Людмила Макарова - Мудрец и корона

— На самом деле, мое полное имя Диам-Ай-Тер.

Вполуха слушая Дашины излияния, он сосредоточенно разглядывал обочины дороги и первосортную российскую грязь под ногами.

— Не я нарушил границу, которой лучше бы оставаться нерушимой. А самое неприятное, что и не ты. Я же сказал, есть еще одна заинтересованная сторона, и хорошо, если одна… Далеко отсюда до проезжей дороги?

— Километров семь-восемь, — машинально ответила Даша и подняла на Демайтера сухие глаза. — Все, что происходит — это какая-то иррациональная жуть. Я понимаю, ты мог сто раз меня убить, если бы хотел. И все равно… Мне так страшно!

— Иди по страху, — Демайтер крепко взял ее за руку. — Когда он повержен, он над тобой не властен.

И прежде, чем Даша успела в очередной раз испугаться, впереди показалась серая лента шоссе. В мгновение ока Даша перешагнула восемь километров грунтовки и затравленно оглянулась на уходящую в лес дорогу. Пыль стояла столбом, словно по дороге проскакал кавалерийский полк с огнеметом. Даша выдернула руку из горячей руки мага, втянула носом воздух с отчетливой примесью гари и чихнула.

Демайтер чуть сдвинул брови, отчего высокий лоб расчертили еле заметные вертикальные морщинки и уставился на шоссе отсутствующим взглядом.

— Как канатоходец над факелами… — пробормотал он и словно очнулся. — Поищи другой способ добраться, Даша. Если он есть — я бы предпочел не рисковать здесь понапрасну. Что ты скажешь?

— Что я скажу? — переспросила она и яростно потерла нос, обожженный перегретой пылью. — Да чтобы я ни сказала, ты все равно до них доберешься! Если у меня есть магические способности, из-за которых я во все это влипла, пусть они уже хоть как-то проявятся! — Даша замолчала, проглотила комок и исподлобья посмотрела на спутника, который начинал терять терпение. — Значит так… Ловим маршрутку до города, я бросаю дома лишнее барахло, и едем к отцу в огород на шестнадцатом автобусе до конечной. У меня других способов нет. Отойди на обочину.

Даша прошла к самому краю асфальта, стащила рюкзак, поставила его на землю и, выглядев на горе желтенький микроавтобус, уверенно вытянула руку, держась другой рукой за раму «Ермака».

Асиана посмотрела в черное безмолвие ночного океана, грустно улыбнулась и покачала головой. Как давно это было. Детский страх — такой наивный и искренний, и щемящий ужас, когда считалочка останавливается на тебе, а подружки по келье с визгом разбегаются за колонны от слетающихся со всех сторон духов замка. А та, которой выпало водить, замирает на балконе под полной луной и прячет жизнь глубоко-глубоко, так, чтобы бесплотные тени не услышали ни стука сердца, ни горячего вздоха. И не учуяв живого человека, принялись водить вокруг бесшумный хоровод…

Она сделала ошибку. Стремясь занять место Великой Матери сестра Асиана-Ал-Мерита выполняла одно поручение за другим, в фанатичном служении увидев путь восхождения. А между тем, для того, чтобы ступить на него, пересекать призрачные границы Темных миров было вовсе не обязательно. В клановом замке оказалось куда больше возможностей сделать карьеру.

К тому времени, когда Асиана поняла, что устраивает Великую Матерь в качестве боевой машины и дипломатической единицы, но никак не ближайшей соратницы или возможной преемницы, бывшие подруги уже оделись в шитые серебром шелка и водрузили на головы диадемы советниц первой лиги. Они обзавелись союзницами. Послушницы младших ступеней благоговели перед ними. Боевые маги клана, не задумываясь, отдали бы полжизни за их благосклонный взгляд, а за ночь с советницей — не колеблясь, лишили бы жизни не только себя, но и весь отряд, находившийся в подчинении. Асиана безнадежно упустила момент. Теперь она могла сколько угодно швырять в безвинные глаза проклятых интриганок собственные заслуги. Это не помогло бы ей ни на йоту продвинутся вверх…

Патриарх любого из кланов имел право распоряжаться судьбами подчиненных как душе угодно. Когда стало понятно, что Асиана исполнила древнее пророчество, гласившее, что однажды главой клана станет хозяйка Мозаики, Великая Матерь, не пожелала сдавать пост добровольно и замуровала в покоях новоявленную претендентку. Естественно, Асиана не собиралась умирать там от обиды и старости. До высшей ступени в клане она все-таки дослужилась. Это позволило ей пойти ва-банк и потребовать рассмотрения дела в Коллегии королевских кланов, которая, как вскоре выяснилось, покупалась с той же легкостью, что и суды простых смертных. Настолько несправедливого приговора Асиана не ожидала. Разумеется, она знала, на что шла. Долгими ночами ожидания ей не раз снился Карамант. Но чтобы Коллегия отмахнулась от Мозаики и связанного с ней пророчества, начертанного на самом древнем из свитков, хранящихся в библиотеке кланового замка…

С рассмотрением дела тянули три месяца. Все эти дни Асиана, если не лежала в прострации — бросалась на стены в бессильной ярости, оставаясь пленницей в родном доме, куда так неистово стремилась вернуться. И все это время ее постоянно травили или морили голодом. Советницы первой лиги с редкостным упорством и воодушевлением находили все новые способы умертвить конкурентку, которая явилась с затерянных во мраке рубежей СКМ и ни с того ни с сего предъявила права на святая святых — диадему Великой Матери.

В очередной раз покрываясь липким потом после скудного ужина, Асиана только кривила губы в болезненной усмешке. Никто не мог перечеркнуть ее связь с замком. Высшая магия королевского клана по-прежнему хранила каждую из сестер от гибели, голода и болезней. В отличие от людей замок признавал ее права и заслуги. Он оставался ее молчаливым собеседником — единственным, кому отверженная сестра могла пожаловаться на вопиющую несправедливость.

Спустя три месяца Коллегия королевских кланов, прикрываясь пухлыми томами законов, бросила Асиану на растерзание начальницы и ее ближайшего окружения.

Советницы выкурили Асиану из покоев, устроили на нее облаву и загнали в тупик. Она всерьез прощалась с жизнью, чувствуя, как останавливается в груди сердце, а кожа дымится от смертельных заклинаний. Потрепанные черные невесты уже праздновали победу, когда под ноги Асиане упала с потолка прозрачная капля, которую в азарте умерщвления никто из высокопоставленных дам не заметил. С грохотом обвала кристалл горного хрусталя развернулся в темном каземате, проглотил вскрикнувшую от неожиданности самозванку и провалился сквозь каменный пол.