Анна Степанова - День середины лета [СИ]

Где-то внутри дома оглушающе бамкнул корабельный колокол.

— Весьма изобретательно, — хмыкнул Илан, но замолк под странным взглядом наставника.

Таргел же отступил и весь напружинился. И появления хозяев ждал теперь с таким напряжением, словно не, знал к чему готовиться — то ли к счастливым объятиям, то ли к смертельной схватке…

Ожидание, между тем, затягивалось.

Наконец, громко лязгнул засов, тяжело скрипнули петли, дверь медленно приоткрылась — и пышная черноволосая красавица в цветастом домашнем платье выглянула на крыльцо. Брови ее грозно хмурились, пальцы поигрывали большим кухонным ножом с легкой умелой небрежностью, намекая любому незваному гостю, как быстро в ее мозолистых руках может стать он весьма смертоносным. С подозрением, но без особого интереса, метнула она взгляд на лекарку и юного лорда, а затем разглядела-таки за их спинами Таргела — да застыла вдруг, окаменела, даже о своем "клинке" позабыв.

— Пустишь нас в дом, Смела? — шагнув вперед, мягко улыбнулся ей мужчина. И почудилась Илл'е в его голосе печаль и (странное дело!) робость.

— Не ожидала увидеть тебя, Ог…

— Таргел, — быстро перебил светловолосый. — Здесь я только под этим именем.

— Как скажешь, — безразлично кивнула женщина. — Но и меня теперь по-другому кличут…

— У нас гости, родная? — послышалось из дома.

Плечистый, отчаянно рыжеволосый мужчина протиснулся на крыльцо, тут же руки опустив хозяйке на плечи. Обвел чужаков недоуменным, но вполне приветливым взглядом.

— Почему в горницу не зовешь? Нехорошо, Сола, — попенял мягко, с ничуть не скрываемой нежностью.

Таргел впился в него каким-то горьким взглядом.

— Позову, куда ж я денусь, Рыжик, — хмыкнула женщина, неохотно отступая. — Знакомцы мои, как-никак, из самой столицы…

Тень пробежала по лицу у рыжего, улыбка вмиг стала блеклой, а пальцы на плечах у Солы сжались крепче.

— Что ж… заходите… — пригласил он с заминкой. — Раз из самой столицы — должно быть дело серьезное…

Таргел первым шагнул в полумрак негостеприимного жилища. Его воспитанник тоже не стал топтаться на пороге. С подозрением взглянув на мрачную хозяйку, Илл'а нехотя последовала за ними. Застыла у двери, давая себе время осмотреться.

Снаружи казалось, что домик просто обязан быть темным и неуютно-тесным. Крохотная "горница" вполне эти опасения подтверждала: низкий, давящий свод, кое-как выбеленный известкой; слишком маленькие, глубокие окошки, едва пропускающие дневной свет. Грубо вырубленный прямо в стене очаг, две каменные скамьи, застланные сплетенными из сухих водорослей циновками. Вместо стола — каменная же глыба, ровно отесанная да отполированная до гладкости… На ней ни скатерти, ни вышитых полотняных дорожек, хотя ниши для домашней утвари по стенам зашторены пестренькими занавесками, столь же уместными в этой тяжеловесной, мрачной келье, как и легкомысленное цветастое платьице на хозяйке, сверлящей незваных гостей ласковым взглядом палача…

И тишина в этом склепе стоит почти мертвая. Толстые стены не пропускают снаружи ни шороха. Не слышно ни свистящего ветра, ни рокота волн, ни оживленного галдежа рыбацкой деревни — только слабый звук капающей воды из сумрачного дальнего угла, словно в пещере…

С изумлением разглядела там Илл'а выдолбленную в полу глубокую чашу, куда из трещины в стене мерно капала вода.

— Родник, — заметив ее интерес, тихонько пояснил Таргел.

— Собственный источник воды — удобно при обороне, — глубокомысленно добавил Илан. Не понять — то ли всерьез, то ли в насмешку…

Лекарка от его слов поежилась.

— И что, наставник, это и есть обещанная тобою ванна? — не унимался, между тем, юноша. Говорил вроде и шепотом, но слишком громким, уж никак не учтивым.

У Таргела даже рука дернулась — отвесить наглецу подзатыльник. Но он сдержался, лишь сердито поджал губы.

Зато хозяйка их дала волю гневу. Нож звонко брякнул по столу, зазвенело лезвие по камню, заставив Илл'у от неожиданности подпрыгнуть.

— Твой юный спутник просто блещет воспитанием! — желчно процедила Сола, когда эхо от звона умолкло. — На какой столичной помойке ты его подобрал?..

Илан оскорблено зашипел, а Таргел сухо, чуть злорадно рассмеялся.

— О-о, как же я забыл! Позволь тебе представить, Сола, моего воспитанника — высокородного лорда Илана!

Лицо Солы на миг опять застыло — и теперь Илл'а почти уверена была, что так эта странная женщина выражает свое удивление. Неужто, имя этого балбеса столь знаменито?..

— Весьма польщена знакомством! — наконец, язвительно проговорила хозяйка. И даже дернулась в каком-то шутовском поклоне, заставив юного лорда досадливо скрипнуть зубами. — Ану-ка, Рыж, приготовь его высокородию купальню, пока я покажу нашим гостям комнату для "постояльцев"!

Брови ее рыжеволосого супруга недоуменно поползли вверх — видать, сегодняшние жёнины странности и ему оказались в диковинку. Но мужчина лишь улыбнулся, чуть виновато и немного растерянно. А затем сдвинул одну из занавесок, обнаружив в нише неприметную дверцу — и тут же скрылся из виду, быстро и бесшумно, словно призрак.

Илл'у же вновь пробрало ознобом…

— Еще больше стал на прадеда похож, — проводил рыжего задумчивым взглядом Таргел. — Я не хотел приводить беду в твой дом, Сола, — проговорил тихо, переводя взгляд на черноволосую женщину.

И та от его слов вся будто смялась.

— Извини за резкость, — понурилась виновато и устало. — Я испугалась, что он может узнать…

— Я ведь обещал, что он меня не вспомнит, — перебил светловолосый с мягкой укоризной. — Могла бы мне и поверить!..

— Тяжеловато у меня с доверием, — вздохнула нелюбезная хозяйка. — Уж прости, но что есть — то есть…

Не желая продолжать разговор, она двинулась прочь — в ту же нишу, где исчез ее супруг.

— Идете? — бесшумно отворила дверцу.

Неровным синеватым светом плеснуло в полумрак комнаты — яркий масляный фонарь горел на крюке сразу у входа. А за порогом начиналась узкая лестница — куда-то вниз, в рыжие глубины скалы.

Илл'а невольно попятилась.

— Не любишь подземельев? — шепотом спросил Таргел, мягко сжимая в теплых пальцах ее похолодевшую ладонь.

— Не люблю, — согласилась девушка.

— Придется потерпеть, — подтолкнул он ее вперед. — Не бойся: там внизу просторно и вполне уютно. Пещерам под домом уже несколько тысяч лет — морские воды, вымывшие их, давно отступили. Здесь долго обретались жрецы-молчалники (многие безмолвные ритуалы от них и пошли). Расширили и обустроили свое пристанище — правда, вкусы у них были весьма аскетичные… Но, говорят, Императорские Горячие Купальни на Мишме — их рук творение, так что не теряй надежды…