Андрей Морсин - Унция или Драгоценное Ничто [litres]

Кто-то из зрителей осторожно поднял лимон и стал крутить в руках и потряс над ухом, затем понюхал и передал соседу, который сделал то же самое и передал другому, и все по очереди принялись трясти фрукт, как погремушку, и нюхать, и взвешивать на ладони.

Тем временем третий лимон, тренькнув, покатился по полу. Сплющенный плод тут же подобрала барышня с левреткой и сунула собачке под нос, но та чихнула и брезгливо отвернула мордочку.

– Может, тебе лучше вернуться в каюту, а то ещё начнёшь икать, – зашептал Октавиан. Но Айода молча помотала головой, продолжая извиваться и пританцовывать на месте. Похоже, эта ситуация её забавляла, – она словно ассистировала в цирковом номере.

– Остановился двигатель… – отстранённо пожаловался маг, глубоко вдохнул и пошёл дрыгать ногами направо и налево, приплясывая и разбрасывая вокруг сверкающие плоды, которые тут же подбирали зрители. Лимонов становилось всё больше, и каждый хотел получить свой собственный «музыкальный» сувенир.

– Батюшки, – Роза забыла про недавний конфуз. – Я и не думала, что можно спрятать под фуфайкой целый ящик лимонов!

– О-о-о-очень… – Ногус судорожно сглотнул, – о-о-о-о-очень кстати…

Он развёл руки в стороны, его манжеты затрепетали, набухли, и запонки, вылетев из гнёзд, освободили дорогу новым плодам, которые посыпались из рукавов так же обильно, как и из штанин. Глухо стуча о столешницу, фрукты подпрыгивали и рассаживались по плошкам и тарелкам, а один угодил в вазочку с белужьей икрой, покрыв всё вокруг чёрным бисером.

– Ad usum! – захлопала в ладоши старушка Роза.

Все, кто стояли вокруг, тоже захлопали, и не переставали хлопать, а лимоны сыпались, как из рога изобилия, занимая всё пространство между вазочками и тарелками и погребая под собой всё, что стояло на столе.

Кольцо зрителей подступало ближе, смыкаясь всё плотнее. Те, кому не было видно, забирались на стулья, другие тянули шеи, заглядывая через плечи и головы стоявших перед ними. Появились газетные репортёры, дежурившие на камбузе, засверкали блицы.

Прожектора озаряли гору лимонов, которые уже не могли удержаться на столе и скатывались вниз, в кучу других, нагромоздившихся на полу, а публика аплодировала и громко выражала свой восторг.

– Впервы-ы-ы-ы-ы… – тянул фальцетом Ногус, и к его голосу всё явственнее присоединялся пронзительный, похожий на комариный, писк. Звук становился всё назойливей и злее, и аплодисменты стали стихать – создавалось впечатление, что в зал проникла туча агрессивных москитов.

С артистом тоже происходило что-то неладное, его лицо дёргалось и кривилось, ноздри трепетали. Писк, достигнув невероятной пронзительности, вдребезги расколол несколько пустых бокалов и опал до низов, после чего стих совсем. Тут и маг ноги подбрасывать перестал, но продолжил двигать плечами и туловищем, словно крутил невидимый обруч.

Айода уже не хихикала и не пританцовывала, а смотрела с жалостью. Старушка Роза, напротив, была в восторге:

– Браво! – кричала она. – Бис!

– Да куда же «бис!», мама? – Елену едва было видно из-за лимонов. – Он и так похоронил весь наш ужин!

С верхней палубы донеслось дребезжание зуммера, и Ногус, одёрнув манжеты, быстрым шагом направился к выходу.

– Просим автограф, маэстро! – тянулись к нему руки с лимонами. – Просто надкусите на память!

Но иллюзионист шёл, не глядя по сторонам.

– Ваше превосходительство! – помощник капитана бросился следом, держа в одной руке цилиндр, а в другой пупырчатый сувенир. – Подождите, ваше превосходительство!

Люди расступались, давая знаменитости дорогу, но как только Ногус вышел, тут же, толкаясь и наступая друг другу на ноги, бросились к куче лимонов. Ажиотаж заметно усилился – сейчас в ресторан спешили даже те, кто ужинать вовсе не собирался, а кое-где замелькали матроски и бескозырки членов команды.

– Что с тобой, Айода? – Октавиан изучал незнакомое, печальное выражение её лица. – Тебя расстроило, что люди так себя ведут?

– Нет, – девочка вздохнула. – Мне просто очень, очень жаль этого человека!

В дверях снова появился помощник капитана, по-прежнему державший в одной руке цилиндр мага, а в другой лимон.

– Дамы и господа, дирижабль исчез! – объявил он во всеуслышание.

– Как? Когда? – раздались возгласы разочарования. – Мы пропустили главный фокус!

– Но, почему маэстро нас не предупредил? – недоумевали в зале. – Что же это за номер – без зрителей?

– А вы что, купили билеты? – забрался на стул зашиканный супруг. – У-у-у, горазды на дармовщинку!

Старпома обступили пассажиры.

– А вы видели, как дирижабль исчезал? – спрашивали они. – А кто-то из команды видел?

– Помилуйте! – воскликнула одна из дам. – Ну кто же мог видеть? Это же смертельно опасно!

Люди шумели, мешая друг другу говорить, и все устремились на верхнюю палубу. Дирижабля и в помине не было, а над судном висела огромная свинцовая туча. Её края медленно расползались, словно полотнище гигантского шатра, готового накрыть лайнер целиком. Сверкнула молния, и следом разнёсся громовой раскат.

Публика, не дожидаясь грозы, повалила обратно, рассаживаясь по местам и обсуждая происшедшее.

– Entre nous, не такой он и первоклассный фокусник, – Роза освежила веером свою недавнюю обиду. – Подумаешь, разбросал испорченные фрукты!

Вокруг столика сновали официанты, они уже заменили скатерть и заново расставляли тарелки и приборы.

– Маэстро, – обратилась старушка к Октавиану, – сделайте милость, исполните «Живую Сказку», а то этих несчастных век ждать!

– Apropos, – мальчик жестом обратил её внимание на пузатую фигуру с тросточкой, возникшую в дверях. – А вот и господин, который съел рояль.

Роза тут же схватила театральный бинокль, а Альфред настороженно привстал, рассматривая нового гостя.

– Вы шутите, – Елена попыталась улыбнуться.

– Ни капли, – спокойно заметил Октавиан.

На лицо Альфреда легла тень озабоченности, Роза тоже была недовольна:

– Ну надо же ему было прийти сейчас, когда мне самой можно есть что угодно! – она направила бинокль на сцену и облегчённо вздохнула: – Слава богу, здесь есть фортепиано, на случай, если он голоден.

Увидев Октавиана и Айоду, толстяк широко улыбнулся. Скинув крылатку на руки швейцару, он запрыгал прямиком к ним.

– Шеф-маэстро, – пискнул, буравя мальчика глазками-точечками. – Как я рад, что мы снова встретились!

Альфред со звоном уронил вилку и, опередив официанта, скрылся под столом.

– Не могу сказать вам того же, – холодно ответил Октавиан. – Но, как ни странно, вы кстати: тут не все верят, что вы отужинали роялем.