Илана Мьер - Последняя песнь до темноты

Марлен подавил желание отпрянуть, он надеялся, что его чувства не отражаются на лице. Он думал, что убьет этого человека. Он понимал теперь, что это не так просто.

— Ты откроешься мне, Хассен Стир, — сказал Никон Геррард, встав рядом с Марленом. Марлен ощутил покалывание на коже, мужчина стоял близко, и его свет словно был осязаемым. Он поднял руки, между ними было серебряное сияние. — Или по своей воле, или от магии. Уверяю, второе тебе не понравится.

Марлен обрел голос:

— Это настоящее, — сказал он. — Вы все время знали.

Лорд Геррард махнул властно, заглушая его. Хассен плюнул под ноги придворного поэта.

— Делайте худшее.

Лицо Никона Геррарда застыло, словно в сосредоточении. Он вытянул руки и направил свет к решетке Хассена. Свет слетел с его ладоней, стал ярче, окружил голову Хассена короной из стали.

Хассен закричал, Марлен Хамбрелэй бросился к двери. Он не знал, что происходило. Он знал лишь, что нужно бежать от вони и тьмы этой комнаты, от безумия, с которым он боролся месяцами или годами, которое сковало бы его под землей, где не было солнца или луны.

ГЛАВА 18

Дни, что Райен Амаристот провел, посещая дом Гелванов, казались нереальными, как потом решила Рианна. Они были схожими: после встреч с ее отцом они встречались в саду, она была в старой одежде отца с завязанными волосами и с кинжалом в руке.

Он приветствовал ее одинаковой улыбкой, протягивал руку, словно вел на танец. Она легко брала его за руку и улыбалась. Она изменилась. Ее улыбка получалась быстрее, и она поняла в один из дней, что снова смеется. Но было ошибкой видеть в этом многое, и она не давала себе. Он устраивал ей уроки каждый день, а потом они сидели на лавочке в саду и говорили о его жизни и ее снах.

Он рассказал о жестокой смерти своей матери, как он немного помешался после этого. В его голосе была боль, хоть он и пытался смягчить историю, даже смеялся над глупостью своего поведения.

— Когда живешь в Вассилиане, где зимы долгие и темные, и ты почти все время на улице, легко подумать, что твоя жизнь — твоя семья — это весь мир, — сказал он. — Бедной Лин было хуже… Я хоть мог уходить, когда дороги расчищали.

Несмотря на его слова, Рианна видела страдания в его глазах. Было сложно не касаться его рукой в такие моменты. Его пальцы были длинными и изящными, словно он был умелым во многом другом.

За эти недели у нее были сны, о которых она старалась не думать.

Это закончилось в один из дней посреди осени, когда ветер стал холоднее обычного. Рианна была в темном бархатном плаще поверх рубахи и штанов отца. Она видела в глазах Райена, что он оценил контраст бархата с ее кожей и волосами, хоть и молчал. Она почти ощущала вину, что заметила такое.

— Я должен тебе кое-что сказать, — сказал Райен. Они сидели в паре дюймов друг от друга на скамейке.

Рианна посмотрела на его лицо, приоткрыв рот. Она боялась, но и предвкушала его слова.

— Боюсь, весть плохая, — продолжил он. — Я ухожу. Мне сказали, где сестра. Она в опасности.

— В опасности? — резко сказала Рианна.

Райен огляделся, словно проверял, что их не слушают за кустами и деревьями.

— Если я расскажу тебе кое-что чувственное, ты сохранишь секрет?

Рианна кивнула.

— Я знал, что сестра была в городе на ярмарке, — сказал Райен. — Марлен Хамбрелэй узнал это и передал мне. Но это было бесполезно, я не знал, куда она ушла. И я узнал сегодня.

— Как?

Райен посерьезнел.

— Эту часть ты должна спрятать в темном уголке сердца. Это опасные знания, учитывая политику здесь. Ты сможешь?

Она снова кивнула.

— Стражи замка нашли товарища Дариена Элдемура, Хассена Стира, в Динмаре. Сегодня придворный поэт передал мне, что узнал на его допросе. Хассен раскрыл, что моя сестра присоединилась к ним и была с ними в Динмаре. Странно, но они шли не на северо-восток, в горы, как все думали. Они шли на запад, и Никон Геррард не знает, зачем.

Рианна обрела голос.

— Я знаю Хассена, — хрипло сказала она. — Он не предал бы друзей.

Райен был удивлен.

— Ты его знала? Я слышал, он хороший человек и верный друг. Но методы придворного поэта можно лишь представлять.

Рианна отвернулась, сжала ладони на коленях.

— Мне жаль, Рианна, — сказал Райен. — Я не думал, что тебе будет так сложно. Ты его любишь?

Рианна покачала головой.

— Хватит. То есть, это не он. Но я все еще не понимаю, зачем ты гонишься за сестрой. Судя по твоим словам, она способна себя защитить.

— В какой-то степени, — сказал он. — Но она не справится со стражем короля. Я должен найти ее раньше них, или моего слова не хватит, чтобы спасти ее.

— Ты ведь охотник? — сказала Рианна. — Лорд Геррард говорил, ты приведешь его к ней… к ним.

Глаза Райена сверкнули в удивлении.

— Ты умна. Как и я. Никон Геррард может думать, что я играю в его игру, но я — Амаристот, — он встал. — Когда… все это… закончится, я надеюсь снова тебя увидеть. Мне понравилось это время, — он поцеловал ее ладонь. Она чуть не вздрогнула. — Может, я успею на твою свадьбу, — тихо добавил он.

Рианна выдавила улыбку, но на миг. Она думала о Хассене Стире. О Дариене в бегах, которого чуть не схватили.

— Вряд ли, — сказала она. — Прощай, Райен.

Она отвернулась, раньше, чем он ушел.

* * *

Ее отец нашел ее на лавочке, обнимающую себя от холода, спустя, казалось, часы. Солнце едва сдвинулось, было холодное утро, деревья сада были золотыми, медными и рубиновыми.

Мастер Гелван удивил ее, сев рядом.

— Можно?

Она с неохотой повернулась к нему, спутанные волосы упали на лицо.

— Что такое? — впервые она заметила морщины на его лице, между бровями. В его светлых волосах стало больше седины. Она не хотела замечать, но заметила.

— Нужно быть слепым, — сказал он, — чтобы не увидеть, как ты изменилась после лета. Ты для меня дороже всего на свете, и я переживаю.

Она пожала плечами, опустив взгляд.

— Как изменилась?

— Это лорд Амаристот? — сказал он. — Он… что-то пытался с тобой сделать?

— Конечно, нет, — она пыталась звучать уверенно. — Он был добр со мной, — она ощущала не это насчет визита Райена, но не могла это описать, и она не хотела передавать это отцу.

— Уверен, он заинтересован, — сказал он. — Я был удивлен, что ты — нет. Тебе нравится проводить с ним время.

— Он учил меня кинжалам, — сказала она. — Это добрый поступок. И да, мне… нравилось с ним. Конечно.

— Рианна-ли, — он напомнил ей обращением детство, ей было десять или меньше, она сидела с книгой у камина, пока мир манил загадками за окном. — Я начинаю думать, что ты что-то скрываешь от меня. Мне больно так думать, что я заставил тебя скрывать что-то.

Ворона резко каркнула на ветках сверху, тень мелькнула над ними. Птица улетела, а ее вопль еще отражался от забора сада.