Lutea - Дракоквиддич и как пережить его [СИ]

— Ach Gott! [7] Ach Gott! (нем.) — О Боже!

Альбус подскочил со стула, словно ему было восемнадцать, и поспешно метнулся к своему заму. О да, чары сработали превосходно!..

— Ich bin sprachlos… [8] Ich bin sprachlos (нем.) — У меня нет слов. — пробормотал Геллерт, во все глаза глядя на Минерву, застывшую в непонимании. — Verdammt, kaum zu glauben!.. [9] Verdammt, kaum zu glauben! (нем.) — Проклятье, просто не верится!

— Мой друг, будь добр, перейди на английский язык, — попросил Альбус, ухмыляясь в бороду. О, как же давно он не видел Гриндевальда в таком шоке.

Поморгав пару раз, Геллерт кашлянул и сказал:

— Фрау МакГонагалл, прежде вы были исключительно прекрасны.

— О чём вы говорите? — нахмурилась Минерва и в поисках пояснений посмотрела на Альбуса, на Помону, на подбежавших Ньюта и Тину.

— Dass dich [10] Dass dich (нем.) — Чтоб тебя. , Альбус! — выдохнул Геллерт. — Артефакт, создающий маску омолаживающих чар?! Фантастика!

— Эффект, к сожалению, временный, — заметил Альбус, с любопытством изучая результат своих научных изысканий последних месяцев. — Кроме того, это по-прежнему только лишь маска.

— Всё равно! — Геллерт подался к Минерве и прежде, чем она успела отпрянуть, прикоснулся к её совершенно гладкому бледному лбу. По чарам не пошла рябь, и это хорошо. — Мастерская работа, — серьёзно сказал Гриндевальд, повернувшись к другу. — А улучшить…

— Поможешь?..

— Кхм-кхм! — они оба вздрогнули и повернулись к Минерве, глаза которой метали молнии. — Господа, вы опять решили сделать меня центром своих экспериментов?

— Во благо науки же… — слабо запротестовал Альбус, делая шаг назад.

— Зато теперь я знаю, что вы очень даже красивая фурия, — сообщил Геллерт — и первым выставил щит, закрываясь от мощного заклинания.

На улице начались фейерверки.

После Рождественского бала раны, нанесённые в первую очередь гордости, пришлось зализывать продолжительное время. А ещё очень извиняться перед Олимпией за уничтоженный интерьер бального зала Шармбатона, о чём вспоминать Альбусу по сей день стыдно… Зато те студенты, кто видел сражение трёх могучих магов, со священным трепетом в глазах говорили, что никогда и не представляли, что можно вести такие бои.

Последовавшие январь и февраль промелькнули единовременно в рутинных заботах о школе и подготовке матча. Та шла теперь по накатанной — согласования почти завершились, а Геллерту надоело раз за разом устраивать один и тот же спектакль, и он в последнее время на заседаниях совета почти не показывался. Фадж дышал полной грудью.

Тренировки хогвартской сборной по дракоквиддичу шли в штатном режиме… Ну, то есть, Альбус сделал сие логичное заключение на основании того факта, что все студенты живы-здоровы, а замок с окрестностями до сих пор цел. Так-то его не посвящали в подробности — Роланда решительно послала его не мешать процессу. В свою тренерскую команду она допустила только лучших: Ньюта как специалиста по живности, Хагрида, незаменимого в случае, если какая животинка будет буянить, выпускника Гриффиндора Оливера Вуда, восходящую звезду британского квиддича, и его вечного оппонента, окончившего Слизерин Маркуса Флинта, который при каждой встрече в коридорах школы с Альбусом почему-то прятал глаза и как будто хотел извиниться за что-то. Альбус тепло ему улыбался, но, кажется, разговориться слизеринцу это не помогало. Надо бы на мальчика Северуса напустить, тот быстро правду узнает, при этом чистокровное дитя в обиде на любимого декана не останется и родителям жаловаться не пойдёт.

Ньют современным Хогвартсом восхищался и часто хвалил. А вот Тина, вместе с супругом временно обосновавшаяся в Хогсмиде, как и положено истинной американке и гордой выпускнице Илверморни, смотрела на их школу чуть свысока и вечно спорила, что её alma mater лучше. На это Ньют всегда с оживлением пытался доказать, как она неправа, но это скорее было их семейной шуткой, чем серьёзными разборками. Зато на почве соперничества школ у Тины едва не случилась дуэль с обычно не лезущей в стычки Помоной. Благо, в тот вечер в «Три метлы» неожиданно завалился Геллерт с тирадой на тему, что Альбусу следует ужесточить режим содержания и работы дурмстрангского завхоза…

Подозрения оправдались, и Геллерт в самом деле прислал Альбусу на замену Аргусу Филчу в качестве завхоза Игоря Каркарова. Тот с июня посерел и осунулся, но упрямо скандировал, что забота о школе — его жизненное призвание, которое он наконец обрёл благодаря мудрости директора Гриндевальда. На логичный вопрос, а чем же он занимался прежде, когда стоял у руля Дурмстранга, Игорь густо краснел и изображал, что пилит дерево. Работал он много, скооперировался с эльфами хорошо, а вечерами пил с Хагридом так, что полувеликан в нём души не чаял — никто больше перепить Хагрида не был способен. Причём перепить его Игорь умудрялся за шестьдесят минут — последние свободные в дне, где двадцать часов занимала работа и ещё три — сон. Как он ещё жив при таком графике, Альбус не представлял, но сдавать Игоря на обследование Поппи не решался. Всё-таки Геллерт и правда может обидеться.

К началу марта Альбус откровенно скучал. Размеренная жизнь на посту директора Хогвартса с периодическими отвлечениями на руководство Орденом Феникса больше не подходила ему, как в восемнадцать лет, полному сил и энергии. И эту энергию нужно было направить в некое русло. Желательно такое, чтобы ещё и пользу принесло…

— Минерва, можно вас на минуту? — уточнил Альбус, в коридоре сцапав своего зама за локоть.

— Можно, — кивнула Минерва почти безэмоционально. Альбус искренне посочувствовал — он прекрасно помнил, каково это, быть преподавателем, деканом и замдиректора одновременно. С покоем можно попрощаться!

— Идёмте ко мне, тут ведь близко, — дружески предложил он и утянул МакГонагалл к статуе-горгулье. — Что вам нужно, моя дорогая, в этот… «Перечные черти»… в этот пятничный вечер, так это удобное кресло и глоток хорошего виски.

— Скорее всего, не один, — вяло поправила Минерва, проходя в директорский кабинет. Придержавший для неё дверь Альбус вошёл следом и тут же направился к хорошо замаскированному под сложный инструмент бару, чтобы лично наполнить стаканы. — В школе творится дурдом! Дети откуда-то прознали, что пригласительных на матч по этому вашему дракоквиддичу будет всего двести на школу, посчитали, сколько оставят себе учителя, и пришли в ужас, догадавшись, что не все попадут на матч! И теперь когтевранцы рассчитывают квоты на билеты для каждого курса, гриффиндорцы дерутся со слизеринцами, а пуффендуйцы всё ещё негодуют, почему ни одного представителя их факультета нет в сборной школы… Почему, кстати?