Марина Суржевская - Вейн

Ночью Путница проснулась от странных звуков. На крыше словно скреблись десятки когтей и шелестели чьи-то крылья. Неведомые твари атаковали жилище, пытались добраться до людей. Ставни на окнах шатались и скрипели, грозя распахнуться, не выдержав натиска.

Вейн вскочила, торопливо натянула штаны с рубахой и босиком выскочила в коридор.

— Дир, — позвала она, ступив в комнату.

И остановилась, как вкопанная, рассматривая обнаженную спину Охотника и его крепкие ягодицы, что с силой двигались вверх-вниз между широко раскинутых ног Лиры. Хозяйка стонала, выгнув спину и откинув светловолосую голову. На их обнаженных телах плясали отсветы огня из очага, и это выглядело красиво. Дир зарычал, словно животное, откидывая голову, а потом резко укусил Лиру в плечо, и она закричала, забилась под ним.

Очень тихо Вейн отступила в темноту коридора и вернулась обратно. В ее комнате низ одной из ставен все же откололся, и в дом ввалилось красноглазое создание с шипами на узкой голове и кожистыми крыльями. Помесь птицы и летучей мыши, порождение кошмара с дикой и страшной красотой…

— Так вот ты какая, кьяра, — пробормотала Вейн и одним ударом пригвоздила существо ножом к стене. В дырку уже лезли другие, пришлось заткнуть ее тюфяком, из которого сразу посыпалась солома. Вейн осмотрелась, попробовала придвинуть к окну сундук, но тот оказался слишком тяжелым.

Лира стонала уже на весь дом, заглушая даже скрежет когтей на крыше. Впрочем, хозяйку и ее гостя, это, похоже, не слишком волновало.

Труха из тюфяка сыпалась все сильнее, снаружи его рвали когти и зубы кьяр. Вейн вскинула нож, приготовилась. Клочья сена полетели в воздух, и в дыру ворвалось сразу три кошмарных создания. Вейн замахнулась и замерла. Потому что страшные кьяры вдруг растаяли в воздухе, оставив после себя темную дымку, как от погашенного фитиля свечи. Но через миг и она испарилась. На крыше все стихло.

Заткнув на всякий случай ставни подушкой, Вейн положила на голые доски кровати свой плащ, укрылась кожухом и улеглась, крепко сжимая в кулаке нож.

Когда Дир тихо вошел в ее комнату, девушка крепко спала. Он посмотрел на труп кьяры на полу, хмыкнул и так же тихо вышел.

— Тебе надо поставить клеймо, — буднично сказал за завтраком Дир и привычно потер свою щетину, которую уже смело можно было называть бородой. Сам же и поморщился.

Вейн посмотрела вопросительно. Лиры с ними не было, хозяйка с утра ушла по своим делам.

— Иначе каждый Темный будет предъявлять на тебя права. Будешь говорить, что твой харис — Северный Ост. Не переживай, он на тебя права уже не предъявит. Да и владения его далеко на западе, жил уединено… Но его клеймо известно многим.

— Если надо, ставь, — спокойно согласилась девушка, доедая кашу.

Он кивнул, достал из своего мешка железный перстень с круглой печатью, повесил его на кочергу и сунул в очаг. Вейн равнодушно наблюдала, как железо медленно раскаляется докрасна. Положила на стол руку, закатала рукав и сжала зубы.

— Кричи, не стесняйся, — с усмешкой произнес Дир и приложил кольцо к нежной коже.

Вейн заорала, хоть и надеялась сдержаться. Какой там… Слезы хлынули из глаз, и она тяжело задышала. Дир открыл пробку темной склянки и смазал ее запястье густой вонючей мазью.

— Вот так, — удовлетворенно сказал он.

Вейн сердито стерла слезы другой рукой.

— А если у эри будет несколько Темных за ее жизнь? Что, каждый раз ставят новое клеймо? — хрипло от слез спросила она.

— Да. Только Темные живут долго, Путница. Очень Долго. Гораздо дольше, чем люди. Особенно, если хорошо питаются. Эри умирают раньше… Так что мало кому довелось сменить нескольких харисов.

— Лира с такой радостью говорила о своей участи, — отдышавшись, сказала девушка. Запястье жгло, но уже не так сильно. — Неужели ей, правда, нравилось это? Быть чьей-то рабыней?

Дир помолчал. Вейн думала, что он снова не ответит, но он все же заговорил:

— Многие предпочитают думать, что так велела Тьма, что так надо. Так легче, Путница. Верить и не задумываться. К тому же, многие Темные действительно заботятся о своих эри. Ну, а то, что могут убить, забрав слишком много Света… Об этом стараются не думать. У Темных есть сила, магия, власть. Это их мир. И да, легче смириться. Тем более женщинам. Так что, не спеши осуждать Лиру. Возможно, ты еще пожалеешь, что пошла со мной и не нашла себе… хариса.

Вейн качнула головой.

— Нет. Скажи, а все… новорожденные испытывают боль, когда попадают за Излом?

— Конечно. Это ведь как родиться заново. Больно. Все внутренности разрывает, кости ломаются и срастаются заново, сухожилия рвутся… Ну, ты и сама знаешь, что тут рассказывать. Долго ты там лежала, у Излома, пока в себя пришла?

— Я не помню, — пробормотала она. Никакой боли у Вейн не было, но говорить об этом она не стала. Все же она не спешила доверять ему все и потому промолчала.

— Тебя далеко забросило, обычно Темные помогают, если находят эри.

— Да, далеко забросило, — задумчиво повторила она. — Мы сегодня остаемся здесь?

Дир постучал кончиками пальцев по столу, внимательно рассматривая девушку.

— Я хочу, чтобы ты кое-что сделала, Вейн, — резко произнес он. — И учти, у тебя все еще есть возможность передумать и уйти. Но после того, как ты поможешь мне… начнешь помогать… такой возможности у тебя больше не будет.

Она спокойно встретила его взгляд.

— Что я должна сделать?

— Заинтересовать одного Темного, Путница. Думаю, тебе это будет несложно, — с насмешкой сказал Охотник.

Через три часа Вейн шла по кривой улочке. На ней было синее короткое платье с разрезами по бокам и узкие штаны, заправленные по местному обычаю в сапоги. Волосы разделены на пробор и заплетены в несколько косичек, перевитых между собой. Короткие перчатки не закрывали запястье с метками Тьмы и клеймом, которое почти утратило красноту под действием чудесной мази. Глаза Вейн обведены темным, а на губах кармин, делающий их ярче и соблазнительнее.

Когда девушка посмотрела в зеркало перед выходом, то не узнала себя. Красила и одевала ее Лира. Дир сказал, что Путница идет выбирать себе хариса, и хозяйка искренне радовалась за девушку.

— Не бойся, что тебя будут пить, — шепнула она на ухо Вейн. — Тебе понравится…

Путница передернула плечами и вспомнила, как стонала Лира ночью. Интересно, за что ее отправили за Излом? Помнится, в мире людей так могли наказать неверных жен и блудниц…

А впрочем, чем сама Вейн отличается от Лиры? Тоже блудница и развратница по меркам людей. И убийца.

Отражение в зеркале поплыло, затуманилось. Вейн сжала зубы, не позволяя себе заплакать. Только не думать. Не вспоминать. Ничего… Его. Забыть. О Свет! Как же ей забыть?!