Lutea - Орёл, несущий копьё [СИ]

«Плохо, — нахмурился Петар. — Если Имитатор ушёл в горы, мы здесь долго провозимся».

Второй после проведения ритуала для выявления нужного региона основой их поиска являлся тот факт, что активированная Цепь Подчинения начинает звенеть, когда рядом находится Имитатор; при этом слышать Цепь мог лишь её хозяин. Вот только это происходило, если существо находилось в непосредственной близости от артефакта, не дальше трёх-четырёх метров — и это было серьёзное ограничение, из-за которого маги не могли использовать для более быстрого перемещения, к примеру, мётлы. Когда артефакт создавался, Светлые явно не предполагали, что Имитатор будет упущен.

К тому времени, как они вышли к озеру, уже начало стремительно темнеть, и путники разбили лагерь на берегу: поставили магическую палатку и развели костёр, предварительно окружив площадку всевозможными барьерами и охранными чарами.

— Так, — после ужина Петар разложил на столе карту окрестностей, которую ему подарил дружелюбный фермер, чьё хозяйство они пару часов назад изучили, представившись туристами, интересующимися бытом местных жителей. — Мы трансгрессировали примерно сюда, — он отметил точку, — значит, с учётом масштаба карты, нас интересует вот эта область, — он провёл линию, описавшую круг. — Сейчас мы вот здесь, — постучав кончиком пера по южному окончанию озера, он хмыкнул: — Да уж, ненамного продвинулись.

— Завтра продвинемся больше, — уверенно сказал Макс. — Как считаешь, стоит проверить озеро?

Петар перевёл взгляд на воду, тихо лизавшую каменистый берег чуть ниже по склону.

— Я нигде не видел ограничений, что Имитатор не может перевоплощаться в рыб, — справедливости ради заметил он. — Так что, похоже, да.

Разочарования перспективой Макс не выказал, только немного помрачнел.

— По крайней мере, в наш регион входит лишь его треть.

— Да, это радует, — вполне серьёзно согласился Петар.

Начинало холодать, и Петар был доволен, что при сборах догадался прихватить с собой тёплый свитер. Макс, менее предусмотрительный, накинул на плечи плед, взятый из палатки, и передвинул раскладной стул поближе к огню; на свет костра прилетело несколько мотыльков, а вот комаров не подпускало близко особое заклятие.

— Если завтрашний день отдадим на исследование озера, — проговорил Макс, разглядывая карту, — а площадь, проверенную сегодня за полдня, увеличим вдвое и примем за норму, выходит, что справиться мы должны максимум дней за двенадцать.

— Выходит, — подтвердил Петар, следивший за его расчётами. — Хотя, если вот эти отроги, — он указал на череду невысоких вершин восточнее их нынешнего местоположения, — окажутся непролазными, дело может затянуться.

Макс недовольно поморщился и, взяв чашку с кофе, откинулся на спинку стула.

Следующие четыре дня Петар коротко мог охарактеризовать одним словом: изматывающие. В первый из них он, обеспечив себя кислородом при помощи заклятия головного пузыря, погрузился в озеро, каждый час всплывая, чтобы передохнуть и отогреться — вода была ледяная, и согревающие чары не слишком спасали на глубине. Макс в это время продолжал переводить «Воззвание», явно надеясь обнаружить способ, которые позволит найти Имитатора быстрее и проще; Петару же интуиция подсказывала, что на сей раз подарка судьбы им ждать не стоит.

Вновь переночевав на берегу, на следующий день юноши направились пешком на запад, оставив потенциально проблематичные отроги на самый конец, подсознательно надеясь, что штурмовать их всё-таки не придётся. Их долгие ежедневные переходы, при которых требовалось не только двигаться, но и искать магическую тварь или какие-нибудь следы, способные указать на её присутствие, были утомительны. И если Петару было не привыкать к походам по пересечённой местности (он часто отправлялся в такие на летних каникулах вместе с младшими братьями и сестрой), то для Макса они были в новинку. Впрочем, он не жаловался и старался не отставать от напарника; эта твёрдость духа, принципиальное нежелание отступать и сдаваться трудностям была одной из немногих черт Винтерхальтера, которые Петару импонировали. Впрочем, после долгих часов пути по каменистым плато и через леса, которыми поросли склоны холмов, их обоих хватало лишь на то, чтобы поставить палатку, быстро поужинать и завалиться спать, чтобы на следующий день вновь встать с рассветом и двинуться в путь — в этих краях световой день был короток.

Показательным было и то, что Макс совсем забросил переписку. Пока напарники были в Вене, каждый день в их мансарду залетало хотя бы две-три совы, приносивших письма от отца Макса или каких-то «деловых партнёров», как он сам выражался, или появлялся домовик с посланием от Георга. Теперь же сов не прилетало совсем, да и домовик посетил их всего один раз — наверное, Макс предупредил брата в ответном письме, что времени на корреспонденцию у него нет. Сам Петар лишь пару раз переписывался при помощи блокнотов Семёрки с Владом, но его ответы были какими-то нервными и очень расплывчатыми. «Точно, что-то произошло, — догадывался Петар. — И это, судя по всему, серьёзно». Он пробовал узнать, что стряслось, у Адлера, но тот отписался коротким: «Расскажу, когда вернётесь».

За целый день юноши обычно обменивались парой десятков коротких реплик, однако один раз во время обеденного привала неожиданно разговорились.

— Интересно, как прошли переговоры отца в Софии, — начал Макс, вытянув ноги и откинувшись на локти. — Как считаешь, ваши болгарские аристократы присоединятся к «Маршу»?

Петар задумчиво поскрёб ногтями жёсткую щетину.

— Могут, теоретически, — медленно проговорил он, — хотя вашему «Маршу» это большой пользы не принесёт.

— Что ты имеешь в виду?

— Даже если наши чистокровные вдруг и поддержат твоего отца, в чём лично я сильно сомневаюсь, это будет всего лишь означать установление пропагандируемой им «диктатуры аристократии» в Болгарии. Но использовать её как плацдарм для распространения своих идей по Балканам твой отец не сможет — наши не станут вмешиваться в творящееся в других странах.

— Вот уж не знал, что болгары настолько любят самоизолироваться, — хмыкнул Макс.

— Не в этом дело, — покачал головой Петар. — После режима Гриндевальда в нашей стране осталось не так уж много чистокровных, да и многие полукровки в то время боролись против него и пострадали. Мой народ исстари не терпит тех, кто пришёл подчинить нас — военными методами или политическими, — и всегда даёт чужакам отпор. Обратная сторона медали — мы не стремимся навязать свои взгляды и образ мыслей другим. Вот почему я сомневаюсь, что наши присоединятся к «Маршу».