Свати Тирдхала - Полночный тигр [litres]

Эша снова вспомнила, как увидела Кунала в последний раз.

Почему солдаты его схватили? Следы говорили о борьбе.

Она предположила, что он попросту не выглядел солдатом, ибо не носил доспехов. Но, судя по глубине следов, она могла также утверждать: тот, кто схватил Кунала, следил за ним с расстояния.

Эша пошла быстрее, дыхание сбивалось, пока она пробиралась сквозь джунгли так быстро, как только могла. Вдалеке она уловила слабые звуки и притормозила, схватившись рукой за болевший от напряжения бок.

И все это – ради солдата. Будь у нее капля здравого смысла, она бы его отпустила. Он наверняка был в хороших руках, находясь в родном окружении, к тому же удрал, как только получил такую возможность.

Эша потрясла головой и уперлась ладонями в колени, делая остановку, чтобы перевести дух.

Но его лицо в ту секунду, когда она смотрела… отчего он вернулся? Только поэтому она не махнула рукой на него и все связанные с ним сложности.

Она должна узнать ответ на этот вопрос и на следующий: видел ли похититель их вместе? Это жизненно важно.

Если их видели, придется позаботиться о свидетеле.

Она не для того трудилась как проклятая эти десять лет, чтобы позволить джансанскому вояке узнать тайну ее личности. Узнав, что копия гибкого меча была изготовлена в Крепости, Эша решила, что убийство генерала должны были организовать изнутри. Тот, кто забрал Кунала, мог видеть ее и мог раскрыть эту тайну не тому человеку.

Звуки усилились, и Эша различила отдаленные голоса – один из них принадлежал Куналу. Она на цыпочках направилась туда, прячась за кряжистыми стволами махагониевых деревьев [15] Махагониевое дерево, махагони, свитения (лат. Swietenia mahagoni) – вечнозеленое дерево семейства мелиевых высотой до 15 м. Древесина очень высоко ценится, используется для изготовления дорогой мебели и украшений для интерьера. . Ветви самого большого дерева нависали над танцующими язычками пламени впереди, и Эша вскарабкалась на него, понимая, что так получит более выгодную точку обзора.

Ее сердце загремело, точно небесный барабан, когда она, подбираясь все ближе, уловила последние слова – о том, что солдаты Вардаана охраняют девушку.

Молодой солдат заговорил о дхарканских женщинах, и кровь Эши мгновенно вскипела, ей захотелось спрыгнуть вниз и вонзить кинжал ему в глотку. Он выглядел как новобранец-дурачок, выполняющий первую миссию, однако Эша знала – такие могут быть самыми опасными, готовыми доказывать свою ценность.

Голос Кунала поднялся, упрекая солдата, и это удивило ее достаточно, чтобы удержать руку от удара.

На сердце потеплело. Может, солдаты могут меняться.

Она наблюдала за Куналом, сидевшим в углублении под большим баньяном. Его лицо лишилось живости и превратилось в маску.

Он напоминал саму Эшу, но от этого часть ее стала еще печальнее. Кунал уже был вынужден скрывать свою кровь от мира. Харун вырос, наслаждаясь своим оборотническим даром, и никогда не смотрел на него иначе, чем как на благословение. Если бы Реха нашлась, Куналу по крайней мере было с кем поговорить обо всем.

Реха.

Все снова смешалось, едва Эша снова вспомнила слова солдата.

Драгоценный груз Вардаана был девушкой. А что, если?.. И когда Эша сложила все факты, то почувствовала, как грудь сдавило намертво.

Кровавая крепость отыскала Реху.

Это единственный ответ, который объяснял происходящее.

Поиск, продление перемирия, солдаты, отозванные от границ. Вардаан был уверен в себе, поскольку нашел единственную вещь, которая гарантировала ему власть над Джансой, – утерянную принцессу Реху.

Она была жива. И король-самозванец заточил ее в Гвали.

Эша потрясла головой, чтобы мысли прояснились. Кунал сказал что-то, но она прослушала, и теперь говорил молодой солдат:

– Я пошел служить не для того, чтобы стоять на часах и слоняться по городкам, – заявил он, уставившись на остальных.

– Даже самые волнующие путешествия по долгу службы могут превратиться в каторгу. Лакша, Кунала и меня послали разыскать Гадюку, – усмехнулся парень с мягким голосом. – И погляди, где мы сейчас.

– Разве послали не четверых, Амир? – поинтересовался новобранец, ерзая в доспехах.

Другой парень – Амир – кивнул.

– Был еще один. Ракеш. Он тоже старше тебя. Из нашей группы.

Солдат из Фаора, Лакш, подал голос.

– Кстати о Ракеше, не в курсе, что с ним произошло, Кунал? Последнее, что я слышал в лагере, – он отправил записку, где сообщил о том, что нашел Гадюку. Ты шел в том же направлении. Тебе не случалось с ним видеться после нашей встречи в гарнизоне?

Эша навострила уши, сердце снова загрохотало. Кунал знал этого солдата. Судя по выражению лица, даже очень хорошо.

Безобидный вопрос, однако Кунал мог погубить себя несколькими неверными словами.

Похоже, Кунал понял, в какую деликатную ситуацию угодил. Между бровями наметилась морщинка, которую Эша заметила, – и понадеялась, что другие упустили из виду.

– Я столкнулся с Ракешем недавно. Он хвастал, будто нашел Гадюку, и никому проходу не давал в городе, – ответил Кунал. Эша слегка выдохнула. В каждой хорошей лжи должна присутствовать изрядная доля правды. – Я проследил за ним, и Гадюка в конце концов нашел нас в лесу.

Шумный вздох – она не поняла чей, – но Кунал преуспел в привлечении их внимания.

– Почему ты сразу же нам этого не сказал? Каким он был? Гадюка? – спросил Амир с расширившимися от изумления глазами. – Он – человек?

Лакш издал лающий смешок.

– Конечно, Гадюка человек. Кунал ведь сидит тут живехонький, верно? – Его умные глаза сузились. – Так скажи, Кунал, каким же образом тебе удалось выбраться оттуда невредимым?

Кунал подавил возрастающую неловкость.

Ему нужно верить в эту историю, иначе никто другой не поверит. Нельзя раскрывать связь Гадюки с Клинками; по крайней мере это он должен Эше.

– Это было непросто. Гадюка привел нас в засаду Клинков, Ракеша и меня победили и схватили, поскольку мы оба слишком увлеклись соревнованием друг с другом. – Он постарался казаться сокрушенным. – Клинки нас схватили, и я с трудом сбежал. Насколько мне известно, Ракеш до сих пор в клетке.

Саран заговорил.

– Он жив?

Кунал кивнул.

– Думаю, да. Но не знаю, сможет ли выбраться живым.

– Ты же выбрался, – просто сказал Лакш. Ужас на секунду сковал сердце Кунала, но он сохранил на лице отсутствующее, невинное выражение.

– Это так, – тем же тоном подтвердил Кунал. – Я не такой глупец, чтобы в открытую носить джансанские доспехи и хвастать направо и налево своей удалью. Я оделся как горожанин, и именно им Клинки меня и посчитали после бегства Гадюки. Кем-то, попавшим в плохое место в плохое время.