Анатолий Герасименко - Огонь сильнее мрака [СИ]

Войдя в просвет между домами, он тут же увидал Олмонда: распахнув плащ и похрюкивая от наслаждения, тот справлял малую нужду на поросшую мхом каменную стену. Ага, мстительно подумал Джон, вот тебе и шесть пинт одним махом. Он как ни в чём не бывало прошел мимо журчащего доктора: в самом деле, не стоять же, пока тот закончит и соизволит отправиться дальше. Джон собирался пройти десяток-другой ре вперед, спрятаться в тени и, выждав, пока Олмонд продолжит ночное путешествие, возобновить слежку. Но вышло иначе.

— Эй! Любезный! — услышал он. — Эй, вы… Как вас… Э-э…

Джон обернулся. Доктор махал ему рукой.

— Простите? — сказал Джон.

— Дружище, не выручите ли? — произнес Олмонд совершенно пьяным голосом. — Я, понимаете, того… заплудил. Заблудил. Забл… блудился, во! Живу по новому адремсу… Мелированные кх-хомнаты, шесть-восемь… А пройти — забыл. Н-не выручите, нет?

Доктор смотрел из-под очков застенчиво, пошатываясь и пытаясь одновременно разобраться с ширинкой. А ведь это шанс, подумал Джон осторожно. Узнаю адрес, помогу добраться. Глядишь, пьянчуга ещё и разговорится по дороге… Ба! Да я же его сейчас прочитаю! Возьму за локоть — и готово. А ну-ка…

— Отчего же не помочь? — ответил он, широко улыбаясь и подходя к Олмонду. — Где, говорите, остановились?

— Вот, — сказал доктор, роясь в недрах плаща. — Тут… Сейчас… сей-сей-час…

Джон шагнул ближе. Олмонд высвободил руку из-под полы. В кулаке он сжимал маленький, пол-ре длиной, магический жезл, изукрашенный кристаллами-накопителями и увенчанный фокусирующей хрустальной линзой. Джон отшатнулся, но в тот же миг из линзы вырвалась огненная змея разряда. Змея опутала руки сыщика и вонзилась в тело. Сердце пронзила игольная боль. Джон упал, раздирая рубашку, пытаясь выцарапать из груди эту боль, а змея кусала его сердце и жгла ядом легкие. Он потянулся к карману, где были спрятаны телепорты, да только руки уже не слушались, стали как варёные, и ног он тоже не чувствовал. Темнота вокруг становилась всё черней и гуще, а Хенви Олмонд стоял, возвышаясь над ним, и ухмылялся — трезвой, наглой ухмылкой. Потом он обернулся, словно что-то увидел, и торопливо пошел прочь, а Джону осталась темнота, ставшая почти непроглядной, и боль. Почудилось, будто кто-то железной хваткой берет за шиворот и тащит, тащит, тащит, но тут змея обвилась вокруг сердца и так сдавила, что стало невозможно дышать.

Холодно, подумал Джон, открыв глаза. Неизвестно, сколько времени он пробыл без памяти, но замерз основательно. В вышине молчало черное небо; скупо блестели звезды. Бережно вздохнув, Джон убедился, что боль в груди прошла без остатка. Кряхтя, уперся локтями, принял сидячее положение и огляделся. Он ожидал увидеть вокруг замшелые стены домов, глубокие лужи, деловитых крыс, снующих по кучам мусора — словом, тот темный переулок рядом с Джанг-роуд, куда свернул подлый притворщик Хенви Олмонд. Но никакого переулка не было. Кругом, уходя в черную мглу, простиралась холмистая равнина, тут и там поросшая низким кустарником. Под руками шелестел мелкий песок.

