Терри Пратчетт - Правда. Пехотная баллада [сборник litres]

Сахарисса прилагала все усилия, чтобы лицо не выдало ее.

– Чего-чего, а такого я не ожидал… – закончил Вильям, вертя коробочку в руках.

– Ты сам говорил, что хочешь докопаться до истины.

– Но не до такой же! Вероятно… я что-то не так понял. Наверняка. Даже мой отец не может быть таким… тупым . Я должен выяснить, как все происходило в действительности.

– Ты что, собираешься поговорить с ним? – ужаснулась Сахарисса.

– Собираюсь. Он уже, наверное, знает, что все кончено.

– Но тебе нельзя идти туда одному!

– Мне нельзя туда идти с кем-либо, – отрезал Вильям. – Послушай, ты еще не знаешь, какие у моего отца друзья. Они созданы для того, чтобы отдавать приказы, они абсолютно уверены в том, что все гда поступают правильно, ведь если они так поступают, это должно быть правильным по определению, а когда они чувствуют угрозу, то готовы драться голыми руками, правда не снимая перчаток. Они настоящие головорезы. Головорезы и громилы, причем наихудшего сорта, потому что не умеют трусить и, почувствовав сопротивление, лишь начинают бить сильнее. Они выросли в мире, в котором ты можешь просто… исчезнуть, если начинаешь доставлять им слишком много неприятностей. Ты считаешь Тени дурным районом? Значит, ты понятия не имеешь, что происходит в Парковом переулке! А мой отец – один из худших. Но я член семьи. Мы… дорожим своей семьей. Поэтому со мной все будет в порядке. А ты останься здесь и помоги выпустить листок, хорошо? Полуправда лучше, чем ничего, – добавил он с горечью.

– Что это с ним происходийт? – спросил подошедший Отто, глядя вслед Вильяму, который широким шагом покинул отпечатню.

– Он… Он решил навестить отца, – растерянно ответила Сахарисса. – Который, очевидно, не очень приятный человек. И Вильям очень… раздражен. И весьма огорчен.

– Прошу прощения, – раздался чей-то голос.

Девушка огляделась по сторонам, но никого не увидела.

Затем она услышала усталый вздох.

– Да нет, внизу, – произнес тот же голос.

Она опустила взгляд и увидела уродливого розового пуделя.

– Вот только давай не будем ходить вокруг да около, – предложил песик. – Да-да, собаки не умеют разговаривать. Еще раз повторили, все ясно и понятно. Значит, это у тебя вдруг открылись невиданные психические способности. Так или иначе, разобрались. Я не мог не подслушивать, потому что слушал. Пареньку грозят большие неприятности. Я их нюхом чую.

– Ты каковой-то особенный вервольф? – спросил Отто.

– Да, конечно, и раз в месяц, в полнолуние, становлюсь ужасно лохматым, – раздраженно буркнул песик. – Представляешь, как это вредит моей общественной жизни? Ладно, замяли…

– Но собаки определенно не умеют разговаривать… – сказала Сахарисса.

– Ай-ай-ай! – воскликнул Гаспод. – А я что, утверждал, будто бы умею разговаривать?

– Ну, не то чтобы утверждал…

– Вот именно. Феноменология – замечательная наука. Только что я видел, как за дверь вышли аж целых сто долларов, и я хочу, чтобы они вернулись, понятно? Лорд де Словв – самый гнусный тип из тех, что живут в этом городе.

– Ты знаком с аристократами? – спросила Сахарисса.

– Кошке ведь дозволяется смотреть на короля? Это разрешено законом .

– Ну, наверное…

– Значит, это правило распространяется и на собак. Должно распространяться, если распространяется на этих блохастых подлиз. Неважно. Я тут всех знаю. Лорд де Словв – подонок из подонков. Это он науськал своего дворецкого кормить бродячих собак отравленным мясом.

– Но… он ведь ничего не сделает Вильяму, верно?

– Я бы на это не ставил, – фыркнул Гаспод. – Но давай так договоримся: если с Вильямом что-то случается, мы все равно получаем свою сотню. Лады?

– Мы не имейт права вставайт сторона, – вмешался Отто. – Вильям мне приходийт по душам. Он получайт хорошее воспитание, но делайт все, чтобы оставайся хорошим человеком. Даже без какао и песнопеваний. Но против природы трудно спорийт. Мы обвязаны… помогайт ему.

