Lutea - Орёл, несущий копьё [СИ]

На Тёмной же стороне были все те люди, с кем он приятельствовал (если можно назвать это так) в годы обучения в школе, был Люциус — единственное у него подобие друга. За Тёмного Лорда воевали почти одни только слизеринцы — а Северус был слизеринцем в полной мере, хотя долгие годы Дамблдор и пытался намекать, что не уверен в верности вердикта Распределяющей шляпы. Альбусу на руку было подрывать его духовную связь с факультетом, со своеобразной слизеринской общиной — на Светлой-то стороне выпускников факультета Салазара не было, все они либо сражались за Лорда, либо хранили нейтралитет. Потому что слизеринцы по природе своей меркантильны и понимают, что только лишь Тёмный Лорд может в полной мере удовлетворить их амбиции, — никак не существующее правительство или тем более Дамблдор.

Но в чём же был шкурный интерес самого Северуса, и был ли он вовсе? Северуса ведь не заботили деньги, как Яксли, власть и внешние атрибуты, как Малфоя и Лестейнджей, идеи главенства чистокровных, как Беллу и Долохова. Он мало волновался за свою жизнь, потому что ему было нечего терять. Но что же тогда, почему, откуда сомнения?..

Звонок раздался так некстати. Ученики завозились, быстро дописывая последние слова, и Северус взмахнул палочкой, заставляя работы перелететь на его стол и сложиться аккуратной стопкой. Этот вечер проверок обещал быть долгим.

— Продолжайте практиковать невербальные чары, — напомнил он, когда студенты стали собираться. — Завтра на дополнительном занятии мы будем отрабатывать их использование в дуэли. Посещение, как и было объявлено директором, по желанию, но если вы рассчитываете на высокие баллы в семестре и в следующем году на ЖАБА… — он позволил голосу плавно сойти на нет. И не стал добавлять, что умение творить чары без слов может очень пригодиться им, если в ближайшее время дело дойдёт до битвы за Хогвартс.

— Мы поняли, сэр, — важно кивнул Эрни Макмиллан, и по его лицу Северус понял, что старшекурсников Пуффендуя их староста сегодня в гостиной будет всячески мотивировать прийти.

Когда он остался в кабинете один, Северус вновь подошёл к окну. Сейчас из-за дождя и серого небесного фона Метка над Хогсмидом была видна плохо, практически не просматривалась — и всё же она была. Временно скрытая угроза. Напоминание, что спокойствие мнимо.

Возможно — он сам не до конца понимал свои чувства, — Северус и хотел, чтобы всё это поскорее закончилось. Чтобы сражение за Хогвартс состоялось, чтобы Министерство сделало что-то, чтобы выявился, наконец, в этой борьбе победитель — но важно ли лично ему, кто это будет?

Он был связан с обеими сторонами: с Тёмной — Чёрной меткой, со Светлой — клятвой Дамблдору. Ими обеими он был лишён свободы, спокойствия, обе на него давили. В целом, Свет и Тьма были для него равнозначно привлекательны… и одинаково ему ненавистны.

Как он и ожидал, следующим днём на дополнительное занятие для старшекурсников в Большом зале пришли многие несмотря на то, что суббота была законным выходным. Когтевранцы традиционно тянулись к новым знаниям, пуффендуйцы хотели трудиться на благо товарищам и себе (все понимали, что в случае битвы старшим ученикам придётся держать оборону вместе с профессорами), гриффиндорцы никогда не проходили мимо возможности улучшить боевые навыки, которые могли потом помочь в драке. Слизеринцы вовсе были в полном составе; они держались в стороне от прочих факультетов, представители которых хотя и не полностью, но перемешались, рассредотачиваясь по залу и выбирая удобные места. Этого следовало ожидать.

«За кого они вступятся, когда всё начнётся? — вновь задал себе вопрос Северус. — Школа немало им дала, многие привязаны к ней; у некоторых есть друзья на других факультетах. Но штурмовать ведь её придут их отцы, дядья, кузены и прочие родичи…»

Стоя на возвышении, где обычно располагался преподавательский стол, Северус видел, как гриффиндорец Маклагген, проходя, толкнул хрупкую Гвен Фоули — девочка покачнулась и почти упала, но Нотт и Забини одновременно бросились её поддержать, а Крэбб и Гойл по жесту Малфоя оттеснили Маклаггена прочь, угрожающе поигрывая мускулами, — они-то были сопоставимы с гриффиндорцем по комплекции. Драко вышел из-за спин приятелей и что-то стал внушать Маклаггену, тот, сложив на груди руки, хмыкал и демонстративно морщился, почти не отвечая. Вскоре стычка привлекла внимание других гриффиндорцев, которые мгновенно встали на защиту своего, прибежала Грейнджер — разбираться, за ней следовали Уизли и Поттер, тут же вступившие в жаркую полемику с Малфоем. Северус пока наблюдал со стороны и не вмешивался, но само его присутствие в зале помогло быстрее всё завершить: Грейнджер, поминутно косясь в его сторону, что-то сказала и увела гриффиндорцев подальше. Всё же сделать её старостой было верным решением, Минерва не прогадала.

После ухода львят вокруг слизеринцев образовалась словно бы зона отчуждения. Сами они сгруппировались, оттеснив девочек в центр, и теперь бросали вокруг себя ожесточённые взгляды — ожидали новой нападки и готовились обороняться. Они знали, что здесь, в Большом зале, на глазах у Северуса, на них не нападут всерьёз, но морально были готовы, действовали на инстинктах.

Немедленно вспомнился Драко, затравленным зверем глядевший на него при разговоре пару дней назад. Вспомнилась недавняя стычка между слизеринцами и гриффиндорцами в коридоре, закончившаяся отправкой троих участников в больничное крыло, — тогда профессорам не удалось выяснить причину свары, студенты обоих факультетов упорно не признавались.

Вновь обведя взглядом своих подопечных, Северус вздохнул, осознавая, что если и станет за что-то биться до последнего, то только за этих детей.

Влад,

За почти четыре месяца, прошедших с ссоры, у нас обоих было время остыть и иначе взглянуть на ситуацию. Думаю, пора откровенно признать, что наша с тобой размолвка бессмысленна. Не отрицаю, возможно, я был чересчур резок в словах, что и стало причиной такой твоей ответной реакции, однако, уверен, и ты понимаешь, чем именно вызвал моё недовольство.

Впрочем, я бы предпочёл обсудить наши разногласия при личной встрече — не хочу, чтобы между нами оставалось недопонимание.

Сегодня я весь день проведу дома. Буду ждать тебя.

Отец

Влад перечитывал это письмо, доставленное домовиком, уже в третий раз, а сердце билось всё так же, как в первый. Отец… Поразительно, что он, ущемив свою гордость, написал подобное, — но вместе с тем волнительно и приятно.

Уйдя после ссоры с отцом, недовольным их номером с выпуском, из дома, Влад почти не надеялся однажды вновь получить от него весть — слишком много в тот раз они друг другу наговорили, слишком плохого. Он знал, что был виноват не меньше отца, но первым принести извинения боялся. Боялся тем самым подтвердить прошлые обвинения.