Дж. Уайт - Паучья Королева [litres]

– Но если получится…

– Не получится. Для такого заклинания требуется опытнейший вексари. Я не уверен, что даже сам Минот Дравания мог бы…

– Но всё же…

– Да ты же погибнешь, Кара! – воскликнул Сордус.

В комнате воцарилось молчание.

– Равновесие, да? – спросила наконец Кара. – Ну, я всё понимаю. Неважно. Это должна быть я. Я чувствую, как будто вся моя жизнь вела к этой точке. Вот зачем мне дано это могущество. Вот для чего я родилась.

Она ткнула Сордуса пальцем в грудь.

– Главное, не говорите ни папе, ни брату о моих намерениях! Поняли? А то я вас обратно в Лесного Демона превращу, вот честное слово! Я хочу сказать, я на самом деле понятия не имею, как это сделать, но я что-нибудь придумаю!

Сордус отвесил ей изысканный поклон.

– Ты истинная вексари! – произнёс он. – Я понимаю, что в моих устах это звучит, быть может, не так уж и значительно, но я так думаю.

Кара погладила его по щеке.

– Для меня это очень много значит, – призналась она. – И что бы там ни думали люди, вы – не чудовище. И никогда им не были. Лесной Демон был всего лишь тюрьмой, в которой заточила вас Риготт. А вы настоящий – вот он, и вы… вы мой друг.

Кара вышла наружу. Спустилась ночь, и кроны деревьев отдавали накопленный за день свет, озаряя лес зеленоватым сиянием. Кара оседлала Тенепляску и секунду помедлила, чтобы кивнуть на прощание вышедшему на порог Сордусу. Тот кивнул в ответ. Быть может, то была лишь игра воображения, – но Каре показалось, что он сделался выше ростом.

Наутро после разговора с Сордусом Кара отвела Таффа в сторонку и в общих чертах описала ему свою идею. Для начала надо убедить Риготт вернуться в Де-Норан. Там они похитят у неё гримы. И наконец Кара восстановит «Вулькеру» и сотворит с её помощью Заклинание, достаточно мощное, чтобы навсегда уничтожить саму Паучью Королеву.

Тафф с трудом сдерживал свой восторг. Он даже и не сомневался, что они сумеют одолеть Паучью Королеву и спасти Сафи.

Он верил, что всё получится. Он верил в Кару.

И от этого было ещё хуже. Ведь она ему солгала.

«У меня нет выбора, – говорила она себе. – Тафф нипочём бы не согласился, если бы знал, на какой риск я иду».

Кара заставила совесть умолкнуть, сосредоточившись на том факте, что большая часть из сказанного брату всё-таки была правдой. Она в самом деле планировала украсть у Риготт «Вулькеру». Она просто пока не придумала, как это устроить.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала Кара Таффу. – С могуществом Риготт мне не тягаться, поэтому лучше всего будет сбить её с толку, заставить растеряться. Так что больше всего нам нужны твои гениальные уловки, маленькие хитрости.

Она ещё никогда не видела, чтобы Тафф так широко улыбался.

За два дня он разработал план, который с большим удовольствием изложил ей при помощи карт, иллюстраций, глиняных моделек и нескольких кукол из носка. Хитрых уловок в нём было даже больше, чем предвидела Кара, и хотя сама она инстинктивно стремилась всё упрощать, тут она ничего менять не стала.

«Я понятия не имею, сколько времени потребуется, чтобы сотворить это Заклинание, и лишняя неразбериха может помочь мне выиграть несколько драгоценных минут».

Когда план был утверждён, они посвятили в него Мэри и папу.

– У меня есть поручение для вас обоих… – начала Кара.

Мэри согласилась без колебаний и ушла к себе в мастерскую, торопясь взяться за работу. А вот папа заупрямился. Он по-прежнему рассматривал Де-Норан как надёжное убежище: место, где все они смогут начать жизнь заново. И как только Риготт их обнаружит, эта возможность будет утрачена безвозвратно.

– Придётся рискнуть, – настаивала Кара. – Это единственный способ остановить её раз и навсегда.

– Приведя её прямиком к последнему гриму? – спросил папа. – Да это же безумие! Нам следует скрываться. Это самый безопасный вариант.

– Только не для тех невинных душ, которые загубит Риготт, пока мы сидим сложа руки!

Папа поморщился: её слова угодили в больное место.

– Нам нужно терпение, – промолвил он неуверенно, как будто пытался уговорить самого себя. – Когда Риготт примет договор, предложенный предводителями…

– Ну папа! – воскликнула Кара. – Неужели ты в самом деле думаешь, что, когда эти трусы преклонят колени перед Риготт, она прекратит разыскивать последнюю часть «Вулькеры»? Паучья Королева вовсе не стремится к власти! Её интересует только магия. Так что мы никогда не будем в безопасности. До тех пор, пока она жива.

Мужчина встретился взглядом с Карой. Поначалу он смотрел вызывающе, как будто готовился достойно возразить на все её аргументы, но потом его глаза вдруг наполнились слезами.

– Ты едва успела вернуться ко мне, – выдохнул он. – И мысль о том, чтобы снова лишиться тебя… и Таффа…

«Дело не в том, что он не хочет остановить Риготт, – внезапно осознала Кара. – И не за себя он боится! Он боится за своих детей».

– Я не нуждаюсь в твоей защите, пап, – попыталась успокоить она отца, уткнувшись лбом ему в грудь. – Ведь я же вексари!

– Ты моя доченька, – покачал головой папа. – Я всегда буду стремиться защищать тебя. Но в то же время я понимаю, что ты – единственная, кто способен положить конец всему этому.

Он прижал её к себе и вздохнул, покоряясь судьбе.

– Ну, так что же я должен сделать?

Кара обрисовала роль, которая отводилась в их планах папе, и отправилась искать последнего из тех, чья помощь была им нужна: Брима. Отец Сафи некогда был настоящим великаном, но с тех пор, как они виделись в последний раз, он исхудал и лицо его покрылось морщинами. В глазах у него стояла тоска от разлуки с единственной дочкой, и хотя он, по доброте душевной, молчал об этом, не приходилось сомневаться, что он винит во всём Кару. Тем не менее Брим готов был пойти на что угодно, чтобы Сафи вернулась в его объятия, и охотно согласился на их странную просьбу.

После этого Каре оставалось лишь ждать, пока завершатся все необходимые приготовления. Долгие, пустые часы тянулись, превращаясь в недели. Боль в плече отступила, а вот боль от гибели Лукаса – нет. Кара целыми днями бродила по прекрасным дорожкам Чащобы, вспоминала Лукаса и устанавливала связь с животными по всему острову.

«Будьте наготове! – предупреждала она их. – Скоро вы мне понадобитесь!»

И вот, когда Кара уже почти сошла с ума от нетерпения, подготовка завершилась.

Настал её черёд действовать.

Она стояла одна в заброшенной хижине, глядя на единственный имеющийся там предмет мебели: ростовое зеркало, вдоль рамы которого были закреплены длинные свечи. Кара внимательно изучила своё отражение в ореоле света. Она была в кремовой ночной рубашке и босиком. Волосы у неё были нарочно растрёпаны, под глазами красовались сизые тени. Она выглядела как девочка, которая утратила всякую надежду и проводит ночи без сна.