Lutea - И снилось ворону, что был он лисом [СИ]

На протяжении всего моего монолога Итачи смотрел на меня отстранённо, совершенно безучастно, скрыв за непроницаемой маской свои истинные мысли и чувства. И для кого это я здесь так вдохновенно распинался о доверии?

— Я с тобой не согласен, — произнёс он, — в том, что Учихи должны держаться особняком, не подпуская к себе близко других, лишь их используя. Мы — часть Конохи, такая же, как Хьюга, Сарутоби, Нара и прочие семьи, как бесклановые шиноби и цивилисты. Не отрицаю, мы должны высоко ценить узы, связывающие воедино клан, но деревня — нечто большее, то, что связывает уже целые кланы, а вместе с ними и каждого шиноби, каждого жителя с другими, создавая цепь, составляющую основу Конохи.

Слушая его, я не менялся в лице, но внутренне мрачнел всё больше, вновь утверждаясь в мысли, в которой и раньше был уверен, но зачем-то отбросил некоторое время назад. Итачи — лжец. Он привык жить во лжи, и с моей стороны крайне глупо было считать, что со мной глава клана Учиха до конца честен. Родственные связи? Уважение к предку? Ками, на что я рассчитывал, когда начинал слепо доверять ему?..

После того, как Итачи договорил, повисла пауза. Я прервал её, серьёзно сказав:

— Выкладывай, что ещё ты мне не рассказал.

Он, казалось, был готов к этому вопросу.

— Если я чего-то не говорю, значит, так того требует безопасность Конохи и клана.

Вот оно.

— Ты сказал: «Конохи и клана», — я прищурился, начал почти шипеть. — Всё-таки ты удивительный человек, Итачи, — первый на моей памяти Учиха-альтруист. Притом ещё и глава клана, больше верный деревне, чем своей семье.

— Изуна… — начал было он.

— О, этот придурок Хаширама бы на тебя молился, — жёстко перебил его я. — Только послушай себя! «Мы — часть Конохи», «деревня — нечто большее»… Вы бы с этим ненормальным поладили, серьёзно, — именно о таких Учихах он и мечтал, а в наше время таких не было. Тобирама, и тот, судя по взгляду, мысленно у виска пальцем крутил, когда его братец начинал нести весь этот бред про союз. Мадара от безысходности согласился на мир с Сенджу, не иначе, а вот если бы делами заправлял ты… Хотя, будь ты лидером клана в наше время, тебя бы свои же в расход пустили. Мы тогда по-настоящему понимали, что значит семья, и умели ценить свой клан.

— Я искренне люблю свою семью, — произнёс Итачи совсем холодно. — Однако, в отличие от тебя и твоего брата, верно расставляю приоритеты.

Не отводя от него взгляда, я поднялся на ноги.

— Я разочарован в тебе, Итачи.

— Я разочарован в тебе, Изуна, — ответил он. — У тебя больше сходства с братом, чем я предполагал.

Не удосужившись ответить, я круто развернулся и покинул дом, и с тех пор больше не наведывался в квартал. Иррациональная злость не отпускала меня, и за последние дни я даже не поинтересовался ни разу, как там Саске, не нужна ли ему моя помощь и поддержка. Теперь понимаю, что зря; Саске сейчас нестабилен и очень подвержен влиянию — и кто обеспечит это самое влияние, тот и будет для него примером и маяком в дальнейшем. Но опередить в этом плане Итачи я вряд ли смогу; уверен, наш великий защитник интересов деревни уже взял брата в оборот и ненавязчиво проводит с ним воспитательно-мотивационные беседы на тему, как лучше служить Конохе. Нужно срочно менять тактику.

— Эй, Изуна! — меня догнал Киба и посмотрел мне в глаза проникновенным взглядом. — Ты как?

— Нормально, — на автомате отозвался я, думая о своём.

— Ты это… держись, — Киба опустил мне руку на плечо и сильно сжал; это заставило меня вынырнуть из своих мыслей и несколько удивлённо затуманенным взглядом посмотреть на его руку. — Нам всем очень жаль, что с Сакурой так вышло. Хината, вон, до сих пор не придёт в себя после той новости…

— Спасибо за поддержку, Киба, — с грустной вежливостью, играя, сказал я. — Я ценю это, правда. Но не мог бы ты пока оставить меня одного?

— Конечно, — кивнул парень и, ободряюще напоследок хлопнув меня по спине, ушёл вместе со своим псом.

Как же я не люблю принимать ненужные соболезнования. От них лишь больше раздражаюсь.

Выход пришёл на ум быстро. Сложив печати, я вернул свою старую внешность — а что, в деревне ведь меня такого в лицо знала всего пара человек, ну а если встретится знакомый сенсор из старших и спросит, по поводу маскарада, скажу, что не хочу привлекать внимание и слушать слова поддержки, так как это для меня слишком тяжело. И не совру ведь!

Найти необходимого человека в деревне не составило труда. Сейчас, в разгар рабочего дня, закусочные и бары были преимущественно пусты, что было однозначным плюсом. Пройдя прямо к единственному занятому столику в самом дальнем углу кафе, я остановился.

— А ты ещё кто? — буркнула женщина, наконец сфокусировав на мне взгляд.

— Изуна, Цунаде-сама. Сегодня и ради вас — Учиха.

— Так вот как ты прежде выглядел… — Пятая задумчиво и несколько меланхолично уставилась на меня. — Саске на тебя похож.

— И в самом деле. Вы позволите? — уточнил я, указывая на свободное место.

Цунаде безразлично дёрнула плечом, и я, сочтя это за согласие, сел. Самолично наполнив рюмку, она придвинула ко мне её, а сама так и не отпустила бутылку.

— За Сакуру.

— За Сакуру, — повторил я и осушил рюмку. Цунаде как следует приложилась к бутылке, а затем, поставив её на стол, махнула рукой хозяину заведения, и он оперативно принёс нам добавку и дополнительную рюмку.

— Чего ты хотел? — спросила Цунаде, вновь разливая выпивку. — Только не ври, что просто так пришёл.

— Для начала, я хотел вас поддержать, — спокойно произнёс я. — Всё-таки Сакура была вашей ученицей.

— Спасибо, поддержал, — проворчала Пятая, но в глазах её было горе. — Что ещё?

— Второй вопрос более деловой, — я наклонился чуть ближе к ней и понизил голос почти до шёпота. — Вы в курсе, что один из глав коноховских кланов скрывает от вас нечто важное?

Цунаде тоже наклонилась ко мне.

— Кто?

— Учиха Итачи.

— Итачи? — похоже, она не на шутку удивилась такому раскладу. — И что же он от меня скрывает?

— Ну, для начала то, что серьёзно болен. Я сам узнал об этом по чистой случайности.

— Болен? — она наморщила лоб. — Чем?

— Не знаю, он не говорит.

— Хорошо, я займусь им, — кивнула Цунаде. — Спасибо, что сказал.

— Только учтите, — предупредил я, — сам Итачи лечиться не хочет и, скорее всего, станет активно упорствовать и артачиться.

— Ничего, пусть попробует, — хмыкнула Пятая, и даже мне от её взгляда стало чуть-чуть не по себе. — Тоже придумал, лечиться не хочет! Как будто я позволю главе одного из важнейших кланов умереть вот так запросто.

— Поэтому я и обратился к вам. Меня в этом вопросе Итачи не слушает, может, хотя бы вы сумеете на него повлиять.