, глядя на свободную петельку.

— Будет ровно сто убитых мной голубоглазых блондинов. Этого отродья внешнего льда! Ты заметил, что их становится больше? Их всё больше и больше? И чем дальше, я забираюсь на север, тем больше этих сволочей! Надо бы нам с ребятами охотничье угодье организовать.

— С ребятами? Так ты не один?

Хольмудр воспринял это как попытку умалить значимость его трофеев.

— Это я один сделал! Я! Самолично их всех убил! И самолично у всех уши подрезал. Конечно, сначала я глаза думал забирать. А только, как их сохранишь-то? Банка с раствором нужна. А она тяжеленая будет. И потом ни подписей не сделать, ничего. А тут у меня ушко к ушку. Видишь светлые косички? Это волосики их сволочные, жёлтенькие.

И действительно. Между ушами-крыльями были приторочены косички сухих и ломких человеческих волос, похожих на пучки соломы.

Ингвар думал.

С одной стороны оставаться с этим сумасшедшим было опасно.

Во-первых, их могли всё-таки выследить и схватить. Ингвар надеялся, что за человеком, убившим сотню людей, должны были бы идти не просто стражники из службы поддержки. А пущены наёмные кмети, охотники за головами, наконец, местные тиуны. Или даже викарии. И попасться в компании этого ухореза не хотелось бы.

Во-вторых, Ингвар уже встречал коллекционеров раньше. И мог с уверенностью сказать, что, если какому-то увлечённому собирателю для заполнения свёртка, знаменующего серьёзную веху в коллекции, не хватало ещё только одной вещи, то он приложит все усилия, чтобы раздобыть недостающий фрагмент.

В-третьих, он мог убить Ингвара только за цвет глаз. Среди его трофеев попадались косицы лишь немного светлее, чем волосы Нинсона. И когда рассветёт, парень может легко пересмотреть своё решение.

Всё это говорило в пользу того, что надо скорее убираться отсюда.

Но как было уйти?

Они не то чтобы подружились, но хотя бы как-то нашли общий язык. Хольмудр азартно хвастался трофеями. Делился планами. Ингвар напряжённо думал и не вслушивался в эти бредни, лишь краем уха ловя обрывки идей...

Про изгнание чужеродных и человеческому и звериному миру пришлых голубоглазых иноземцев. Или лучше сказать иномирцев? Про то, что всем бабам надо бы их золотые кудряшки выдрать, а ощипанные инь наполнить благородным семенем кареглазых наследников Лалангамены. Некоторые блондинки смогут плодиться нормальными темноглазыми и чернобровыми детьми. У таких будет ещё шанс дожить свой век в новом обществе, хоть и на правах полукровок. А остальные не больно-то им нужны.

... а попытка уйти нарушит их хрупкий мир. Волчья Пасть спохватится, что уши уходят. Да и сам выход в ночную чащу будет смотреться странно.

Хольмудр каким-то образом ещё не попался тиунам. Не попался девяносто девять раз. Вероятно, не попадётся и дальше. Значит, надо его остановить. Драться с ним честно — бессмысленно. Надо было просто уйти от него живым. И рассказать тиунам, как выглядит убийца и где они повстречались. К тому же, по всему выходило, что он не единственный в своём роде сумасшедший. Раз обмолвился, «нам с ребятами», то их ещё несколько человек, этих ревнителей чистотой крови.

Ингвар протянул Хольмудру фляжку с водой.

— Вот спасибо. Я возьму, да? А то я свою потерял где-то.

— Бери, — радушно улыбнулся Нинсон, стараясь не провоцировать сумасшедшего.

— Сейчас бы ещё вздремнуть, да?

— Ага, — согласился Нинсон.

Нинсон отогнал навязчивое видение соблазнительной картины: он обхватывает рукоять — аж почувствовал дерево в ладонях — и со всех сил бьёт спящего Хольмудра топором по голове.

Предложил:

— Ты ж только пришёл. А я уже отлежался чутка. Давай я первый покараулю.

Волчья Пасть бросил фляжку в свой узелок и ухмыльнулся, открыв страшный шрам над губой:

— Я бы с радостью. Мы с тобой преломили пищу, ты угостил меня водой. Я верю тебе парень. Да и девчонка у тебя смышлёненькая и юркая. Я таких как раз люблю. А ты, видать, не жадный. Это тоже хорошо. Но мне пора.

— Пора? Сейчас? Ночью?

За время разговора окончательно стемнело.

— Ну да. Обогрелся, перекусил и дальше побегу. Волчья жизнь она такая. Надо успеть, в этом деле вторых не будет.

— Куда успеть?

— Постой, так ты летуна, не видел что ли?

— Летуна? Летучего викария? Нет!

— Вот это просто оянеть! — выругался Хольмудр. — Он же должен был прямо над вами пролетать. Клять! Ладно. А ветер не менялся?

— Ветер? Нет. Кажется, не менялся. Что за летун?

— Да никто не знает! Я неподалёку был. Гляжу, в небе летун пронёсся. Я даже не уверен, что он падал. Низко-низко над лесом шёл. А что ему в такой глуши делать? Он же к центру острова летел. Там нет поселений. Только Чёрная Гора, где викарии собираются. Да только брешут всё. Викариям там, тоже делать нечего вдали от народа. Если там кто и собирается, так синеглазая всякая шушера.

— Так что летун? — Ингвар поспешил вернуть воина в русло разговора, пока тот не начал разглагольствовать о наполненных благородным семенем ощипанных инь.