Джефф Уилер - Изгнанница Муирвуда

— …прибыл бы быстрее, но на улице столкнулся с каким-то мужланом. Я потерял шляпу, уронил саквояж… Подумать только, какая наглость! Хорошо, что саквояж у меня прочный, леди Шилтон, пузырьки все целы, и пробки на месте. Если бы этот наглец разбил мне пестик, я бы потребовал, чтоб его повесили!

— Довольно, Микаэль. Вот ваша пациентка. Это леди Майя, королевская дочь. Это Микаэль, целитель из Биллербека.

Целитель оказался крупным, широким в кости мужчиной лет сорока с необъятной талией и редеющими рыжеватыми волосами.

— Польщен знакомством, леди Майя, — произнес он и поглядел на нее, прищурившись.

Майя почтительно наклонила голову и сделала реверанс, гадая про себя, уж не затем ли леди Шилтон принесла ей платье, что хотела скрыть от целителя дурное обращение со своей пленницей. Но нет, это было бы слишком цинично, подумала Майя и прогнала от себя эту мысль.

Целитель поставил на пол саквояж и потер руки.

— Холодно у вас тут. И как вы только не мерзнете? Ну-ка, ну-ка, приготовлю-ка я вам тинктуру от такого рода недомоганий…

Бормоча себе под нос, он взялся за саквояж. Сидя на краю кровати, Майя смотрела, как целитель доставал разнообразные снадобья, хмурился, щурился, клал по щепотке того и этого в ступку, которую водрузил на столик у кровати. Все это время леди Шилтон стояла рядом, явно не зная, чем себя занять.

— Немного теплой воды, мадам, будьте любезны, — попросил аптекарь, оглянувшись на нее чрез плечо.

Леди Шилтон кивнула и вышла. Аптекарь поднял какой-то флакончик, изучил его содержимое и, не переставая бормотать, капнул несколько капель в снадобье.

— Наглец, каков наглец, — бормотал он себе под нос, ничуть не нуждаясь в собеседниках. — И здоровый, что твоя стена. Я и сам не из маленьких, да где ж тут устоять! Так и сел наземь. А этот злодей только посмотрел и пошел себе — нет бы встать помог, спросил, цел ли я. А теперь синяк будет. — И аптекарь осторожно потер пострадавшее место.

Вернулась леди Шилтон. Аптекарь с улыбкой принял у нее из рук чашку, пересыпал растертые в ступке ингредиенты в воду и перемешал извлеченной из саквояжа палочкой ибмиря.

— Было бы неплохо подсластить патокой, — улыбнулся он, — но сработает и так. Пейте, леди Майя. Вам станет лучше.

Майя взяла у него чашку и выпила настой. Он был горьким и жег горло, но на вкус был вовсе не так противен, как она ожидала. Она выпила половину чашки, и тут живот снова скрутило судорогой.

Майя поспешно поставила чашку на столик и зажмурилась от боли.

— Спазм? — спросил аптекарь. — Пейте, пейте. Надо немного выждать. Когда лекарство достигнет желудка, вам станет легче. А я пока побуду с вами.

Леди Шилтон потрогала лоб Майи тыльной стороной руки.

Мучительная судорога в животе стала еще сильнее.

— Мне плохо, — простонала Майя, и тут ее желудок восстал.

— Вы побледнели, — озабоченно нахмурился аптекарь. — Вы сегодня ели?

— Только хлеб, — с трудом ответила Майя, обеими руками схватившись за живот. Она поняла, что ее сейчас вырвет.

— Дайте тазик! — вскричал аптекарь, хватая полупустой таз, в котором Майя недавно мылась. Таз подоспел как раз вовремя: Майю стошнило. Она вцепилась в край тазика, и ее стало выворачивать. Боль раскаленными кинжалами терзала желудок.

