Екатерина Каблукова - Его чужая жена

В ее глазах отчаяние смешивалось с обидой. Руперту захотелось протянуть руку и погладить ее по щеке, ощутить пальцами тепло алебастровой кожи, а потом любить так истово, как это только возможно.

— Пожалуйста, доверьтесь мне! — Он почти умоляюще смотрел на девушку.

Дениза вздрогнула. Лицо Руперта вновь было очень близко, она ощущала его дыхание на своей щеке. Виконтесса прикрыла глаза, опасаясь, что выдаст себя взглядом. Все это было неправильно, но она не хотела поступать правильно.

— Хорошо. Я приеду, — прошептала девушка еле слышно.

Лорд Сен-Клер снова улыбнулся:

— Тогда до встречи! Я оставлю Тори вам.

— Если вам так удобнее. — Она все еще сомневалась, что у нее хватит смелости прийти.

— Мне так спокойнее. — Он склонился над ее запястьем, нежно коснулся губами прохладной кожи и быстро вышел прочь.

Дениза стояла у дверей, пока Тори не прибежал и не сел у ее ног, требуя внимания. Очнувшись от своих мыслей и обнаружив, что все еще прижимает к груди руку, которой касались губы Руперта, девушка слегка покраснела.

— А, ты еще здесь? — Тони вошел в комнату. Его брюки были испачканы пеплом. — Скажи, чтобы подали ленч на террасе, в столовой просто воняет!

— Это паленая щетина, — механически отозвалась жена.

— Щетина? — Виконт налил себе в бокал бренди.

— Кабаньи головы. Они висели на стенах, если помнишь. — Дениза направилась к дверям. — Тебе не следует столько пить.

— Ты же отказываешь мне и что мне остается?

Виконтесса натянуто рассмеялась:

— Неужели Ханна тебя не развлекла?

— Кто тебе сказал? Руперт?

Дениза улыбнулась:

— Мне не нужен твой кузен, чтобы понять, где ты пропадал всю ночь, Тони. Я прекрасно знаю всех арендаторов. Да и тебя тоже.

Он отпил из бокала:

— Только не начинай свои упреки!

— Не беспокойся. — Девушка прикусила губу, понимая, что теперь у нее наверняка хватит смелости прийти вечером в бухту. — Ты не интересуешь меня больше.

Виконтесса собиралась выйти, но муж кинулся к ней, схватил за руку.

— Это все-таки Руперт? Скажи мне! — потребовал он.

Дениза посмотрела на него, стараясь не выдать себя. Пальцы мужа стискивали ее запястье, точно клещи. Тони был достаточно силен, чтобы придушить жену.

Тори сердито заворчал, оскалив зубы, но виконт проигнорировал его. Дениза холодно посмотрела на мужа, пряча страх за презрением.

— При чем тут Руперт?

— Он — твой любовник! Именно поэтому он и приехал сюда, верно?

— Тони, это даже не смешно! Ты уже бредишь! Тебе пора перестать пить!

— Не указывай мне, что делать! — Виконт зло тряхнул жену за плечи.

Тори коротко тявкнул, призывая магию, и лицо виконта исказилось от боли. Застонав, Энтони поспешил выпустить девушку. Она отошла и усмехнулась:

— Древние клятвы на крови очень сильны, не так ли, Тони?

— Убирайся, — прохрипел он, ковыляя и затем падая в кресло.

Дениза не стала ждать повторного приказа и направилась в свою комнату. Тори, бросив на скрючившегося виконта многозначительный взгляд, поспешил следом.

Время тянулось и тянулось. Чтобы не попасться на глаза мужу, Дениза предпочла не выходить к ленчу, предоставив Энтони зло бродить по дому в одиночестве.

Не доверяя часам, весь день виконтесса просидела у окна, следя за солнцем. Молли, обеспокоенная поведением госпожи, несколько раз заглядывала в спальню, но была отослана прочь.

Наконец ярко-золотистый диск начал клониться к верхушкам деревьев. Дениза надела свою амазонку и вышла через черный ход, предназначенный для прислуги. Стараясь держаться в тени, чтобы не быть замеченной из окон дома, девушка проскользнула на конюшню.

Лошади встретили ее приветственным ржанием. Улыбнувшись, Дениза прошла к знакомому стойлу, но Ласточки там не было. Не было и соломы, используемой обычно для подстилки.

— Джек! — Виконтесса слегка растерянно окликнула одного из мальчишек-конюхов, убиравшего стойло напротив. — А где моя лошадь?

— Ласточка-то? — Тот почесал за ухом, отчего отцовская кепка криво сползла на глаза. — Так это… господин виконт продал ее…

— Продал? — Дениза невольно ухватилась за деревянную опору, разграничивавшую стойла. — Как? Кому?

— Кажись, Граффалдам. У тех дочка давно на нее глаз положила, да вы же помнить должны!

Дениза действительно помнила истеричную девицу, которая почти месяц донимала ее просьбами «продать серую лошадку», Дениза вежливо отказывалась, ссылаясь на то, что не может продать имущество без согласия мужа.

Девушка прикрыла глаза, пытаясь смириться с неизбежным. Конюх посмотрел на госпожу с сочувствием: в доме уже ходили слухи об истинном отношении хозяев, и Джек на самом деле был на стороне виконтессы, хотя ее отказ ублажать мужа расколол арендаторов Сен-Клеров на два лагеря. Старшее поколение осуждало вольнодумство женщины, в то время как более молодые сочувствовали виконтессе.

— Ну, может, новая хозяйка будет хорошо обращаться с вашей Ласточкой, — неуверенно заметил конюх, стремясь успокоить хозяйку.

Она с горечью посмотрела на него:

— Ты сам-то в это веришь?

— Не-а. — Джек помотал головой и философски заметил: — Но ведь вы все равно ничего не можете поделать, верно?

— Верно. — Дениза еще раз вздохнула. — Оседлай мне вороного.

Это был достаточно резвый конь, хотя его нельзя сравнивать с Ласточкой. Конюх замялся:

— Но его милость запретил вам подходить к любой лошади, кроме Тора…

— Что?! — Это было уже оскорблением.

Тором звали толстого белого мерина, как правило запрягавшегося в телегу. Под злым взглядом темных глаз Джек поежился, но повторил распоряжение виконта.

— Джек, — процедила Дениза, — если мне сейчас же не поседлают вороного… — Она оборвала себя, прекрасно понимая, что муж может выместить злость на слугах. — Впрочем, я сама это сделаю!

Парень с облегчением выдохнул.

— Спасибо, ваша милость, — с чувством произнес он и, подмигнув, добавил: — Уздечки и седла висят в амуничнике — третья дверь налево.

— Да, я знаю.

Сборы заняли немного времени, и вскоре Дениза уже мчалась через парк к воротам. Выехав за ограду, она выслала коня вперед и чуть пригнулась к шее.

К ее удивлению, вороной полетел, широко стелясь над вереском, жесткая грива колола лицо, ветер свистел в ушах. Солнце катилось к горизонту все быстрее и быстрее, и Дениза невольно погоняла коня, опасаясь, что Руперт устанет ждать.

Но лорд Сен-Клер ждал. Вылетев на холм, девушка увидела стреноженного гнедого. Сам Руперт находился в бухте. Он стоял на песке и с ленивым интересом смотрел на вспыхивающие над огромными волнами молнии, рокот волн смешивался с глухими раскатами грома. Гроза бушевала где-то над морем, ветер доносил ее отголоски, швыряя в лицо соленые брызги.