Lutea - Орёл, несущий копьё [СИ]

Однако же вот оно, письмо, — предложение мира, предложение… пути для отступления?..

Стук закрывающейся двери заставил его вздрогнуть так, что Влад чуть было не выпустил из руки листок. Конечно же, это был Адлер — Макс и Георг ещё накануне уехали в Вену, Деяна вновь вызвали в Британию (Лестрейнджи хотели видеть его в своей команде, отказывать одним из наиболее приближённых сторонников Лорда было бы неразумно), а Аларикус как всегда заперся у себя в лаборатории.

Досадуя на себя, что из-за письма забыл принять утреннюю порцию успокоительных, Влад непроизвольно повёл плечами — ему было не очень комфортно в присутствии Гриндевальда, тревожно. Адлер заметил его движение и вскинул бровь, но практически тут же вздохнул как будто расстроенно и подошёл ближе к столу.

— И что же пишет твой отец?

Бросив быстрый взгляд на конверт, небрежно забытый на столе и привлёкший внимание Адлера, Влад прикусил губу. Он не знал, как выкрутиться, но и говорить правду не горел желанием — Адлер наверняка захочет как-то использовать этот факт, самого Влада, чтобы добраться до его отца. Но взгляд предводителя требовал, и Влад как всегда не нашёл в себе силы промолчать или соврать.

— Он хочет встретиться, — негромко ответил он, не поднимая взгляд. — Разобраться во всём, — и затих, ожидая реакции, уже предполагая, какой именно она будет.

«Тебе стоит пойти на встречу. Помирись с отцом — это выгодно для нашего дела…»

— Тебе стоит с ним встретиться…

«Ну вот», — невесело усмехнулся про себя Влад. Стоило, наверное, гордиться тем, что он так хорошо научился понимать предводителя группы… отчего-то не выходило.

— Всё-таки это нужно вам обоим.

Вот теперь Влад удивился — не словам, они у Адлера почти всегда врали, — но тону, которым он их произнёс. Тону, в котором совершенно неожиданно, при этом явно, неоспоримо звучала искренность.

От удивления Влад выпрямился на стуле и вскинул глаза, однако наткнулся на пристальный взгляд Адлера и моментально вновь опустил голову. Наверное, это всё же проверка.

— Я готов сделать, как скажешь. Это нужно тебе? — покладисто уточнил Влад. Или забито, смотря как трактовать.

— Да, — ответил Адлер. — Потому что рассчитываю, что примирение с отцом вернёт тебе равновесие.

Влад нервно мотнул головой и принялся теребить письмо, которое всё ещё сжимал во вспотевшей руке.

— Не понимаю, о чём ты.

— Понимаешь, — возразил Адлер спокойно. — Целитель обследовал тебя и назначил успокоительные не просто так. Но ты по-прежнему дрожишь от одного моего присутствия.

Влад смутился — глупо было надеяться, что Гриндевальд, пусть и вечно поглощённый планами, этого не заметит.

— Адлер, я…

— Должен отправиться в Берлин и поговорить с отцом, — он помолчал, а затем добавил: — После нас с тобой тоже ждёт разговор.

И Адлер ушёл, оставив Влада в опасливом недоумении, к которому примешивалась толика почти мазохистского предвкушения.

Магический квартал Берлина не был похож ни на один другой. В нём не наблюдалось ни лёгкости, ни волшебного очарования, ни шума и суеты — это был строгий район, чинный и полный жёстких линий. Красивый — но не завораживающе; скорее, с гордым подчёркиванием своего превосходства. И люди здесь были под стать: сухие, серьёзные, консервативные. В последнее время, правда, с окраин Берлина (жить в самом районе им было не по карману) и из других городов подтянулись борцы за права маглорождённых — их пикет располагался на Доннер-плац с мая.

Влад нарочно переместился не сразу домой, чтобы немного пройтись по знакомым с детства улицам, где не гулял так давно. Он перед выходом принял лекарства и чувствовал себя куда лучше, когда трансгрессировал к «Великаньему рогу» — трактирчику для небогатых, единственному в квартале месту, где было весело и шумно. В детстве Влад часто покупал в кафе на углу мороженое и, устроившись на скамейке в сквере напротив трактира, мог часами наблюдать за людьми, входившими и выходившими из него, — удивительные порой попадались типажи! Усталые и всегда очень быстро жующие работники Министерства, безусые мальчишки с хитрыми глазами, торгующиеся с трактирщиком за свою первую кружку пива, красноносые старики, любящие в подпитии рассказывать про войну, — таких редко встретишь в центре района. Там общество высокое, выхолощенное. Ранги выше, вид приглядней.

На Доннер-плац, как и в каждое воскресенье, был митинг «Ассоциации».

— …так зачем нам всё это?! — громогласно вопрошал с помоста юноша лет на пять старше самого Влада. — Зачем Германии политика, навязанная швейцарцем?! Наша страна — не вассал Винтерхальтера!..

«Громкие слова, но мало действий, — подумал Влад, пробираясь через согласно гудящую толпу. — В то время как сторонники „Марша“ раскинули сети уже почти по всей Европе… Интересно, что думает об этом отец?..»

— Владислав!.. Влад, подожди! — он остановился и с настороженностью обернулся на нагнавшего его мужчину.

— Герр Баумер, — узнав его, Влад вежливо поклонился школьному другу отца, секретарю Верховного суда, по совместительству одному из глав «Ассоциации».

— А я гадал, ты — не ты… — Баумер чуть сузил искрящиеся голубые глаза. — Не ожидал тебя здесь увидеть, признаться. Никогда раньше не замечал тебя на наших мероприятиях.

— Я не слишком интересуюсь политической жизнью, — осторожно ответил Влад, быстро оглядываясь по сторонам — только бы не наткнуться ещё на знакомых. — Предпочитаю в уединении заниматься наукой.

— Да-да, я слышал, что твои статьи добились признания в кругах зельеваров! — под конец фразы Баумер уже был вынужден перекрикивать толпу, громко скандирующую: «Нам — свободу! Нам — права!», а потому за локоть отвёл Влада ближе к краю площади. — Однако же тебе, Влад, следовало бы стоять вон на той трибуне и рассказывать о том, как ты, полукровка, прошёл «школу жизни» в Дурмстранге, этом клубе чистокровок-радикалистов.

— Предпочёл бы этого не делать, — серьёзно возразил Влад.

— А твои слова могли бы помочь, — заметил Баумер, энергично взмахнув рукой. — Ничего, рано или поздно мы добьёмся того, что дети с любым статусом крови смогут обучаться там.

Влад вежливо кивнул и промолчал, вновь покосившись по сторонам. Баумер посмотрел на него с пониманием и улыбнулся.

— Ты, верно, торопишься.

— Признаться, да.

— Тогда не стану задерживать, — Баумер протянул ему руку для пожатия. — Но учти, что на нашей баррикаде всегда будут тебе рады.

— Благодарю, герр Баумер.

«На нашей баррикаде будут рады…» Звучало даже заманчиво, но… Политический ход? План отца? Может, вовсе Адлер проверяет, используя своего Имитатора?.. «Что ж, — вздохнул Влад, — к диагнозу „психическое расстройство“ можно смело добавлять паранойю». Впрочем, вправду ли его подозрения были необоснованны?..