Опершись на колени, Джон встал и побрел к ближайшему холму — песчаному бархану высотой в два мужских роста. Взобравшись наверх, Джон не увидел вокруг ничего, кроме таких же барханов: черная пустыня раскинулась до самого горизонта. Сыщик задрал голову, чтобы по звездам определить место, куда его занесло, но созвездия были все странные, незнакомые. Ни яркого четырехугольника Малой Кошки, ни рассыпных бриллиантов Венца. Даже надёжное Драконье Око куда-то подевалось, и это было, пожалуй, хуже всего, потому что неясным становилось, где север. «Проклятый шарик», — подумал Джон. Похоже, он укололся о шипы одного из телепортов, когда упал в переулке. При этом Репейник не взял «якорь», да к тому же не представил конечный пункт назначения, вот магия и забросила его неведомо куда. Джон похлопал по карманам, достал телепорты. Странно: все три были на месте, ни один не рассыпался в пыль. Стало быть, Джон не успел воспользоваться переносящими чарами. Кроме того, телепорт обязательно захватил бы «сферой перемещения» несколько камней из дуббингской мостовой, или хотя бы пригоршню уличного мусора — а вокруг был только холодный серый песок. «Ладно, — подумал Джон. — Потом разберемся. Сейчас главное — попасть домой». Он пошарил в кармане, но припасённого листика не нашел. Джон судорожно вывернул карманы, снял куртку, вытряхнул её, бросил на песок, посветил спичкой, но всё было тщетно. Лист фикуса исчез — судя по всему, вывалился тогда же, при падении. Джон отчаянно выругался, сел наземь и закутался в куртку.

Несколько минут он скрипел зубами от бессильной злобы на Хенви Олмонда, мецената Фернакля, мёртвых богов с их непредсказуемой магией и на парламент Энландрии, который эту магию запретил. Больше всего Джон злился на себя — за то, что попался в ловушку Олмонда. Когда гнев прошел, Репейник стал прикидывать шансы на возвращение. Что бы использовать в качестве «якоря»? Нож и револьвер отпадали сразу, поскольку были собраны из нескольких частей. Телепортироваться с таким якорем стало бы самоубийством. Скажем, попытайся Джон переместиться с ножом в руке, он бы частично попал в лес, где росло дерево, из которого изготовили рукоять ножа, а частично — на завод, где выковали клинок. В случае с револьвером все вышло бы еще занимательней. Можно было попробовать оторвать лоскут от рубашки, но при этом возникал не менее важный вопрос: какую местность рисовать в уме, взяв «якорем» кусок ситца? Ткацкую мануфактуру? Артель белошвеек? Где всё это находилось, Джон не имел ни малейшего представления. Оставались спички, кисет с табаком и бумага для самокруток. Сыщик подобрал валявшиеся на песке телепорты и принялся вспоминать, как выглядит бумажная фабрика в Глэдстоне. Минут через пять он сообразил, что никогда этой фабрики не видел, перепутал с кожевенными цехами в Делби. Он почти решился телепортироваться без якоря, наудачу, когда услышал вдалеке отчаянный крик.

Сбегая с бархана, Джон едва не наступил на один из приземистых кустов. Из середины куста при этом вылетело похожее на кнут щупальце и туго хлестнуло по земле там, где еще секунду назад была нога Джона. «Ничего себе», — испуганно подумал Репейник, но останавливаться не стал: крик повторился, отчаянней и громче. Джон побежал дальше; правда, теперь он старательно огибал подлые кусты, поэтому бежать выходило медленней. В конце концов, он завернул за какой-то особенно крутой бархан, едва не наступил на очередной куст, поскользнулся, выровнялся и встал, как вкопанный, глядя на открывшееся зрелище.

На песке сидело уродливое существо. Если не считать головы, оно походило на человека, обросшего густыми курчавыми волосами. Голова же существа была здоровенной, как дыня (если бывают волосатые дыни), и такой же вытянутой сверху вниз. Когда Джон приблизился, чудище обернулось. На сыщика уставились три пары глаз: верхние глаза были большие, точно серебряные форины, средние — поменьше, размером с человеческие, а нижние — и вовсе маленькие, как у мыши. Пониже третьей пары глаз виднелся узкий подвижный рот. Носа не было. «Тарг, — подумал Джон. — Откуда он здесь?» При виде Джона монстр издал вибрирующий клич и приветственно взмахнул руками, но в этот момент его что-то дернуло, он потерял равновесие, повалился навзничь и проехался на спине, зарываясь ногами в песок. Приглядевшись, Джон понял, что правая лодыжка существа обвита щупальцем ползучего куста. Куст медленно, но верно подтаскивал к себе жертву.