Марта Краевская - Иди и жди морозов [litres]

Венда любила эту пору года, и когда ее будило теплое солнце, она ощущала, словно сам Сварог гладил ее волосы и давал сил. Тогда она смиренно склоняла голову и шептала:

– Спасибо тебе, Сварог, что солнца дождалась.

Потому что жизнь должна продолжаться.

Несколько дней уже к ней никто не приходил, и она никуда не ходила. Даже волкоглазый куда-то пропал, и она сама не знала, радует ее это или беспокоит.

Но в один день, на рассвете, ее разбудил стук в двери.

– Венда! Венда! – услышала она детский голосок.

Она молниеносно выскочила из шкур и открыла двери, поспешно накинув на плечи платок.

– Что случилось?

За порогом с ноги на ногу переступал младший брат Люса, такой же хорошенький, как и все его братья и сестры, со светлыми волосами, что падали на глаза.

– Венда, ты должна немедленно прийти! – закричал он. – Наста родила ночью, но бабка Марозова приказала бежать за тобой со всех ног! И они не захотели мне его показать, – закончил он с укором, поэтому она поняла, что что-то пошло не так.

– Хорошо, – она кивнула головой и наморщила брови. – Беги домой и скажи им, что я сейчас приду. Ты хорошо справился, Орка. – Быстрым движением она взъерошила его золотистые волосы.

Гордый мальчик усмехнулся, развернулся и побежал назад в деревню. У Венды промелькнуло в голове, что маленький озорник, с утра еще чистый и аккуратный, выглядел как действительно послушный ребенок.

Бабка Марозова была очень старой, но болела редко. Хранитель смотрел на нее с подозрением, потому что считал это ненормальным. Но он уважал также ее и ценил. Благодаря ей ему не приходилось бегать в деревню по малейшему поводу, да и беременные предпочитали компанию опытной женщины. Старушка была абсолютным авторитетом в своей сфере, и хранителя вызывали только тогда, когда случалось что-то неожиданное. Венде польстило, что послали за ней.

Изба Олестко, брата Люса, была первой со стороны леса. Небольшой двор окружал плетень, из-за которого выглядывали мальвы. Дом был достаточно большим. На пороге в горшке горел огонь, чтобы охранять от злых духов. Венда постучала в двери, стараясь не поджечь себе подол платья.

Открыл ей Олестко, явно уставший, но его нетерпение было видно.

– Здравствуйте, – кивнула она.

– Здравствуй, – ответил мужчина, шире открывая двери. – Входи. Бабка ждет тебя.

Девушка переступила высокий порог, сплевывая на пол за спиной.

Марозова грела старые кости возле очага, из-под прикрытых век наблюдая за девушкой. С лавы на знахарку нервно смотрели две свежеиспеченные бабушки. Мать и новорожденный отдыхали на кровати в углу.

– Что случилось? – спросила Венда с порога, сразу направляясь к старухе.

Женщина отодвинулась на шаг, уступая ей место возле открытого огня. Девушка подошла и, хотя ей было жарко после бега, уставилась на оранжевые языки пламени. Огонь очищал от духов, которые могли проникнуть в новорожденного.

– Ребенок большой, здоровый, – проскрипела старуха спокойно. А когда Венда вопросительно посмотрела на нее, добавила: – У него шрамы.

Молодая знахарка снова повернулась к огню, и на минуту воцарилась тишина, во время которой она ощущала спиной взгляды всех присутствующих.

– Ну хорошо, выйдите все. Хочу его осмотреть и поговорить с Настой, – произнесла Венда, энергично закатывая рукава и убирая волосы за спину. – Вы, бабушка, тоже.

Марозова спокойно кивнула головой, после чего Олестко и женщины без слов вышли из избы.

Дом, в котором родился ребенок, охраняли многочисленные амулеты. На пороге лежал железный серп, а в оконном проеме торчали иголки дикой розы. Над кроватью висел соломенный паук, улавливающий страшные сны, украшенный красными кисточками от сглаза. У головы матери, на всякий случай, лежал большой топор.

– Ох, Венда, – заплакала женщина. – Посмотри! – простонала она хриплым голосом, протягивая закутанного в полотно младенца.

– Привет, Наста, – знахарка тепло улыбнулась. – Бабка говорит, что это здоровый мальчик. – Она подошла ближе и заглянула в сверток. – Большой! – уверенно произнесла она, а молодая мать слегка улыбнулась.

– Что это? – спросила она, беспокойно глядя в глаза Венды. – Откуда они взялись?

Знахарка осторожно развернула ткань, чтобы рассмотреть ребенка. Младенец скривился, и вскоре после этого закричал что было сил, краснея от натуги, морщась и сжимая кулачки.

Мальчик был крупным, все еще синеватым после трудной дороги в мир. Он выглядел здоровым, полненьким. Только вот тело его разрезали уродливые пурпурные шрамы на животе, левом плече и с правой стороны шеи. Было похоже, словно что-то его разодрало на куски в животе матери, а потом все раны зажили вопреки законам природы, оставив ужасные отметины. Такие, какие знахарка видела через год после нападения у тех, кого разодрал волк или рысь.

Медленно и осторожно, без сопротивления со стороны ребенка, она пальцами обследовала шрамы, массируя их и ощущая маленькие косточки и связки.

– Он здоровый, – успокаивающе произнесла она. – Эти следы только на коже.

Венда подняла голову, и Наста замотала малыша в полотно, нежно с ним разговаривая и убаюкивая его.

– Бабка уже дала ему имя? – спросила знахарка, глядя на эту очаровательную картинку.

– Да, – ответила Наста между «тише» и «все будет хорошо, маленький». – Рысь. Мне бы хотелось что-то более нежное, но бабка не смогла произнести «Мишка». – Она взглянула на Венду над головой младенца.

– Надеюсь, – буркнула девушка, и они обменялись многозначительными взглядами.

Однако Наста в миг стала серьезной.

– Это из-за того, что в деревне нет хранителя? – спросила она. – Духи нападают на беззащитных.

Венда почувствовала себя глупо под ее взглядом, но что-то неприятное шевельнулось внутри.

– А когда жил хранитель, духи ни на кого не нападали? – кинула она довольно резко. – Люди так же тонули, у коров пропадало молоко, а женщины умирали при родах. Думаешь, что все ночные чудовища боялись хранителя только потому, что он выполнял такую функцию? Нет, они его совсем не боялись. Они не видели разницы, кроме той, что он для защиты кого угодно из долины сам подставлялся под их когти. Но самим своим существованием он их не отпугивал. Поверь, я знаю, что говорю, потому что видела, каким он возвращался после таких встреч.

Венда замолчала. Стало тихо. Наконец она вздохнула и добавила:

– Пойми, хранитель не мог помешать тому, что случилось, – она указала на малыша. – Единственное, что бы он сделал, это пришел сюда, как и я, и смешал бы тебя с грязью за то, что, будучи беременной, ты ела мясо, разорванное волками. Я права?

Женщина открыла рот от удивления.

– Ради Эллениале! – простонала она. – Все из-за этого? – Ее губы задрожали, и она начала плакать. – Я виновата? Нет… Умоляю… – Она подняла глаза на Венду. – Не говори Олестко! Он меня предупреждал, но я думала, что это глупые предрассудки, а зима была такой тяжелой, и мясо…