Марта Краевская - Иди и жди морозов [litres]

Старуха поморщилась от своих мыслей, внимательно наблюдая за ним. Да Верн ненавидел этот взгляд.

– Чего пялишься, бабка? – зарычал он с раздражением. – Прибереги это для глупых жителей деревни. Знаю, что половина твоих чар – это махание руками напоказ и лепетание старой бабы.

Развеселившаяся ведьма рассмеялась своим самым скрипучим смехом.

– Если ты так говоришь… – Она махнула худой рукой и посерьезнела. – Не нужно чар, чтобы увидеть, что ты сам уже не знаешь, чего хочешь.

– Хочу, чтобы она призвала сюда моих! – буркнул он. – Что в этом тебе непонятно? Только это меня волнует. Ничего не изменилось.

– Да, да, – захохотала она. – Интересное ты существо, Волчок. Впервые вижу волкара, который не знает, что…

– Знаю, – рявкнул он, а когда отзвучал хрипловатый голос, в горле, как эхо, осталось низкое, волчье рычание. – Знаю, чего хочу. Если снова начнешь эти бредни…

– Да, да… – прервала она его, словно его ярость не имела для нее никакого значения. – Оставь большого злого волка для той Красной Шапочки. – Она махнула в сторону долины. – Я знаю, что ты лазишь за ней с самой весны, пялишься на нее, как сорока на кость. А вещунья подала тебе только идею и оправдание.

– Интересно, – фыркнул он. – Прекрати употреблять тот мох из северной пещеры, он недозрелый, очевидно, вредит мозгам.

Ведьма следила за ним глазами, когда он начал нервно ходить вдоль избы.

– Очевидно… – усмехнулась она беззубым ртом.

По правде говоря, она не скучала по волкарам. Для нее сейчас настали спокойные времена, и с уважением легче было. Люди держались от нее подальше, и это ее устраивало. Чем дольше она смотрела на метающееся по лесу воплощение хаоса, тем быстрее таяла ее тоска по волколакам.

Золотые глаза полуволка с ненавистью смотрели на нее. Она задумчиво кивнула.

– Лучше используй эту кудлатую голову для чего-нибудь другого, чем раздвигать ею ветки.

Он послал ей свирепый взгляд.

– Эх, глупый, как вы все! – она забрала василиска с порога. – Не замечаете шанса, даже если он пнет вас под задницу. Ну, иди отсюда! – буркнула она, исчезая в избе. – Что мне от такого глупого человека. Иди, смотри на нее из-за деревьев, следи, чтобы волосок не упал с ее пустой головы. Все равно погибнешь из-за нее, что бы ты ни сделал, так сказано. Почему тогда не хочешь хоть что-то для себя получить? Только: «Я один, о я несчастный! – пропищала она язвительно. – Волкаров призови, чтобы они могли тут господствовать, и меня на подай-принеси поставили!» А тут с бабой хорошую жизнь можешь иметь, недоумок. Под одеяло пустили, покувыркаться позволили, рубашку заштопали. И это глупо, да? Вы подходите друг другу, как перчатки. Эх… – она покачала головой с редкими волосами. – Я ничего не знаю, это не мое дело. Мне нужно василиска освежевать, и ради глупого зверя я не буду попросту сотрясать воздух.

Она бормотала, скрывшись в избе, а волкоглазый, хотя двери остались открытыми, не вошел; с лицом убийцы, точно таким же разъяренным, как и до разговора, остановился возле куста пижмы. Он послал косой взгляд коту ведьмы, готовящемуся выпрыгнуть из-за лопуха, предостерегающе рыкнул и неспешным шагом пошел в сторону пещер.

Ему нужно еще несколько василисков, чтобы погасить огонь в крови.

Двумя днями позже посреди ночи в двери отдаленной от деревни избы нервно постучал неожиданный гость.

– Ты должна пойти со мной, – выдавил из себя Ярел, встревоженный не на шутку. – Я не могу разбудить Сталлу.

Венда кивнула, не понимая, о чем он говорит. Она подвязала платье, схватила свою котомку и уже через минуту бежала за мужчиной по тропинке.

«Так будут проходить многие мои ночи», – кисло подумала она.

По дороге к корчме Ярел рассказал о трансе, в который впадает Сталка, и о том, как он предостерегал ее, что когда-нибудь это может плохо закончиться.

– Но откуда это появилось? – спросила Венда, стараясь от него не отставать.

– Речь идет о ее сыне, насколько я знаю.

– Имир? – удивилась она, внезапно ощущая укол в сердце.

– Нет, – нервно ответил он. – Про другого сына. Младшего.

– Про Оллена?! – от удивления выкрикнула она. – Еще лучше…

Как на крыльях они поднялись по ступенькам и уже через минуту нависали над застывшей без движения Сталлой, которая выглядела как восковая фигура – прекрасная, но безжизненная.

Венда присела на корточки перед женщиной, дотронулась до ледяной руки, подняла веки, а потом замахнулась и со всей силы ударила ее по щеке. Голова Сталлы аж отскочила. Ярел возмущенно скривился, а Венда почувствовала угрызения совести.

Но это подействовало.

– Вот дерьмо… – пробубнила менестрель, прикладывая тонкую ладонь к краснеющей щеке.

Венда поднялась, встречаясь со взглядом мужчины.

– Ну ладно, – процедил он. – Я бы не смог так…

– Иногда нет лучшего способа, чем этот, – оправдалась она.

Потом они дали Сталле несколько минут, чтобы прийти в себя. Венда стояла под окном, опираясь спиной о стену, в то время как они ссорились, хорошо ли то, что Сталла прервала транс. «Бедный Ярел, – подумала знахарка, наблюдая за ними. – Она тебя не любит, приятель, а ты бы для нее мир перевернул. Будешь страдать, когда до тебя это дойдет».

– Все, – отрезал мужчина, подчеркивая конец этого разговора. – Объясни Венде. Здесь и сейчас.

– Зачем? – Сталла затрясла головой.

– Потому что сами мы не справимся! Ты ни капли не продвинулась с тех пор, как мы тут, а если так дальше пойдет, превратишься в овощ. Нам нужна помощь! – он взял ее за руку. – Тебе нужна помощь, Сталла.

Она наморщила брови, поджала губы и взглянула на девушку.

– Ну хорошо, – сказала она. – Сядь тут, Венда.

Хранительница присела на край кровати, а Сталла удобно устроилась и спросила:

– Ты помнишь Оллена?

– Слабо. Мне было только семь, когда он… ушел.

– Ушел?! – фыркнула женщина. – Хорошо сказано. Эти мерзавцы выгнали его на дорогу, а меня заперли в доме, чтобы я ему не могла помочь. Маленького мальчика! Ему было только семь, он не понимал, что происходит, почему вдруг все стали тыкать в него пальцами и плевать. Почему начали его бояться и не хотят с ним играть, – у нее дрогнул голос, и Ярел снова взял ее за руку, чтобы поддержать. – Они закрыли меня на три дня, а когда, наконец, выпустили, я отправилась его искать, и никто из них, никто не хотел мне помочь! Твари… – словно выплюнула она. – Я забрала свои вещи и уехала, надеялась, что когда-нибудь нападу на его след, хотя мне говорили, что у него не было шанса выжить в лесу в течение трех ночей. Я не хотела верить, чуть не сошла с ума от страха и горя, хотела вернуться и всех сжечь, зарезать, четвертовать… – Она глубоко вздохнула. – Потом и я сдалась, – она качала головой. – Пришла зима, и я знала, что уже нет шансов, что он выжил. Мой сын…