Юлия Ляпина - Драконий подарок [СИ litres]

– Что?

– Ложись, у тебя же ноги затекли!

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую, ложись, уже тепло.

Еще раз смутив меня пронзительным взглядом, дракон подошел и улегся с легким вздохом облегчения, вытянувшись во весь свой рост на самом краю, так что нас разделяло не только одеяло, но и почти полметра перины. Убедившись, что глаза дракона закрыты, я осторожно протянула руку через разделяющее нас расстояние и коснулась краешка его просторной рубахи: все, сплю.

Утром я проснулась в постели одна; в купальне, судя по звукам, плескался Жан, а от Ролена остался только тонкий, на грани привкуса аромат миндаля. Вздохнув, вспомнила мамино правило: сначала поесть и привести себя в порядок, а потом решать мировые проблемы.

Камеристка появилась быстро; Жан уже ушел, и в купальню переместились мы: умывание, прическа, выбор утреннего платья и, наконец, выход в столовую.

Все уже были за столом и смотрели на меня подозрительно. Я извинилась за опоздание и поспешила налить в чашку чай. Мужчины перестали меня разглядывать и вернулись к беседе, я невольно прислушалась: оказывается, с утра у графа побывал дежурный королевский маг и сообщил, что автора заклинания, устроившего переполох на рынке, определить не удалось.

Если я правильно поняла из обсуждения, в той громкой штуке были использованы компоненты всех четырех стихий, и именно поэтому особенно никто не пострадал: стихии соединились слишком рано и нейтрализовали друг друга, как кислота и щелочь в одной пробирке.

Леди Илана выглядела уже хорошо и, когда мужчины насытились, перевела разговор на скорый праздник. Все оживились, и утро прошло в приятных хлопотах: подарки нужно было упаковать, подписать и подвесить к потолку в бальном зале.

Утром Марина спала, обнимая одной рукой меня, а другой – дракона. Я тихонько встал и вышел в купальню, а когда вернулся, она лежала так же тихо, только сжалась в комочек и откатилась от Ролена в нагретую вмятину от моего тела. Полюбовавшись нежными переливами ее ауры, я разбудил друга, и он, вновь накрывшись пологом невидимости, ушел к себе.

После умывания я не стал смущать мою девочку и перебрался в столовую через купальню. Отец и лорд Сиан уже были там и, зевая, прихлебывали горячий чай в ожидании завтрака. Вскоре спустился отвратительно бодрый Ролен, и кузина принялась раскладывать по тарелкам зимнюю кашу: очень сытную и густую, сваренную на мясном бульоне. Марина вошла в столовую последней: аккуратно одетая и причесанная, бледная и напряженная, как солдат на параде. Она тихо заняла свое место и почти ничего не ела, пила чай и слушала наши разговоры.

В конце трапезы кузина напомнила нам, что пора готовиться к празднику – паковать и подвешивать к потолку подарки. Все согласились: до праздника осталась всего неделя, и почти все подарки куплены. Кузина села писать своим красивым округлым почерком карточки на свертки и кошели, Марина помогала ей, заворачивая дары для слуг. Потом прибыли посыльные из магазинов, и мы с Роленом, спрятавшись каждый в своем уголке, завернули подарки для близких и сами их надписали.

Лорд Сиан, поняв, что мы не собираемся выходить из дома, расспросил меня о традиционных подарках и, получив разрешение, отбыл на торговую улицу за покупками.

К обеду мы уже устали и дружно решили прерваться, но у двери звонко загремел колокольчик, и дворецкий торжественно внес свиток с множеством печатей и лент. Отец сломал магически настроенную на него пластинку и развернул упаковку – внутри оказались сразу три разноцветных листка пергамента:

– Приглашение на королевский бал на четыре персоны, – отец прочитал подписи и протянул один свиток дракону: – Вас, лорд Ролленквист, приглашают присоединиться к свите вашего деда, меня – к свите его величества, а Жана с супругой жаждут увидеть на празднике почетным гостем.

Мы все задумались: приглашение на праздничный королевский бал для дракона явно новость, да и нас с Мариной прежде во дворце видеть не желали, другое дело отец, но приглашение появиться в свите его величества…

– Отец, что-то произошло, о чем мы не знаем?

Граф пожал плечами и попросил кузину приготовить ему сверток с холодным мясом в дорогу:

– Я поеду в канцелярию и попытаюсь узнать, что смогу; вам пока лучше не покидать дом.

Паковать подарки расхотелось, и Илана велела подавать обед в малую столовую.

События набирали обороты; конечно, о приглашении мог позаботиться и дед, но свиток прислали в дом графа, а не в мою пещеру, и даже не колечком вестника, а обычным посыльным – значит, точно знали, где я нахожусь. Впрочем, вчера моей магией пропиталась вся площадь.

Отвлекаясь от тяжелых мыслей, я посмотрел на леди Марину: она явно не понимала, что происходит, и продолжала укладывать в платки какие-то вещи; Илана, лучше разбирающаяся в сплетнях и интригах, торопливо дописывала карточки:

– Еще одну и идем обедать!

Я прищурился: аура кузины Жана мерцала тревожно-голубым цветом, а вот вокруг Марины колыхалось желто-оранжевое облачко: тревога, переживание – так нельзя! Скоро это облачко доберется до теплой золотистой точки, спрятанной в глубине ее тела; подойдя ближе, я осторожно взял ее за руку и подул на ладонь, разгоняя кровь драконьим теплом. Смущение усилилось, краска бросилась ей в лицо, и переживание сошло на нет.

– Леди, – коварно улыбнулся я, – я голоден, как настоящий дракон! Идемте обедать?

До праздника оставались считанные дни; узнав о приглашении на королевский бал, кузина Илана схватилась за голову: оказывается, у меня нет достойного виконтессы бального платья, а убедить портниху сшить что-либо за три дня нет никакой возможности!

Помощь пришла неожиданно: та самая мастерица с рынка, переехавшая в дом графа вместе с детьми и скудным скарбом, умела еще и кроить! Собрав всех горничных, камеристок и всевозможных помощниц, мы заперлись на чердаке, чтобы успеть сшить мне платье к балу.

Меня водрузили на низкий табурет в одной нижней сорочке и принялись вертеть, как колесо, пока я не взмолилась:

– Отпустите меня, пожалуйста! Я очень замерзла! Или буду на балу шмыгать носом и громко кашлять!

Кажется, аргумент подействовал – хотя на чердаке и проходили горячие трубы дымоходов, но пространство было таким огромным, что тепло тут не задерживалось. Меня сняли с табурета, закутали в теплый стеганый халат и разложили на столе запасы тканей, тесьмы, ниток и булавок.

Мастерица взяла гладкую деревянную дощечку и нарисовала нечто громоздкое с длиннейшими рукавами и шлейфом. Илана в ответ начертила что-то еще более громоздкое: рукава стали короче, но гораздо шире, юбку изображали три слоя ткани, а уж лиф вполне мог служить бронежилетом!