Светлана Волкова - Сожженная земля [СИ]

Уверенно, но при этом мягко Люс раскрыл ее бедра и склонился к девственному лону. Кончик языка коснулся горячей влажной плоти. Нащупал самую чувствительную женскую точку и стал водить языком вокруг нее. Девушка сладко застонала и погрузила пальцы в кудри любимого мужчины.

— Люс… Как же хорошо…

Ее страстный шепот возбудил мужчину так, что дольше сдерживаться он не мог. Он накрыл Серену своим телом, прильнул щекой к ее щеке, а своим членом — к ее лону, источавшему сок. Направил рукой член внутрь, поглаживая головкой вход во влагалище, но не торопился входить, давая любимой привыкнуть к себе. Он не сомневался, что до него Серена не знала мужчин.

Она посмотрела ему в глаза, предвкушая долгожданное соитие. От этого взгляда он окончательно потерял рассудок.

Серена вскрикнула, когда он вошел в нее. Терпкая боль первого проникновения, первого принятия любимого мужчины… Люс провел языком по ее губам.

— Любимая… девочка моя… только моя…

Он начал двигаться так мягко, как позволяло ему ненасытное желание. Серена ответила на его нетерпеливый поцелуй. Аромат и вкус любимого, его плоть внутри ее лона, сладкая, томная боль… Она почувствовала, что ее сознание уплывает в запредельные дали, где нет ни мира, ни ее самой. Лишь единое целое с мужчиной — самым желанным на свете. Застонала — хрипло и глубоко. Мышцы лона сжались, стиснув мужской орган, тело Серены выгнулось и содрогнулось в сладострастном спазме. Люс двигался в такт вибрациям ее тела. Его возбуждение достигло пика. Он хрипло выдохнул и изверг семя. Серена ощутила горячую влагу его любви к ней. Она стала женщиной, а Люс — ее мужем. Сейчас и до конца их дней.

Третья пара молодоженов провела эту ночь в нежности, любви и доверии. По сути, они давно считали себя мужем и женой — столько испытаний довелось перенести вдвоем. Они твердо знали, что друг в друге обрели надежную и крепкую опору. Сегодня они просто узаконили отношения перед обществом. Но и для них настал новый этап. Сбылась заветная мечта Артана: король Конар признал Магическую Академию, а ему вручил ответственность за нее. А Беделин — теперь уже леди Артан — предстояло поддерживать и разделять ответственность с мужем.

Люс и Серена наконец обрели друг друга; Келитана и Лаэ — признание общества, право любить друг друга открыто, безопасность и защищенность своих отношений, которые веками осуждались на Ремидее. Для Артана и Беделин сегодняшняя церемония стала подтверждением их выбора, наградой за верность и преданность друг другу.

Была во дворце семейная пара — не молодожены, зрелые супруги, — которой приходилось нелегко. Шемас и Калема переживали кризис. Днем они долго спорили. Калема не могла простить мужу, что он не сказал ей о таланте дочери. Она плакала и уговаривала его бежать. Мысль о том, что ее дочь станет ведьмой, пугала Калему сильнее, чем перспектива жить в изгнании, подобно преступникам.

— Кема, ласточка, куда бежать?! Я — государственный преступник. Мне вынесен смертный приговор. Ты хочешь прятаться и скитаться? Я не хочу такой участи для своей жены и дочери. Но если ты хочешь попросить развод, я отпущу тебя. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Чтобы пятно моего имени не легло на тебя. Ты заслуживаешь быть свободной.

Услышав это, Калема разрыдалась. Она бросилась на шею мужу.

— Прости меня, Шаса! Какая же я дура! Я могла потерять тебя. Я боялась, что тебя казнят. Но ты жив, ты со мной… И только это важно. Прости, что говорю глупости. Я не хочу развода. Не хочу быть счастливой без тебя. Я поеду с тобой на Меркану. Что бы ни ждало нас, мы будем вдвоем. А если эта ведьма не сдержит обещание и попробует разлучить нас с Дарой, я выцарапаю ей глаза!

— Все будет хорошо, Кема… Мы вместе. Только это важно, — повторил Шемас вслед за любимой.

В соседней спальне Дарина крепко спала и видела странные сны. Мир, одновременно похожий и непохожий на тот, где она жила. Мир, где люди без магии добирались с одного материка на другой на огромных железных машинах, отправляли другие машины на дно океана или за пределы неба, разговаривали друг с другом из разных концов света. Убивали друг друга чудовищным оружием, которое падало с неба грибом огня и поражало все живое медленным мучительным разложением. Это был страшный и жестокий мир. Еще более жестокий чем тот, что Дарина знала. Но во сне девочке было жутко интересно наблюдать за ним, исследовать его, погружаться в него. Во сне она была не пятилетним ребенком, а опытной, зрелой душой, которая многое видела и понимала.

Керф Брогар упорно сопротивлялся Вязи. Нити, оплетавшие его и Верейн, день ото дня росли, уплотнялись, раскалялись. Бывший разбойник уже не мог игнорировать непреодолимую потребность в девушке. Но и поддаться чувству не желал. Керф вел себя, как строптивый жеребец, сопротивляющийся жестокому всаднику. С той разницей, что всадник существовал лишь в его голове.

Когда он и Верейн вернулись с церемонии, он вальяжно развалился в кресле.

— Твои подружки утверждают, ты — глина в моих руках. Станешь всем, чем я пожелаю. Я желаю раскованную женщину. Чтобы она умела и любила ублажать мужчину. Ты слишком нежная. Слишком робкая и невинная. Я хочу смелую любовницу, Вери. Активную. Давай, стань ею для меня.

Фея стояла посреди комнаты, опустив руки, не в силах сделать и шагу к своему Избраннику. Словно на нее нашел ступор.

— Они все выдумали? Ты навсегда останешься такой бестолковой и застенчивой девицей? Я все должен делать сам?

По щекам Верейн покатились слезы. Керф скрипнул зубами. Вот чего не хватало Эйтане, чтобы разозлить его по-настоящему. Она хотела, чтобы он был жесток с ней, причинял ей боль. Но ни разу не заплакала. Она набрасывалась на боль с жадностью хищницы. А эта девочка, такая беспомощная, такая зависимая от него, вгоняла его в бешенство одним выражением лица.

Керф вскочил с кресла, ухватил фею за талию, опрокинул на постель. Отомстить, отыграться за несвободу, за непрошеные чувства, за то что сковала, привязала к себе, не спросив его самого… В это мгновение перед ним словно разверзлась незримая воронка и завертела его в круговороте чувств и ощущений Верейн. Неслыханная нежность, открытость, желание доставить удовольствие, сделать приятно… Непонимание, как. Страх перед своей неопытностью и неумелостью. Уязвимость. Готовность принять все, что исходит от мужчины. Разделить все его переживания. Впустить его в себя целиком, какой он есть. Без условий, без претензий. Просто быть рядом и принимать. Ни капли желания властвовать, манипулировать исподтишка, заставлять делать то, что выгодно лишь ей. Искренняя, чистая, бескорыстная страсть. Ни следа обладания.