Мария Лунёва - Твой шёпот в Тумане [СИ]

Вульфрик отвернул ткань и достал один из трёх ножей. Покрутив их в руках, провёл пальцем по узору рукоятки.

— Хорошая работа, видна рука мастера.

Мне стало очень приятно.

— Они украдены? — а вот этот вопрос смутил.

— Не знаю, — честно созналась я, — но не думаю. Дед был иллюзионистом, мой дар от него по наследству перешёл. Но он был и отличным кузнецом оружейником, мне, кажется, это сделано его руками.

Вульфрик снова положил нож на ткань и завернул его.

— Надо уезжать. — услышала я от него.

— Можно ещё минутку? — тихо шепнула я в ответ.

— Томмали, девочка моя, я понимаю, как тебе сложно. Я вижу, как крепко ты держишься за привычный уклад жизни, но, милая, пойми — всё изменилось.

Понимаешь. То, что ты пытаешься сохранить, более не существует. Твои родители, брат и сестра не вернутся. А Эмбер здесь просто обречена. Прими новую жизнь и дай мне шанс сделать её счастливой. Не цепляйся за эти стены и дырявую крышу, это просто старый разваливающийся дом.

Я понимала, что он прав во всём. Осознавала, что прошлого не вернешь, только вот легче от этого не становилось. Я чувствовала себя древней старухой, которая уже приготовилась помереть в родной кровати, а тут выясняется, что ей ещё жить и жить.

Улыбнувшись Вульфрику, я позволила ему обнять меня за талию и вывести из дома.

Тело неупокоенного лежало у крыльца, рядом в ногах я заметила и оторванную голову. Это же сколько сил нужно иметь, чтобы вот так расправиться с умертвием.

Передёрнув плечами, перевела взгляд в другую сторону, но в последний момент поняла, что что-то в этом мёртвом мужчине меня смущает. Непроизвольно остановившись, я ещё раз детально оглядела покойника.

— Что, Томма? — мгновенно отреагировал Вульфрик.

— Сапоги, — я разглядывала обувь мертвеца, — это болотники.

— И что? — забеспокоился вард.

— Хорошие болотники, — в голове крутилась мысль, но я всё не могла поймать её за хвост. — Новые! А у нас ни у кого нет ничего нового. Видела я уже такие сапоги.

Я в болота никогда не хочу, но когда спеет морошка — мы всё идём её собирать. Но обувь быстро промокает, а вот болотники мало у кого есть. Тем более новые!

— Но у кого-то ты их видела? — натолкнул меня на мысль Вульфрик.

— Видела, у отшельников. Ну да, — я встрепенулась и перевела взгляд на Вульфрика — Тот дом помнишь, где я ночь на крыше провела. Вот у них такие были. И лицо его, — я глянула на голову, и меня передёрнуло от омерзения, — лицо знакомое.

— В том доме были все мертвы, — задумчиво пробормотал вард. — Мы нашли женщину, двоих детей и мужчину. Внутри дома особо не смотрела. Но он был пуст.

— Да, там большая семья была. Жили они обособленно. Ни с кем дружбу не водили. Кто знает, сколько их было в том доме.

— Значит, сейчас поедем и посмотрим, что там к чему, — выдохнул Вульф.

— Куда поедем? — я сглотнула и уставилась на мужа.

— К отшельникам этим, — пояснил он и свистом призвал Шеуса. Пегий конь, задрав хвост, грациозно пошёл к своему хозяину. Позёр копытный.

— Вульфрик, ты ведь шутишь?! Зачем мне туда ехать? Может, ты отряд возьмешь, — предложила я, втайне надеясь, что сейчас мы вернёмся в Сердвинки. Но судя по выражению лица моего северянина, этого не произойдёт.

— Тот дом мы бегло осматривали. Не придавали значения деталям. Мне нужно, чтобы взглянула ты. Смысл мне тащить туда кучу северян. Даже если там что и будет, мы можем просто не понять. Ты местная. Заметишь то, что уж точно пропустим мы.

— Ну, возьми кого из мужиков наших, — просяще протянула я. Ну, не хотела скакать к дому отшельников и щекотать себе нервы.

— Томма, ты уж прости, радость моя, но это твой дом набит алтарями, статуэтками и истуканами. Так что проверять со мной дом отшельников будешь ты. А вот местных я допрошу: особенно тех, кто постарше и начну с вашего старосты.

Интересно, какую песню он мне споёт.

Я до последнего надеялась, что Вульфрик пошутил, и мы поедем обратно в его пусть и временный, но теплый и безопасный дом. Но нет.

Выехав на дорогу, он свернул в сторону пустыря. Именно за ним, у самой реки, в безлюдном месте и стоял дом отшельников. И чем ближе мы к нему подъезжали, тем неспокойнее у меня было на душе. Сбоку к седлу был привязан узелок с вещами и котелок. Статуэтки хашасси вард убрал в другой холщовый мешок.

Я с волнением вглядывалась в придорожные заросли и понимала, что меньше всего сейчас хочу искать в заброшенных домах неупокоенных.

— Вульфрик, а может всё-таки без меня? — шёпотом взмолилась я.

— Томма, без тебя никак, — сурово отрезал он. — Никто бы не обратил внимания на болотники на трупе. Мы пришлые, для нас все ваши мужики на одно бородатое лицо.

Я тяжело выдохнула и смирилась.

— Понимаю, что для одного дня слишком много переживаний, — продолжил излагать свои мысли он, — но давай разделаемся со всеми вопросами сразу. Быстро осмотрим дом. Найдём там что — хорошо. Не покажется ничего странным — тоже замечательно.

Что-то мне подсказывало, что в том доме много чего найдётся. Если в моём собственном столько скелетов по шкафам распихано. Подумать только, я столько лет жила и не подозревала, что творится за дверями в соседнюю комнату. Мой собственный папа оказался незнакомцем.

Кто он?

Дровосек? Плотник? Жрец? Фанатик бога смерти?

Откуда у него древесина анчара. Я даже предположить не могла, как она оказалась у отца. Для чего он делал из неё игрушки для меня, Лестры и Эмбер? Зачем? Ведь был в том некий смысл. Я всё думала об этом, вспоминала семейные праздничные ужины. И ведь, правда, на кухне готовил только папа, и только мясо. Как он это делал? Не знаю. Дверь всегда была закрыта.

И если вдуматься, когда кто-то исчезал в Тумане, бежали сразу именно к отцу.

Он, бывало, неделю в лесу пропадал и ведь живым приходил.

И убил его вовсе не Туман. Я помнила, сколько крови было на его куртке. Не следы-то были мертвяков. Всё это не давало мне покоя, словно кто-то содрал невидимое покрывало с моей размеренной жизни, а под ним оказалось…

А вот что там оказалось, я и сама не понимала. Но чувствовала, что если правда откроется — мне она очень не понравится.

За поворотом показался дом.

Прикусив нижнюю губу, внимательно осмотрелась. Всё тихо. Ни теней, ни умертвий.

Может и зря я так распереживалась.

Вульфрик доехал до открытой калитки и спешился, потянув меня за собой.

— Я не хочу туда идти, — чуть не плача, призналась я.

— Томма, ты ведёшь себя как ребёнок, — услышала в ответ.

В этот момент действительно плакать хотелось. Вспомнилась и та ночь, что я провела здесь, и дети, что мычали, стоя на месте и не умолкая. Ну почему я должна на это пережить ещё раз?!

— Вульфрик, пожалуйста, я не хочу больше ничего видеть: ни тумана, ни неприкаянных, ни теней, ни могилы. Не заставляй меня раз за разом окунаться в этот ужас.