Lutea - Дети войны [СИ]

— Но теперь Конфедерации придётся. Нам же с вами необходимо поймать того, кто напал на герра Эрнандеса, — герр Трауб тоже понизил голос, заговорил сурово: — Я поручаю вам это дело, Штайнер, несмотря на ваше родовое имя. Многим в Управлении это не понравится. Чтобы избежать осложнений и палок в колёсах, я требую от вас соблюдения строгой секретности, — дождавшись кивка Александра, герр Трауб продолжил: — При этом я развязываю вам руки. Действуйте на своё усмотрение — только достаньте мне виновных и доказательства. Никому не говорите о том, чем занимаетесь, и оставайтесь в отпуске до конца срока. Если понадобится, я вам его продлю. Вам придётся работать одному. Я рассчитываю на вас как на лучшего следователя, Штайнер.

— Я приложу все усилия, герр Трауб, — пообещал Александр. Чуть поколебавшись, он уточнил: — Из ваших слов выходит, что никто в отделе не занимается данным эпизодом. В таком случае, не могу не спросить, чем вызван переполох в Управлении.

Герр Трауб покачал головой и выпил ещё воды.

— Сразу скажу, что это не ваша работа, — предупредил он. — Управление озабочено тем, что по всей стране прокатилась волна нападений на маглов и маглорождённых.

— Волна нападений?.. — сердце Александра похолодело. Мария сейчас совсем одна где-то в городе…

— Именно, — безрадостно подтвердил герр Трауб. — До Берлина она так и не дошла — сошла на нет сама собой ещё до того, как мы занялись этим делом. Сейчас всё Управление пытается выяснить, кто за этим стоит — благо, удалось скрыть масштабы произошедшего от прессы… Но, опять-таки, это не ваше дело. Своё вы только что получили.

— Я помню, герр Трауб, — всё ещё бледный, ответил Александр. — И постараюсь разобраться с ним как можно скорее.

— Не торопитесь без нужды, для меня важно качество, — осадил его герр Трауб. — Министр поставил это дело на личный контроль, а на него, как вы понимаете, наседают Конфедерация и чистокровные.

— Я приложу все усилия, — повторил Александр. Герр Трауб кивнул и пододвинул к нему папку с материалами по нападению.

Из кабинета начальника он вышел быстро и, стараясь не встречаться с коллегами взглядами, покинул отдел, а через пару минут и помещения Управления правопорядка. Предстояло как следует во всём разобраться и хорошенько подумать — но не здесь, в Министерстве, где полно знакомых, что непременно собьют с мысли. Идти домой не хотелось так же — Мария высказывалась категорически против того, чтобы приносить работу домой.

— Для работы — рабочее место, — говорила она. — Дом — это место для отдыха.

Спорить с ней, как и в большинстве случаев, Александр не желал. Кроме того, он знал неплохое место, чтобы подумать: «Великаний рог», трактир в нескольких кварталах от Министерства магии. Имелась у Александра привычка приходить в это место, не слишком подходящее ему по статусу — обычно оно привечало под своей крышей самые низшие чины Министерства, разнорабочих, местных пьянчуг и преимущественно маглорождённых молодых людей с парой сиклей в кармане. Александру, как ни странно, в этой компании было спокойно. Уж точно спокойнее, чем в дорогих ресторанах центра магического района Берлина, где предпочитали обслуживаться люди его положения и чистокровная аристократия. В подобных заведениях его встречали недружелюбно, посетители бросали неприязненные взгляды. В такой атмосфере не поработаешь. А в «Великаньем роге» запросто можно засесть в тёмный угол, попросить у хозяина кофе с пирогом и, отгородившись от основного зала чарами, полностью отдаться заданию.

Так Александр поступил и в этот раз. Только, прежде чем открыть отданную герром Траубом папку, вызвал Оду.

— Где сейчас моя жена?

— Хозяйка ушла в город, господин, — пискнула Ода. — Ода не знает, где хозяйка сейчас точно, но Ода слышала, как хозяйка говорила фрау Бек, что пройдётся по магазинам.

Александр вздохнул. Как он и опасался, Мария не усидела на месте.

— Наблюдай за хозяйкой, но так, чтобы она тебя не увидела, — отдал он негромкий приказ. — Если заметишь недоброе, сразу переноси её домой.

— Как прикажет господин, — чуть удивлённо пробормотала эльфа и с поклоном исчезла.

Беспокойство за жену слегка улеглось — домовик не допустит вреда хозяину, кроме того, если верить сведениям Управления, в Берлине спокойно. Чтобы отрешиться окончательно, Александр углубился в документы.

На то, чтобы перебрать все немногочисленные листы, у него ушло не более получаса. Так и не наткнувшись на нечто особо важное, Александр вернулся к колдографиям с места преступления и больницы, вложенным в отдельный карман папки. Те на первый взгляд также не содержали в себе ничего необычного, вот только…

Руна на руке жертвы не давала ему покоя.

Однажды, перебирая книги в гостиной поместья Штайнеров, Мария нашла старый альбом его матери. Первая колдография в нём была датирована пятым мая 1928-го. Весенний бал в Дурмстранге; в те времена школа ещё обучала девушек. На колдографии была запечатлена компания студенток, смеющихся и обнимающих друг друга. В центре — Астрид фон Хафнер, Штайнер в замужестве, его красавица-мать: струящееся платье облекает изящный стан, медно-рыжие волосы убраны в сложную причёску со вплетённой в неё алой лентой. Остальные девушки казались на фоне Астрид блеклыми и незапоминающимися… Кроме одной. Темноволосая студентка, обнимавшая его мать за талию, была поистине прекрасна самой что ни на есть ведьмовской красотой.

— Кто она? — спросила Мария, отдельно указав на неё.

— Беатриче Раньери, — ответил Александр, быстро становясь напряжённым. — Лучшая подруга моей матери.

Но это не объясняло их отношений. За Астрид потомственная ведунья, чья вся семья поколениями жила в швейцарских лесах и занималась врачеванием да предсказаниями, последовала в армию Гриндевальда. Вместе с ней начинала в одном отряде, после была правой рукой, когда мать Александра получила командование. И то, на что Раньери была способна…

— Беа была лучшим бойцом нашего отряда, — рассказывала мать в те годы, когда вызванная проклятием болезнь ещё не взяла верх над ней. — Лучше и меня.

— Но ты ведь была капитаном? — маленький Алекс смотрел удивлённо, не зная, как сопоставить факты.

— Верно, — кивала мать. — Потому что Бею требовалось контролировать.

Беатриче Раньери была известна проклятиями. Александр читал дневник отца. Даже Герхард, выходец из чистокровной семьи, имевшей далеко не безобидные «развлечения» с маглами, был впечатлён. Порой даже больше — напуган.

…Когда команда Астрид получала задание на наказание кого-то так, чтобы служило примером, глаза Раньери сияли. Собственно, по большей части из-за неё к настоящему времени (запись в дневнике была датирована третьим февраля 1939-го года) все дела подобного рода герр Гриндевальд поручает Астрид. Это имеет смысл. Раньери как никто умеет наказать. Чего стоят хотя бы послания, что она вырезает на жертвах…