Смерть поставил последние песочные часы обратно на воздух, и они медленно исчезли.

– НУ КАК? – спросил он. – ПРАВДА ИНТЕРЕСНО? И ЧТО ДАЛЬШЕ, ГОСПОДИН ТЮЛЬПАН? ТЫ ГОТОВ ОТПРАВИТЬСЯ В ПУТЬ?

Фигура сидела на холодном песке, уставившись в пустоту.

– ГОСПОДИН ТЮЛЬПАН? – повторил Смерть. Его балахон, развеваемый ветром, напоминал длинную, узкую полосу тьмы.

– Я должен… очень сильно жалеть, да?

– О ДА. КАКОЕ ПРОСТОЕ СЛОВО. НО ЗДЕСЬ ОНО ИМЕЕТ… ЗНАЧЕНИЕ. ЗДЕСЬ ОНО… ВЕЩЕСТВЕННО.

– Да, знаю. – Господин Тюльпан поднял голову, его глаза были красными, а лицо опухло. – Наверное, чтобы… настолько сильно раскаяться, нужно, ять, постараться.

– ДА.

– И сколько у меня времени?

Смерть поднял взгляд на странные звезды.

– ВСЕ ВРЕМЯ НА СВЕТЕ.

– Да… Может, так мне, ять, и надо. Может, к тому времени уже не станет мира, в который я смогу вернуться.

– НАСКОЛЬКО МНЕ ИЗВЕСТНО, ВСЕ ПРОИСХОДИТ НЕСКОЛЬКО ИНАЧЕ. КАК Я ПОНИМАЮ, ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ. КТО СКАЗАЛ, ЧТО ЖИЗНИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫМИ?

– То есть… я могу стать живым еще до своего рождения?

– ДА.

– Может, я сумею отыскать и убить себя, – пробормотал господин Тюльпан, уставившись на песок.

– НЕТ. ПОТОМУ ЧТО ТЫ НЕ УЗНАЕШЬ СЕБЯ. КРОМЕ ТОГО, ВОЗМОЖНО, У ТЕБЯ БУДЕТ СОВСЕМ ИНАЯ ЖИЗНЬ.

– Это хорошо…

Смерть похлопал господина Тюльпана по плечу, и тот вздрогнул от его прикосновения.

– А ТЕПЕРЬ Я ДОЛЖЕН ТЕБЯ ОСТАВИТЬ…

– Хорошая у тебя коса, – медленно, с трудом произнес господин Тюльпан. – Ни разу не видел такой изумительной работы по серебру.

– СПАСИБО, – поблагодарил Смерть. – МНЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОРА УХОДИТЬ. НО Я ИНОГДА БУДУ ПРОХОДИТЬ МИМО. МОЯ ДВЕРЬ, – добавил он, – ВСЕГДА ОТКРЫТА.

И зашагал прочь. Одинокая сутулая фигура господина Тюльпана быстро скрылась в темноте, но буквально тут же появился еще один человек. Кто-то бежал как сумасшедший по не-совсем песку.

Бежал и размахивал картофелиной на веревочке. Увидев Смерть, вновь прибывший остановился, а потом, к немалому удивлению Смерти, обернулся и посмотрел назад. Такого еще не случалось. Как правило, люди, встретившись лицом к лицу со Смертью, сразу переставали волноваться о том, что осталось позади.

– За мной никто не гонится? Ты никого не видишь?

– Э… НЕТ. А ТЫ КОГО-ТО ЖДЕШЬ?

– Ага. Никого, значит… Это здорово! – обрадовался господин Кноп, расправляя плечи. – Ага! Ха! Глянь, у меня есть картофелина.

Смерть прищурился и достал из недр своего балахона песочные часы.

– ГОСПОДИН КНОП? ПОНЯТНО… ВОТ И ВТОРОЙ. Я ТЕБЯ ЖДАЛ.

– Да, это я, и у меня есть картофелина, вот! И я обо всем сожалею и очень раскаиваюсь!

Господин Кноп чувствовал себя совершенно спокойным. В горах безумия плато здравости – крайне редкое явление.