Перед глазами плясали цветные пятна. В висках гудела тупая боль. Во рту стоял странный меловый привкус. Пришел новый спазм, и Майю стошнило еще раз. Боль в животе то ослабевала, то вспыхивала с новой силой, тянула и отпускала, словно канат, который перетягивают два матроса.

— Микаэль, что с ней? — возвысила голос леди Шилтон.

— Не знаю, — растерянно ответил аптекарь. — Я никогда такого не видал.

— Что вы ей дали?

— Самое обычное средство, я всегда его использую. Обычно приходится немного выждать, и вскоре боль ослабевает. Однако я никогда не наблюдал такой реакции.

В ушах у Майи звенело, голоса слышались как через толстый слой ваты. Хлеб покинул ее желудок, но есть ей не хотелось. Ее тошнило так, словно она стояла на палубе корабля в бушующем море. Застонав от боли, Майя прижала к животу тазик, не обращая внимания на его зловонное содержимое.

— Селена! Селена! — закричала леди Шилтон в открытую дверь, и на лестнице затопали чьи-то ноги. Комната закружилась вокруг Майи. Во рту поселилось жгучее ощущение. Дышать было трудно.

— Что вы ей дали, Микаэль? Что вы ей дали?

— Обычное болеутоляющее! Средство от болей в животе, это не рвотное!

— Да, миледи, — произнес женский голос. — Что случилось? Ой, Майе плохо?

— Принеси еще один тазик. Скорее! Бери большой! Ну же, Селена! Что происходит, Микаэль?

— Я не знаю! Я никогда такого не видел! Я не могу лечить болезнь, которой не знаю!

Атмосфера в комнате приобретала отчетливый привкус безумия. Вокруг бегали и кричали. Рассудок медленно покидал Майю, голоса то звучали совсем близко, то уплывали куда-то вдаль. Ее стошнило еще несколько раз, но почти впустую — вышло лишь немного желчи и слюны. Мышцы живота ныли от непрекращающихся спазмов. Звон в ушах мешался с топотом и криками.

Майя упала на постель, хватая ртом воздух. Мало-помалу боль ослабела, прошла и бившая девушку дрожь. Придя в себя, Майя обнаружила, что ее укутали в несколько одеял и тело ее мокро от пота. Она с трудом приподняла тяжелые веки.

Медленно-медленно стали появляться негромкие голоса. Один из них был новым, Майя его не знала.

— Благодарю вас, целитель. Этого довольно. Башмачник и валериана. Благодарю вас. Вы можете идти. Я доложу о случившемся канцлеру Крабвеллу.

— Доктор Виллем, клянусь, я сказал всю правду, — плачущим голосом оправдывался Микаэль-целитель. — Я не давал ей ничего такого, чего не дал бы собственным дочерям.

— Благодарю вас, целитель. Довольно. Можете идти.

— Вы полагаете, это яд? — прошептал, отшатнувшись, Микаэль. — Я не травил ее! Клянусь своей душой, не травил! Леди Шилтон, вы же знаете, я бы ни за что!..

— Разумеется, мастер Микаэль, — ответила леди Шилтон. — Я не дам вас в обиду. Вы служили моей семье много лет. Доктор Виллем, так вы полагаете, что дело в яде?

— Я доложу обо всем канцлеру, — сурово повторил врач. — Ступайте. Оба ступайте.

— Она пошевелилась! Майя! Ты меня слышишь? — спросил голос леди Шилтон.

Майя пробормотала что-то утвердительное и потерла глаза, пытаясь открыть их.

— Скажи доктору, Майя. Скажи ему, что я…

— Довольно, мадам! — рыкнул врач. — Вон!

Аптекарь и леди Шилтон поспешно прошагали вниз по лестнице. Голоса их становились все тише.

Врач оказался крупным мужчиной с широкой, похожей на бочонок грудью и венчиком седых волос вокруг блестящей от пота лысины. Он сидел на табуретке у постели Майи — раньше табуреток у нее в комнате не было, должно быть, это леди Шилтон приказала принести. Сложив на груди толстые руки, врач сурово пророкотал: