Lutea - Дракоквиддич и как пережить его [СИ]

В Запретном лесу шумели не успевшие ещё опасть листья, и ветер разносил их шёпот по окрестностям, позволяя услышать его и в замке, стоявшем поодаль. Вообще, Альбус любил его слушать — мягкие переговоры деревьев расслабляли вечно поглощённый деятельностью гениальный ум, приносили успокоение…

Однако в этот день директор Хогвартса стоял возле распахнутого настежь окна в своём кабинете вовсе не для того, чтобы насладиться звуками природы. Знаменитый на весь мир чародей Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор приподнялся на цыпочки и словно школьник любопытно тянул шею, высматривая на дороге, ведущей к замку от Хогсмида, гостя, которого с таким нетерпением ожидал.

— Альбус, ну право слово, — устало проговорила Минерва, расположившаяся в кресле перед его столом и степенно пившая чай. — Вы не могли бы вести себя посолидней?

— Перед кем мне притворяться, Минерва? — патетично вопросил Дамблдор. — Вы ведь видели меня и в костюме шута, и даже с красной звездой на лбу, упаси Мерлин от повторения подобного.

— Упаси Мерлин, — искренне согласилась МакГонагалл, но тут же сощурилась. — Хотя, такое чувство, будто вы желаете именно этого.

Это заявление заставило Альбуса отвернуться от окна.

— Прошу прощения?

— Зачем вы приняли его вызов? — поставив на стол чашку, прошипела Минерва не хуже рассерженной кошки. — Вам было мало скандалов на Турнире в прошлом году, решили закрепить «успех» этим безумным… дракоквиддичем?!

— Ну, Минерва… — Альбус беспомощно развёл руками. — Вы думаете, у меня было право на отказ? Если бы я только попробовал увильнуть, Геллерт бы заявился сюда и поставил перед фактом, что он лично создаст сборную Хогвартса только затем, чтобы потом команда Дурмстранга её разгромила… — понуро опустив голову, Альбус выдохнул: — Я так и знал, что тот орден Мерлина за победу над Томом он мне припомнит.

Ответила на это Минерва не сразу. Сняв очки, она помассировала переносицу — Дамблдор практически слышал, как она мысленно считает для возвращения спокойствия, — после водрузила оправу на место и блеснула стёклами.

— Альбус, — начала она медленно, будто разговаривала с очень трудным в обучении первогодкой, — о чём вы вообще? Орден Мерлина — это почётная…

— Поверьте, Минерва, Геллерт так не считает, — отозвался Дамблдор. Подойдя к своему столу, он из ящика для самых ценных бумаг извлёк бережно хранимый с прошлого года свиток и протянул его заместительнице. — Почитайте, поймёте.

Взглянув на него с подозрением, Минерва всё-таки приняла свиток и развернула. Уже на названии её брови взметнулись вверх.

— «Список самых бессмысленных вещей на свете»?

— У нас было соревнование, — проговорил Альбус, оправдываясь. — Однако вынужден признать, Геллерт нашёл куда больше бессмысленных вещей, чем я. И даже привёл пояснения… Только сразу пропустите пункты с первого по тринадцатый.

— Кхм! — взгляд, поднятый от пергамента, горел возмущением. — «№ 1. Развеселить Минерву МакГонагалл»?!

— Я же говорю, пропускайте…

— О, в самом деле, тут ещё и пояснение! «Самая бессмысленная вещь из всех, которые я когда-либо пытался сделать. И вовсе не во мне проблема, естественно, — врождённое обаяние и чертовская харизма при минимальном использовании волшебной палочки бросили к моим ногам Европу, — а в том, что какой-то экспериментатор-кретин сотворил из куска дерева женщину и подсунул её тебе под видом настоящей, забыв нацепить бирку с уточнением. Эту зануду, запрограммированную на следование правилам и бубнёж, ничего не берёт, и даже я умываю руки». Это, по-вашему, нормально?!

«Ни в коем случае не подпускать Минерву к Геллерту», — сделал для себя мысленную заметку на будущее Альбус, старательно гоня прочь воспоминание о том, как сам активно кивал, когда в вечер подведения итогов соревнования Гриндевальд озвучил ему этот пункт.

— Взгляните лучше на номер сорок девять, — посоветовал Альбус миротворческим тоном. — Там как раз про орден Мерлина.

Посверлив его взглядом ещё немного, Минерва вновь взглянула на лист.

— Что ж, — процедила она гневно, — нахальство и нарциссизм Гриндевальда не были для меня секретом. Так что я даже не особенно удивлена тем, что Мерлин для него «какой-то странный маг с сомнительными заслугами».

Альбус поёжился. Казалось, унижение легендарного мага задело МакГонагалл даже больше, чем строчки Геллерта о ней самой. Как хорошо, что она не прочла пункты с шестого по тринадцатый… Пока.

— Вот и я о чём! — спохватившись, Альбус быстрым движением руки приманил пергамент к себе прежде, чем у зама появилось желание ознакомиться с остальными тезисами. — Геллерт не считает орден Мерлина чем-то почётным, скорее даже наоборот. Поэтому он не упустил бы шанс отыграться.

— И пускай бы отыгрывался, — бессердечно заявила Минерва. — На вас, а не на всей школе!

Альбус очень постарался состроить проникновенный взгляд.

— Вам меня вообще не жалко, Минерва?

Декан Гриффиндора ответила ему очень красноречивым взглядом. Наверное, всё же слишком много нервов они с Геллертом вытрепали ей в минувшем учебном году. Однако стоило Альбусу задуматься над тем, что неплохо было бы принести извинения — за себя и в особенности за отсутствующего, к счастью для него же, Геллерта, — как Фоукс, спокойно дремавший, поднял голову и мелодично курлыкнул, взволнованно взмахнув мощными крыльями. Секунду спустя в дверь неуверенно постучали.

Сердце радостно ухнуло, и Альбус мгновенно позабыл про обиды и извинения.

— Войдите!

Секундная заминка, после которой дверь всё же открылась, и порог перешагнул тот самый человек, которого Альбус высматривал на дороге, так ждал целый день.

— Здравствуйте, профессора, — негромко и будто бы робко приветствовал гость; в его руке был бессменный, потрёпанный годами и путешествиями чемодан.

Альбус светло улыбнулся.

— Добро пожаловать в Хогвартс, Ньют!

Ньютон Скамандер, стесняющийся своего полного имени не меньше, чем Нимфадора Тонкс своего, шагнул вперёд, к самому столу, сердечно пожал руку Альбусу и улыбнулся Минерве — та ответила тем же, посветлев лицом, что Дамблдор не преминул взять на заметку. Впрочем, в отличие от тех времён, когда Ньют был чудаковатым с подозрением на опасность для общества студентом и молодым энтузиастом, на которого реагировали преимущественно настороженно, сейчас мистер Скамандер, кавалер ордена Мерлина второго класса, выдающийся исследователь с мировым именем, у большей части людей вызывал улыбку. Пусть даже он остался всё таким же эксцентричным и несколько социопатичным, как в двадцать лет. «Когда у тебя на груди висит орден Мерлина, общественность начинает смотреть по-другому», — философски заметил Альбус, причисляя к примерам этого явления помимо Ньюта ещё и себя, и, конечно же, Геллерта.