Анна Степанова - День середины лета [СИ]

— Моя работа безупречна! — самодовольно перебила лекарка. — Можешь быть уверена: вздумай я снять защиту — и ты узнала бы девочку еще у стен Храма. Но я, конечно, не собираюсь этого делать…

— Еще бы! — язвительно поддакнула Слава. — Твой мастер-то ее с другого конца Империи почует! И я даже представить боюсь, ЧТО ИМЕННО он может тогда сотворить!

Мила заметно напряглась.

— А вдруг он мне спасибо скажет? — зло огрызнулась она в ответ.

— Хорошо, если от этого "спасибо" ты не подохнешь в мучениях, — мрачно посулила Слава. — Есть вещи, в которые лучше не соваться…

— Ты просто злишься, что я вернула ее!

— Ну не знаю, ЕЕ ли? Меня-то зверушка твоя не узнала…

— Рано еще, — Мила даже усмехнулась, успокоено и чуточку злорадно. — Вот рассеется завеса на памяти… Дай только время…

— Зачем? — вздыбилась женщина. — Может, лучше убрать девчонку прямо сейчас? Или доложить сегодня же о твоих фокусах?

— Не боишься убивать-то? — жрица уже была сама невозмутимость. — Призраком она о причинах смерти молчать не будет…

Слава скривилась, признавая ее правоту.

— А докладывать… Если считаешь, что нынче подходящий момент…

Цветистые ругательства стали Паучихе ответом. Госпожа высокий мастер изволила ныне злиться. Очень злиться! Да что уж там — она была в бешенстве!

Но не могла не признать своего перед Милой поражения…

— Рассказывай, — сердито прошипела она, усаживаясь на пол напротив лекарки.

Та улыбнулась, светло да блаженно, будто сама богиня, сошедшая к храмовому алтарю, а не безумная тварь, давно растерявшая даже намек на человечность.

— Ты знала, что талантливому целителю достаточно лишь капли крови, чтобы проведать все о любом существе? — заговорила со святой, отрешенной мягкостью. — Древние жрицы из Храмов Судьбы умели так много! Им по силам было даже изменить плод в материнской утробе по образу и подобию всякого, живущего иль умершего… Потому и принято с незапамятных времен среди посвященных сжигать мертвецов: никому, на самом деле, не охота опять столкнуться с давно почившим врагом, господином, наследником…

"Или мертвой любовницей…" — мысленно закончила за ней Слава, передернувшись от отвращения и ярости. Дьяволы, она ведь точно знает, что тело тогда сожгли!..

— Я выведала об этом в Пещерном Храме, из воспоминаний плененного в камне, — не замечая состояния соратницы, продолжала рассказывать Мила, — но решила не говорить никому, даже моему мастеру, — со странной улыбкой она качала головою в такт словам. — Огнезор ни за что не оставил бы в моей памяти настолько опасное знание… Не доверял… уже тогда…

Жрица на миг примолкла, задумчиво, даже чуть удивленно, — и вдруг лицо ее исказилось, а тихий голос взвился визгливым криком.

— ДУМАЕШЬ, НЕ ЗНАЮ, ЧТО ВЫ ВСЕ МЕНЯ С ТРУДОМ ТЕРПИТЕ?!

Слава вздрогнула, но хмуро промолчала, позволяя собеседнице самой взять себя в руки.

Или не взять…

Глаза женщины на всякий случай мазнули по воткнутому в пол кинжалу. Если безумица все же перейдет грань, долгом темного мастера будет устранить проблему…

— О, не волнуйся! — проследила за ее взглядом Мила. — Я еще далека от края… Мне есть пока кому служить. А бог, как известно, не всегда любезен и добр к своим адептам…

Слава поморщилась, испытывая к чужой болезни лишь брезгливость и ни капли сочувствия.

— Теперь-то вы видите меня насквозь, знаете о моем безумии и терпите его, пока я полезна… — с пугающей улыбкой продолжала мягко говорить жрица. — Но тогда… Тогда лишь ахарская старуха понимала, в чем дело. И вышвырнула меня из своих учениц спустя всего пару месяцев, стоило мне только разобраться с основами ритуала. Знаешь, почему? — она хихикнула, уставившись перед собой пустым взглядом. — Я тайком проводила опыты на нерожденных детях ее соплеменниц! — призналась полушепотом, заговорщицки округляя глаза. — О, не делай такое лицо! Ничего значительного! Тому поменяла пол, этому — цвет волос или глаз… Одну малышку даже сделала одаренной — правда, случайно лишила ее голоса. Но надо же мне было на ком-то все проверить! — лекарка опять заулыбалась, выжидающе посмотрев на собеседницу, будто прося одобрения.

— Потом старуха поймала меня, — так и не дождавшись, продолжила с мрачной досадой. — Я даже не успела увидеть появления "своих" деток на свет! Пришлось возвращаться сюда и практиковаться на столичном сброде… — она затараторила быстрее, полностью уйдя в свои мысли, горячечно засверкав глазами. — Вначале была горничная из богатого дома. Господин вышвырнул ее, как только следы их общего греха стали слишком очевидны… Эта дура хотела утопиться — и я подобрала ее на набережной да заперла в одном из брошенных домов, чтобы никто не смог помешать в моих опытах. Трусливая идиотка принималась вопить, стоило ей увидеть меня, хотя боли я не причинила ей ни разу! — теперь на Милином лице брезгливость сменялась раздражением, а пальцы нервно бегали, теребя блестящие каменные четки. — Но хуже всего то, что я просчиталась с этой коровой: срок был слишком большим, превращение прошло неудачно. Ребенок родился раньше положенного — и оказался уродцем. Мертвым уродцем, к счастью…

Она поморщилась, не скрывая досады — как морщилась всегда, когда путала ингредиенты в зелье или ставила на бумаге кляксу.

— Тельце я сожгла, — завершила сухо. — Матери стерла память и отвела к ближайшему борделю. Там-то, наконец, посетила меня здравая мысль нанять для своих нужд шлюху…

— Где ты взяла кровь Насмешницы? — хмуро перебила Слава ее жутковатую, даже по меркам Гильдии, исповедь.

Мила расцвела самодовольством.

— Из венчального медальона, — лукаво пояснила она. — Мастер сам позволил мне в него заглянуть, когда учил искусству Разума. Я ведь была любопытна — и очень-очень просила…

— Что ж, славненько поработала… — слова черноглазой, против воли, сочились ядом и горечью. — Душу, я так понимаю, уже привязала? Иначе не цепляла бы на свое творение столько амулетов… И когда успела только?

Она просто размышляла вслух, совсем не ожидая от Милы новых откровений. Но та вдруг осклабилась пуще прежнего, заважничала, вздернув подбородок да расправив щуплые плечики.

— Угадай, моя слишком умная подруга! — предложила с заметной ехидцей.

— Я тебе не подруга, — привычно огрызнулась Слава, недобро поглядывая на нервное мельтешение Милиных пальцев. — Для связывания нужен был медальон — а это не та вещь, которую Огнезор отдал бы кому-либо, даже на время… Значит, ты его стащила ненадолго, причем так, что ОН о том до сих пор не проведал. Мне на ум приходит только одна возможность…

— Ну? — нетерпеливо, словно подгоняя Славу, подалась вперед жрица. — И какая же?