Тэд Уильямс - Восстание теней [Восхождение тени] [Shadowrise ru]

— Как бы не так! — резко возразил Молот Яшма. — Смотрите! Гляньте на его руки! У меня что, разве такие руки? А у вас?

У маленького мертвеца ладони заканчивались толстыми пальцами-обрубками, а ногти были длинные и крепкие, как когти у крота. Вансен поглядел на его перекошенное, с разинутым ртом лицо, нижняя половина которого сплошь заросла густой неухоженной бородищей, похожей на чёрный мох.

— Мне приходилось видеть такой народец раньше — в Глубинах, за Границей Тени.

— Свет Бассейна, да он прав, — тихо воскликнул Сурьма. — Это дроу, — он осенил лоб и грудь священными знаками. — Ну, теперь я всё в жизни повидал. Дроу в городе фандерлингов!

— Что ещё за дроу?

— Они наши… родичи, капитан, — пояснил монах. — Очень давно они последовали за кварами на север, но я не знал, что кто-то из них дожил до наших времён.

— Я видел больше, чем просто "кого-то", — протянул воин. — Должно быть, эти пришли из Страны теней вместе с армией фаэри.

— Это плохо, — нахмурился Яшма. — Очень плохо. Они не хуже нас ориентируются под землёй. Если дойдёт до драки, мы сможем отразить нападение наземцев, но дроу…?

— Важнее то, — Вансен обращался сразу ко всем, — что кого бы сюда ни послали — дроу или кого ещё (я молюсь только, чтобы не других эттинов), а фаэри всё же начали штурм Южного Предела. По крайней мере, здешних туннелей. Но почему именно сейчас, хотя они могли напасть в любое время? Должна быть какая-то причина! Зачем они так внезапно нарушили то, что было, по вашим словам, временем долгого затишья, почти перемирием? — Капитан так уставился на подземный ход, будто мог пронзить его взглядом до самого выхода на дальнем конце, где засели командиры фаэри, и узреть всё, что так жаждал узнать. — Боги, ну почему вдруг сейчас?

— Никому не ведомы помыслы Старейших, — покачал головой Яшма. — Теперь вот они шлют против нас наших потерянных братьев, — он выпрямился, сверля мёртвого бородача хмурым взглядом. — Я с радостью прикончил бы любого врага города фандерлингов — я вытер бы окровавленные руки о штаны и хохотал бы — но убивать дроу мне не по душе.

— Погодите-ка, — задумчиво проговорил Сурьма. — Да, и впрямь кажется, будто всё пропало, но, возможно, как раз такой расклад и есть для нас самый удачный. Нам очень нелегко будет долго сдерживать армию Сумерек, даже с помощью капитана Вансена: у нас нет ни людей, ни оружия, ни подготовки. Довольно скоро они сомнут нашу оборону.

— Я как-то, видимо, упустил твои объяснения по поводу того, где здесь для нас удача, — иронично заметил Вансен.

Сурьма слабо улыбнулся:

— Очень просто. Если даже мы не сможем говорить больше ни с кем из противников, то хотя бы сумеем объясниться с нашими двоюродными братьями, как бы далеки ни были они от нас, — он глянул на человека. — Теперь вы понимаете, о чём я?

— Ага-а… Да, думаю, понимаю, — молодой монах ещё сильнее вырос в глазах капитана. — Что означает: мы должны захватить одного из этих… дроу… живым, — он нахмурился. — А с этим как поступим?

— Мы похороним его как полагается, — просто ответил монах. — Под камнем, как мы хороним наших мёртвых. Помогите мне сложить могильный холмик.

— Могильный холмик?! — Яшма почти заорал на парня. — Для этого? Но он… он был…

— Как полагается. Под камнем, — в голосе юноши прорезалась вдруг такая ледяная твёрдость, что даже Молот Яшма, изумлённый, только кивнул. — Если его сородичи вернутся, это будет для них доказательством, что мы всё ещё придерживаемся старых заветов — и что бы ни наплели им жители Страны сумерек, мы всё ещё единый народ.

Рантис пишет: “Много превосходит размерами человека эттин, кровожадный убийца-великан, ручищи у него сильные, с крепкими когтями, похожими на когти крота, коий дом свой устраивает под землёю”. Известно, что во время второй войны с кварами эттины подкопали стены, защищавшие замок Северного Предела, что привело к поражению людей и разрушению города, ныне затерянного за Границей Тени .

Ей удалось ухватиться за сваю, и долгое время Киннитан просто висела, вцепившись в пирс, обросший морскими уточками, и волны прибоя тёрли её об этот острый панцирь. От солёной воды многочисленные порезы и царапины горели огнём, но все силы девушки уходили только на то, чтобы удержаться и восстановить дыхание. Руки Голубя стали соскальзывать с её шеи, и она почти уже отпустила осклизлый деревянный столб, чтобы подхватить мальчика, но испугалась, что тогда течение затащит их далеко под причал, а она не продержится достаточно, чтобы отыскать новое безопасное место.

— Проснись! — Киннитан закашлялась и сплюнула зеленоватую воду. — Голубь! Держись за мою шею!

Обессилевший мальчик гортанно застонал и постарался ухватиться за свою спасительницу покрепче. Удача улыбнулась ей дважды: в первый раз — в том, что девушке повезло после падения с корабля ступнёй наткнуться под водой на мальчика, и во второй — когда они вынырнули уже вместе и обломок объятой огнём мачты, рухнувший в воду, лишь чудом не задел их.

Очередная волна, слабое подобие тех, что играют в открытом океане, и всё же слишком мощная, чтобы Киннитан могла ей сопротивляться, снова бросила девушку на сваю. Когда она открыла глаза, на руке красовались несколько новых царапин: сеть тонких красных штришков, которые море тут же слизнуло.

Люди с криками и топотом носились по доскам над её головой, а по воде уже начал стелиться дым от горящего корабля. Продолжать прятаться здесь было делом безнадёжным — это лишь вопрос времени, когда её руки разожмутся или она снова начнёт задыхаться от дыма. Киннитан уже сипела — дыхание вырывалось из горла скрипом несмазанной телеги. Ещё никогда в жизни она не чувствовала себя такой смертельно измученной.

Вон там. На дальней стороне причала к воде свешивалось что-то похожее на грубо сколоченную лестницу. Во всяком случае, девушка надеялась, что это лестница — до неё было ярдов сто, а глаза Киннитан разъедали морская вода и кровь. Она вознесла хвалу Нушашу и Улью за то, что в Обители уединения много времени проводила в глубокой купальне и научилась сносно держаться на воде. И всё-таки одной рукой ей так далеко было не догрести.

— Прижмись к моей спине и держись во что бы то ни стало, — велела Киннитан Голубю. — Ты меня слышишь? — она дождалась, пока мальчик не мыкнул в ответ. — Не отпускай, даже если я на мгновение уйду под воду!

Киннитан оттолкнулась от опоры причала, нацелясь на далёкую лестницу, и маленький спутник крепче обхватил руками её шею, лишив девушку возможности дышать. Она барахталась на месте, пока не изловчилась и не сдвинула руки малыша так, чтобы они упирались ей в ключицы. Девушка сделала четыре или пять гребков и начала уже входить в ритм, позволивший ей большей частью поддерживать Голубя спиной, когда увидела первый треугольный плавник, взрезавший воду впереди. Ещё секунда — и появился второй. Конечности её сразу похолодели и налились свинцом.