Екатерина Близнина - Тень и её демон

Странное ощущение — оправдываться перед браслетом, который вдобавок еще и не верил ни единому слову. Я готова была заключить пари на все свои книги — Эсстель уже донесла папочке свою точку зрения на моё поведение. Удачный момент выдать противозаконную связь принцессы с князем Алишером был упущен из-за магического контракта, будь он неладен!

— Я что-то не заметил, чтобы ты пришла с повинной. Ты явилась, чтобы что? Сфабриковать алиби?

— Что? — слова были мне незнакомы.

— Ты прекрасно знаешь, что! Думала обмануть меня? Сказать, что слыхом не слыхивала о том, что кто-то залез в кабинет принцессы, чтобы украсть ее документы. Разумеется! Ведь весь вечер ты провела в моем обществе… Не держи нас за идиотов, Тень! Ты где-то рядом?

— Нет, мой король. Не уверена, что знаю, где я, — соврала я, с легкостью находя лазейку для того, чтобы обойти магический контакт. Подобные вопросы, без повелительного наклонения, я любила. — Но надеюсь, сумею найти здесь еду.

— Насмехаешься надо мной? Ты пожалеешь, если заставишь меня ждать слишком долго. И… — он помолчал, потом усмехнулся, — еда у меня тут тоже есть.

Несмотря на то, что мне почти пообещали часть роскошного королевского завтрака, я всё же заглянула на кухню. Причина проста. От места, где я находилась, было ближе добраться до кухни, чем до вершины Большой башни, где ждал Безумный король. И там мне точно дадут поесть, а король… у него своеобразные представления о наказании и поощрении.

На кухне меня мало кто узнавал спустя столько лет. Кухонные девушки переглядывались и перешептывались, когда я заходила спросить, не осталось ли чего-нибудь, что можно пожевать. Юные подмастерья в высоких колпаках, потешно сидящих на курчавых головах, обычно не упускали случая подойти и спросить о чем-нибудь максимально нелепом. Например, сегодня мне задали вопрос, почему я ношу только черную одежду, у меня что, траур? Я только улыбнулась в ответ и легонько надвинула мальчишке колпак на глаза, подняв в воздух облачко муки.

Давно прошли те времена, когда некая безымянная замарашка с мышиными хвостиками пряталась у печки, оттирая бесконечные кастрюли от нагара и жира смесью песка и печной золы. Да и люди, служившие здесь, уже поменялись. Суровый к поварятам и беспощадный к посудомойкам мастер Като однажды так перенервничал, что его хватил сердечный приступ. Его необъятная в талии жена, занимавшая второй по значимости пост на кухне, ушла вместе с ним — ухаживать за больным мужем. Я ничуть не скучала по ее болезненным щипкам и тычкам исподтишка. Следующий мастер не прослужил и полугода — король выгнал его без содержания из-за пригоревшей каши.

Ну а потом я уже не особенно следила за тем, что происходит в царстве грязных тарелок, ароматного пара и грубых окриков старших поваров, потому что подружилась со стариком Архивариусом, который присматривал не только за архивом, но и за Малой библиотекой до тех пор, пока не умер. Именно Архивариус научил меня читать, подсказал, что можно проводить дни и ночи в Малой библиотеке и помог увидеть цель, ради которой стоило жить.

«Уверен, милое дитя, ты найдешь способ разрушить проклятие. Сейчас ты для короля и принцессы вроде куклы на ниточках — всегда послушная и неживая. Но я вижу, что ты не просто говорящая игрушка. В твоих глазах есть свет. Собственный разум, если угодно, душа. Но она связана той самой магией, что лишает тебя воли противостоять их приказам. В книгах наверняка есть какие-то ответы. В книгах есть все».

Сердце защемило от острой боли. Если бы только Архивариус знал, сколько сотен, даже тысяч, нет, сотен тысяч страниц я уже ищу ответы — и не нахожу их даже в самых толстых книгах! Он сумел убедить меня, что на свете нет ничего, о чем бы не писали на бумажных страницах, но мне все труднее было верить в это. Может быть, мастер Королевского архива просто хотел подбодрить меня, а вовсе не вселять беспочвенную надежду? Может, он и сам не верил, что существует магия, способная освободить меня?

Я села на потемневшую от времени деревянную лавку, положила локти на такой же непритязательный на вид стол, и спрятала горячий лоб в холодных ладонях. Мне требовалось немного времени, чтобы прийти в себя и хотя бы кусок хлеба, чтобы усмирить дрожь в пальцах. Но я не успела даже попросить. Один из старших поваров с легким отчетливым стуком поставил передо мной тарелку с запеченными овощами. Я успела разглядеть накрахмаленный рукав и карман на груди с вышитой монограммой. Подняла взгляд и встретилась нос к носу с Рином.

— Привет, — он скованно улыбнулся. — Ты давно не заходила. Все ещё любишь запеченные овощи по моему рецепту?

Я взяла в руки вилку и наколола мягкий красный полукруг сладкого перца.

— Ты что-то путаешь. Это Эсстель любит овощи, — ровным голосом ответила я и отправила перец в рот.

Рин сморщил веснушчатый нос, точь-в-точь как делал раньше, чтобы рассмешить меня.

— Древняя кровь. Только не заливай, что тебя их проклятие не затронуло.

— На что спорим, что съем все мясо, которое ты найдешь здесь и сейчас? — с вызовом предложила я, продолжая уплетать вкуснейшие овощи. Только Рин и умел их так вкусно готовить, этого у него не отнять.

Рин вскинул густые рыжие брови в показном удивлении.

— Мясо только для простых людей, ты же знаешь. Для тех, кто ходит с серебряными волосами и фиолетовыми глазами у нас отдельное меню. Королевское.

Не переставая жевать, я взглянула на бывшего друга свысока, подражая манере высокородных.

— Много будешь болтать — пойдёшь на корм рыбам в Заливе. И на меня никто даже не подумает, — высокомерно процедила я. Рин фыркнул, но благоразумно заткнулся.

Браслет на руке вновь принялся сердито нагреваться. Его магия питалась от моего сердцебиения, поэтому я почувствовала, как, теплея, сталь начинает пульсировать. Я выругалась и быстрее заработала вилкой, торопясь проглотить все угощение до тех пор, пока раскалившийся браслет не начнет обжигать кожу. Рин всё понял и отошел, кивнув на прощание. Я проводила взглядом исподлобья его удаляющуюся спину.

Рин всегда всё понимал слишком хорошо, даже лучше, чем мне бы хотелось. Я никак не могла отделаться от ощущения, что и для него я была предсказуемой и послушной куклой на ниточках. С которой можно было поиграть немного, пока хозяин не видит, и бросить, да еще при этом в своих собственных глазах выглядеть благородным человеком. А что удивительного? Абсолютно все люди таковы. Их дружелюбие — это всего лишь ещё один способ манипуляции, хотя другие люди почти никогда не ведут себя дружелюбно по отношению ко мне, так что очень трудно было не поддаться обаянию улыбчивой физиономии с веснушками.

Несмотря на то, что у меня могли возникнуть серьезные проблемы, если позволю людям думать, что они могут безнаказанно плохо обращаться со мной, я не смогла всерьёз его возненавидеть. Он по-прежнему был дорог мне этой своей манерой смешно морщить нос и отпускать непочтительные реплики относительно наших правителей.