Екатерина Медведева - Стеклянное, оловянное, деревянное

Ванда вязала перчатки и думала. Вот стоит на пригорке дом. В саду созрели вишни. Через сад течёт ручей, в нём водится форель. Можно рвать вишни, ловить рыбу, переходить ручей по скользким белым камням, играть в прятки или делать красивых длинноволосых куколок из одуванчиков, которые растут на пригорке и в саду. Можно — было бы, если бы у Ванды была сестра. Сестра — это мечта Ванды. Вероника не в счёт, потому что она на 10 лет старше, никаких общих интересов. Ещё есть братец Виктор, на три года старше. Но у него на уме только холсты, грунтовки, кисти из беличьей шерсти и прекрасный вид, который открывается из окна Ванды в 5 часов утра: рассвет над рекой.

После того, как Ванда стала на ночь запирать дверь в свою комнату, Виктор надулся, заявил, что она лишила мир гениального пейзажа и что ему, Виктору, не о чем говорить с человеком, который не видит в словах «постель» и «пастель» принципиальной разницы. Сейчас Виктор сидит где-нибудь у реки — он обещал прабабушке картину «Камыши под ивами» или что-то похожее, повесить над камином в спальне. А Ванда вяжет прабабушке нитяные тонкие перчатки — три пары, под цвет трём любимым прабабушкиным платьям: белые, розовые и голубые. Прабабушка не любит мрачные тона. Сегодня вторник, подумала Ванда, прабабушкин день рожденья завтра, в среду. Но нет сил сегодня усидеть дома, и Ванда — перчатки уже довязаны — решила сходить к прабабушке, узнать, какой заказали торт и все ли гости смогут завтра прийти. Прабабушка живёт недалеко — спустись с пригорка, по дороге набрав букет ромашек, пройди по Вечерней улице мимо аптеки и Школы хороших манер, за банком сверни на бульвар Подснежников, и вот — двухэтажный старинный дом. Над дверью золочёными буквами вывеска: «Антикварная лавка». За прилавком в маленькой комнате стоит Котик, сын директора банка. Причина, по которой Котика привлекли не мешки с деньгами, а пыльные полки, забитые шкатулками, канделябрами, серебряными часами и подзорными трубами, проста: Котик поэт. Он глядит на гобелены, камеи, табакерки, курительные трубки, прялки с инкрустацией — и представляет себе какой-нибудь средневековый замок, гобелены на стенах, а в кресле у камина — конечно, прекрасная принцесса, она прядёт золотую пряжу и с тоской глядит в огонь. А кто же курит трубку? Естественно, злой король. Он держит принцессу взаперти, только почему, Котик не знает, не успел ещё нафантазировать, мешают посетители. Одному понадобился портсигар с секретным замком, другому — бронзовая ваза, третий ищет серьги для невесты, и Котик зовёт прабабушку: драгоценности продаёт только хозяйка. Ванда тихонько проскользнула внутрь. Котик помахал ей рукой, прабабушка улыбнулась и подмигнула.

— Вот эти серьги — золотые бабочки, усыпанные бриллиантами, понравятся вашей невесте, — сказала прабабушка.

— Она не… не любит насекомых, — пробормотал покупатель.

— Тогда возьмите эти рубины в круглой оправе, просто и элегантно.

— Они слишком крупные, — покупатель вытер платочком потный лоб.

— Может быть, жемчуг? — прабабушка раскрыла очередной футляр. — Очень редкие розовые жемчужины, и к ним ещё колье.

— Не надо колье! — испугался покупатель. — Я просил только серьги, самые обычные.

— А какого цвета глаза вашей невесты? — спросила Ванда. — Подберите в цвет.

— Глаза? — растерялся покупатель. — Вот уж…при чём тут…я даже и не… Ванда прошла в соседнюю комнату, где всё было забито старинными вещами. Котик сидел в бархатном потёртом кресле и вертел в руках яшмовую кошечку.

— Как торгуем? — спросила Ванда.

— Так себе, — сказал Котик. — За неделю продали три вещи: набор мельхиоровых кофейных ложечек, белый веер…

— Тот красивый белый веер, разрисованный драконами? — огорчилась Ванда. — А я хотела с ним позировать для семейного портрета.

Японский зонтик с цепочкой хоть остался?

— Остался, — сказал Котик.

— А что ещё продали?

— Спичечницу, — сказал Котик. — Ты просто так пришла или родители прислали?

— Просто так, — сказала Ванда. — Дома скучно, не с кем поиграть.

Вот если б у меня была сестра…

— Твоя заветная мечта, — сказал Котик и поглядел на напольные часы, заигравшие бодрый марш. — Всё, магазин закрывается. В комнату вошла прабабушка.

— Ну и жадина, — сказала она.

— Какие серёжки он купил? — спросила Ванда.

— Никакие, — прабабушка покачала головой. — Пошёл в ломбард, там сегодня распродажа бижутерии. У нас для него слишком дорого. Не завидую его невесте, бедняжка.

— Прадедушка вернулся? — спросила Ванда. Потому что прадедушка редко бывал дома, он ездил по разным городам и деревням, иногда даже за границей, и привозил удивительные и редкие старинные вещи для продажи.

— Нет ещё, — прабабушка лукаво улыбнулась. — Я обмолвилась при нём, что мёрзну по вечерам. Уверена, он ищет мне в подарок что-нибудь уникальное вроде платка из драконьего пуха.

— Разве такие бывают? — спросил Котик.

— Идите ужинать, — рассмеялась прабабушка. — Я сделала ваши любимые картофельные блины. Они ели втроём в уютной прабабушкиной кухне за круглым столом, покрытым жёлтой скатертью, а тарелки были ярко-синие, и ромашки Ванды стояли в красивой белой вазочке. Прабабушка рассказывала про завтрашний праздник. Торт бабушка испечет просто огромный, он будет пропитан лимонной водкой, начинен орехами, цукатами и кусочками ананаса, а сверху полит шоколадом и посыпан кокосовой стружкой.

Внутри, как всегда на прабабушкин день рожденья, спрячут золотую монетку. Кому она достанется — тот может быть уверен, что сбудется его самое заветное желание. Ванде монетка не попадалась ещё ни разу. Вечером Котик провожал Ванду домой. Над ними зажигались звёзды, веяло запахом роз — вокруг каждого дома в городе был сад с фруктовыми деревьями, лужайкой, беседкой и непременно розами.

— Забыл тебе показать, — сказал вдруг Котик. — Вчера убирался в кладовке у твоей прабабушки, вот смотри, что выпало из старой расходной книги.

— Фотография, — сказала Ванда. — Ой, да это же я… Но с кем это?

Я не знаю у нас в городе девочки с такими длинными волосами… Нет, это не я, у меня нет такого платья… Она перевернула фотографию. На обороте выцветшими фиолетовыми чернилами было написано: «Вирулина и Якобина».

— Тебе знакомы эти имена? — спросил Котик.

— Вирулина — это моя мама, — сказала Ванда. — А второе — нет.

Можно, я возьму эту фотографию?

— Ты знаешь… — Котик помолчал. — Не обижайся, но я хочу оставить её себе. Эта длинноволосая девочка — она такая…сказочная… Когда я смотрю на неё, красивые стихи так и лезут в голову. У меня никогда раньше так хорошо не получалось…