Трейси Нейткотт - Остров Серых Волков (ЛП)

Кто-то стучит мне по голове, и я поднимаю взгляд. Моя морская диатоническая гармошка покачивается между пальцами Анны.

— Самое время, — говорит она, — нам нужен саундтрек, чтобы нас запомнили.

Я глажу пальцами по крышке. На наше двенадцатилетие Сейди сделала на ней гравировку моих инициалов. От этого прикосновения кровь быстрее бежит по жилам, а нужные ноты непреодолимо пытаются ускользнуть.

Я хватаю инструмент и прижимаюсь губами. Единственная нота — всё, что удаётся извлечь. По крайней мере до тех пор, пока я не почувствую вкус музыки. Затем прикрываю глаза, и звук оформляется в нечто блюзовое. Пытаюсь контролировать мелодию, делая её медленной и низкой, но она просто рвется из меня.

Я позволяю ей это. С невероятно быстрым дыханием, притопывая в такт, растягивая ноты, звук пульсирует в моих дрожащих руках. Я извлекаю последнюю ноту, и вместе с ней исчез запах туберозы, словно музыка вырывает какую-то часть Сейди из моей души.

Когда небеса темнеют, и костёр гаснет, Эллиот рисует на песке ещё один перечёркнутый квадрат, а затем поспешно стирает его. В этот раз ни брань, ни богохульство не срываются с его языка.

— Я нашёл свою месть, — он отшвыривает символ ногой.

— Я думала, у твоей семьи есть связь с этим островом, — я протягиваю пальцы ближе к огню, позволяя тонким языкам пламени разогнать ночную прохладу. Клубы дыма пляшут над огнём и раздражают мои глаза. Все выглядит размыто, как в дымке.

В нескольких футах от меня Гейб помогает Анне засыпать спящего Чарли песком, и он похож на сущего ангела. Но затем я моргаю, и мир становится чётким и ясным.

Элиот вновь матерится, и, обернувшись, я вижу, что он запутывается в рюкзаке Гейба и выбирается на песок.

— Ты что, пьяный, или вроде того?

— Я говорю неразборчиво? — мотает он головой в мою сторону, — возможно у меня ишемический инсульт.

Что ж, это всё объясняет.

— Ты в порядке, — отвечаю я. — Думаю, ты перелил свою неуклюжесть из бутылки.

— Это потому что суровые парни вроде меня всегда пьяны?

Слишком темно, чтобы понять, шутит ли он. Я искренне надеюсь, что это так.

— Дело в том, что парни, притворяющиеся суровыми, обычно выпивают.

— Кроме того, — говорит он, придвигаясь ближе. От него пахнет солёным морем и дымящимся деревом, — в общем-то, я не собираюсь тебе говорить.

Я гляжу на волнующуюся чёрную массу океана. В темноте мы находимся ещё дальше от Вайлдвелла, чем на свету.

— Дразнить так людей — против законов вселенной.

Улыбка Эллиота пронзает ночь.

— Так арестуй меня. Это усилит мой авторитет.

— Ты просто смешон сейчас, — со стоном говорю я.

— Ладно, ладно. Слушай: на самом деле мне не нравится вкус алкоголя.

— Позорище!

— Не слишком хорошо, — жмет он плечами.

Эллиот угрожающе выглядит при свете дня, но ночью он похож на тех парней, которые вдохновляют матерей покупать своим дочкам газовые баллончики. Поэтому, когда он такой: с мальчишеской ухмылкой и потрясающим обаянием, впечатление, словно прикасаешься к огню и получаешь обморожение.

Я улыбаюсь Эллиоту, но он не смотрит на меня. Его взгляд направлен на песок.

— Чёрт возьми, до меня дошло!

Мы передвигаемся ближе к свету. Эллиот рисует шесть точек на песке.

— Четыре угла квадрата, а также верх и низ, верно? — он соединяет точки, образуя перечёркнутый квадрат.

С ухмылкой стирает рисунок, и рисует шесть точек снова.

— Или шесть углов шестиугольника.

— И в чём смысл этого урока геометрии?

— Смысл, — говорит Эллиот, соединяя точки в шестиугольную звезду, — в том, что это наша звезда, пойманная в знак.

ГЛАВА 14: РУБИ

ТЫ ОБНАРУЖИШЬ ЭТУ ТОЧКУ ТАМ,

Где жжёт песок, проснувшись, солнца жар

И гнев на землю вложит океан

В очередной безжалостный удар.

Меня осеняет, когда краешек солнца показывается над землёй.

— Это рассвет!

Гейб ухмыляется из-за зубной щётки. Воздух насыщен запахом мяты и морской соли.

— Я горд быть с вами здесь впервые.

Я слишком взволнована, чтобы закатывать глаза. Но правда.

— Нет, я поняла следующую подсказку.

Он пристально смотрит на розовеющие небеса.

— Отличный день для того, чтобы найти клад.

Простое упоминание клада выдёргивает Эллиота из палатки мальчиков. Он идет по пляжу без рубашки, выставив на всеобщее обозрение свои тату: узоры на обеих руках, цветной круг на сердце и волк, охватывающий весь правый бок. В этот момент Эллиот на сто процентов выглядит бунтарём, которым хочет казаться.

Но затем он открывает рот.

— Среднему подростку необходимо ежедневно спать девять с четвертью часов для оптимального функционирования, — он забрёл в океан и бултыхается на мелководье, высунув голову над водой. — Четыре часа! Вы дали нам лишь четыре часа!

Анна жмет плечами.

— Люди спят долго, а кажется, что ещё дольше, когда сам не спишь.

Эллиот падает на землю, резко взглянув на Анну.

— Слушай, ты можешь одолжить книгу, но…

— Твой рюкзак предназначен для карт, фонариков и нашей палатки, — Гейб сплевывает зубную пасту в море, — если бы там оставалось место для книг, ты могла бы положить туда больше кухонной утвари, которую заставила меня оставить.

— Какого чёрта мы собираемся делать с жаровней, Гейб, — Эллиот сморит на Анну. — Ты можешь взять книгу, но мне нужно поспать минимум три часа после рассвета.

Я поднимаю руку.

— Мне бы тоже это понравилось. А ещё я бы не хочу, проснувшись, видеть твоё лицо в шести дюймах от своего.

— Я не всю ночь была так близко, — говорит она. — Просто через какое-то время после рассвета мне показалось, что ты спишь уже довольно долго, и что, возможно, ты умер. И тогда я стала беспокоиться, что сижу на жаре в палатке с трупом, поэтому проверила, жив ли ты.

Вместо этого, я откусываю огромный кусок пирога. Из-за близости океана он сырой, но по-прежнему сохраняет сладкий вишнёвый вкус и помогает отвлечься. Когда заканчиваю, опускаюсь на колени на песок, рисую перечёркнутый квадрат. И рассказываю о нашем новом открытии.

— Итак, — говорит Эллиот, — карта велит нам ориентироваться по звёздам, соединенным в знак. Держу пари, нам всё время нужно искать перечёркнутый квадрат.

— Это может занять приблизительно вечность, — проворчал Чарли.

— Чарли, это так? Это и вправду может занять приблизительно вечность, — закатывает глаза Эллиот. — Слушай, всё, что нам нужно, — это найти символ в том месте, где «гнев на землю вложит океан в очередной безжалостный удар». Это либо северо-западные, либо юго-восточные скалы.

— Юго-восточные, — говорю я, — я поняла это сегодня утром.

Эллиот хватает себя за волосы обеими руками, на случай если я могу подумать, что он лишь умеренно раздражён.