Джефф Уилер - Изгнанница Муирвуда

Майя коснулась его плеча.

— Не скажу.

— И вот поэтому я не могу без свободы. Я вечно куда-то скачу, что-то ищу, брожу повсюду. И ты будешь иметь такую же свободу. Я не стану тебя ограничивать. Да и не мог бы, даже если бы захотел! Прошу только об одном: сделай для меня то же самое. Не привязывай меня к тряпкам, горшкам и перинам. Я не могу без свободы.

Майя сложила руки на коленях.

— Вот уж это сколько угодно. И я тоже люблю ездить верхом. И еще охотиться с соколом и стрелять из лука.

— И бродить по диким горам, — лукаво улыбнулся он. — Знала бы ты, как я тебе завидую. Я буду рад, если ты пойдешь со мной. Мы ведь связаны с тобой неразлучно — твоим именем и моей кровью.

— В каком смысле?

— Я же говорил тебе, что читал книгу графа Дэйре. Он был могущественным правителем, великим бойцом и мечником. А у меня, по-моему, Дар вести войну. Я вечно изобретаю новые тактики и военные хитрости. Дэйре не смог только одного: добиться руки своей возлюбленной. Марсианы, в честь которой ты получила свое имя. Не кажется ли тебе, что нас… связала сама судьба? Я — потомок графа Дэйре. Ты — потомок Марсианы Прайс, пусть и не по прямой линии.

Он открыто посмотрел ей в лицо.

— Я должен просить тебя еще об одном одолжении.

Майя не знала, что отвечать.

— О каком?

Он опустил взгляд. Корабль тяжело раскачивался с боку на бок. Пол каюты внезапно накренился, и Майю сбросило с табурета прямо на Кольера. Девушка вспыхнула от смущения, однако, когда первое потрясение схлынуло, не удержалась от смеха. Кольер засмеялся вместе с ней.

— Ну и силища у этих волн, — сказал он и помог ей сесть, придерживая за талию.

Все еще смеясь при воспоминании об их нечаянном объятии, Майя опустилась на табурет и прижала руку к сердцу. Голова у нее шла кругом.

— Теперь мне почти страшно признаваться, — улыбнулся Кольер, протянул руку и коснулся ее плеча там, где на нем лежало клеймо. От его прикосновения в сердце Майи поднялась черная волна. Разум начало заволакивать пеленой. Закружилась голова. Ослабли ноги. Отчаяние нахлынуло волной, и она молча закричала: «Нет, нет! Уходи!»

Кольер, — прошептала она и попыталась оттолкнуть его руку, но безуспешно. Он держал крепко, и от его прикосновения притаившееся внутри Майи существо начало просыпаться.

— Я скажу одну последнюю вещь. Я должен тебе это сказать. Майя, во всех книгах о Бесчисленных, об ордене Дохту-Мондар и о хэтарах — даже в книгах моих предков, — говорится одно и то же, — его рука сжалась крепче, и клеймо запылало, словно в огне. Страх Майи боролся с тошнотой. Поле зрения ее начинало сужаться, словно она падала в черный колодец. Тьма подступала, и Майя держалась из последних сил.

«Нет! Не смей! — кричала она существу, жившему в ее теле. — Не тронь его! Ты его не получишь! Он мой! Он мой муж!»

— Что с тобой? — спросил Кольер. — Ты побледнела. Тебе плохо?

«Нет! Не надо, уходи! Нет!»

Но внутри у нее уже поднималась волна силы.

— Не предавай меня, Майя. Забудь обо всем, что я тебе наговорил. Об этом я должен был сказать прежде всего и сказал бы, если бы не испугался. Хэтара всегда предает того, кого любит. Не люби меня, Майя. Если ты предашь меня, я этого не вынесу…

Сквозь заволакивающую все вокруг пелену Майя едва могла разобрать его слова. Ей удалось сбросить его руку со своего плеча, но было уже поздно. Она теряла себя, сознание по крохам покидало ее. В голове у нее грохотало, будто в бочке, которая упала с телеги и катится, катится под гору, подпрыгивая на камнях. Так значит, Кольер уязвим, думала она, и в сердце у нее рождалось злобное торжество, дикая радость.

Последним усилием она вцепилась ему в камзол, схватила, подтащила к себе. Глаза у него расширились — ему было страшно.

— Ударь меня! Ну же! Сильнее, так, чтобы я потеряла сознание! Свяжи, заткни рот кляпом! Прошу тебя, Кольер! Я не могу ее удержать! Пожалуйста!

— Ее? — шепотом спросил он и попытался вырваться. — Но я ни за что… тебя…

— Прошу тебя! — в отчаянии выговорила она, и тут могучая рука смахнула остатки ее сознания, и разум оставил ее тело.

«Он мой!» — ликующе закричал голос внутри нее.

«Не смей! Я тебе не позволю! Ты его не получишь!»

«Разве можешь ты мне что-то не позволить? Ты моя дочь. Сиди смирно, мышка. Я пожелала, и я возьму».

«Не надо!» — простонала Майя с мукой на лице.

И тьма сомкнулась над ней.

Аббатство Крюи падет. В одном из портов Отландии, в городе, который будет построен на острове и где аббатство Дохту-Мондар явит себя в том облике, какой оно приобрело в наши дни, нессийцы соберут огромную флотилию, настоящую армаду. Помни, о правнучка, что флотилия эта создана не затем, чтобы нести войну в королевства. Нессийцы узнали о земле, куда привело нас державное яблоко. Имя этой земле — Ассиника. Нессийцы следили за дальними берегами и наконец решили вторгнуться в Ассинику и уничтожить оставшихся там мастонов. Да будет тебе известно, что не все уплывшие мастоны вернулись в семь королевств. Горстка храбрецов осталась в Ассинике, чтобы хранить тамошние аббатства и беречь королевство, которое мы построили в этой земле спасения, мира и покоя. Когда ты будешь читать эти строки, мастоны Ассиники уже позабудут о том, что такое война. Они ведут жизнь мирную и покойную, а потому нессийцы без труда перережут их, если им не помешать. Эрешкигаль жаждет отмщения. Вернувшись в Прай-Ри, Коморос и Дагомею, твои предки должны были отстроить аббатства и исполнить Клятву Муирвуда. Во имя этой цели должны быть возрождены обряды Сокровенной Завесы, сначала в Муирвуде, а затем и в прочих аббатствах. Но аббатства твоей страны вот уже несколько поколений стоят недостроенными, и потому мои потомки не в силах воззвать к Истоку и войти за Сокровенную Завесу. В твоем поколении этого не случится. Но вспомни о своей внучке. Вспомни о ней и спаси ее в тот час, когда она придет, чтобы убить тебя.

Постель была мягка и уютна, в раскаленной жаровне потрескивали угли, и Майя решила, что может сесть. Сорочка под убогим платьем промокла от пота, волосы липли к коже. Серо-зеленая ткань манжета то проступала со всей четкостью, то расплывалась перед глазами. Воспоминания путались у нее в голове. Все случившееся казалось сном. Или то и был сон?

Он начался с топота башмаков на лестнице. «Это воспоминания. Это не по правде». Мысли текли вязко. Майя не понимала, где она. Девушка сползла к кровати, подошла к Двери, прислушалась. Топот близился — словно множество людей шли к ней, и грохот их шагов сотрясал стены. Майя заломила руки — ей было страшно. Раздался повелительный стук, и дверь открылась. Только бы проснуться! Надо проснуться! С ней что-то происходит, но изменить это не в ее силах. Она была как листок, упавший в ручей, уносимый течением.